Виктория Свободина - Желание генерала – закон

Три дня спустя я тоже среди тех, кто в серых платьях. Чего мы тут ждем? Продажи, естественно. Оказывается, мы уже прошли первичный отбор, красивых и юных девушек без особых повреждений будут разбирать по «домам». Но никаких публичных аукционов. Приходят периодически люди, наделенные деньгами и полномочиями, и выкупают девушек. Иногда прямо пачками. Кого захотят.

Меня пока не выкупили. Кожа недостаточно белая, ну и я слишком тощая. Как будто меня на мясо должны брать. Тем не менее, отъедаюсь. Еда тут простая, невкусная, но, главное, ее много, еды не жалеют.

Тут и обучение иногда проводят о порядках и требованиях в домах имперцев, и это, надо сказать, полная жуть. Имперцы очень жестокие люди, причем, судя по их обычаям, в том числе и друг к другу. Военное государство, здесь уважается только сила и власть.

А еще даже проводят опросы: кто говорит на общеимперском, кто откуда прибыл и что умеет. Знание языка у единиц, и оно действительно ценится. Меня все-таки взяли на заметку. Я поддерживаю положительное мнение о себе. Не истерю, в драки не ввязываюсь. Спокойная, даже приветливая. Я сделаю все, чтобы выжить и сбежать.

На четвертый день, с утра, охрана заволновалась, рабынь на осмотр вновь пришедшего покупателя построили абсолютно всех. Однако же, меня поставили в первых рядах «серых платьев», видимо, как примерную. Девушки заволновались, между собой шепчутся, в воздухе буквально витает слово дворец. Прислуга во дворец? Ну не любовниц же среди нас набирают. Во дворец уж точно в рабыни берут только бывших принцесс и дочек важных персон.

Думаю, если и правда пришли делать набор аж во дворец, мне как раз туда и не стоит попадать. Планов мести у меня нет, я бы и не смогла, к примеру, даже пытаться кому-то мстить и убивать, это не в моей природе. А вот сбежать из дворца наверняка будет гораздо труднее, чем из обычного дома.

— Тишина! — громко рявкнула мадам управительница — женщина, ведающая нашим женским скопищем. Мадам — женщина внушительная, страшная, ее многие тут боятся, и есть за что. На моих глазах она делала с некоторыми непослушными рабынями такое, о чем мучительно и больно даже просто вспоминать.

После окрика мадам управительницы замолчали абсолютно все, в том числе и воины, а некоторые особо впечатлительные, ну или действительно истощенные девушки упали в обморок. Пара павших девушек нашлась и в рядах серых платьев. Одна даже рядом со мной. Первый ряд! Знание имперского, робкая бывшая учительница музыки. Не выдержала напряжения.

Посреди барака появились три женщины в строгих черных платьях. Они и сами очень строгие. Высокомерные лица, губы поджаты, взгляды колкие, волосы тщательно убраны в скромные прически. Эти дамы бледные, как поганки, даже какие-то серые и чем-то неуловимо друг на друга похожи. Эта та самая бледность, которая так ценится в империи? Да у имперцев нет вкуса.

Женщины, сопровождаемые нашей мадам управительницей, что-то активно им рассказывающей и расплывающейся в масляных угодливых улыбках, медленно и чинно шествуют по бараку. На новеньких «оборванок» они даже не взглянули. Вот и к нам, серым платьям, приблизились.

— Вот здесь самый лучший, отборный товар, — торопливо и наигранно-восторженно вещает мадам управительница. — Вы же знаете нашу компанию. Товар приходит в лучшем, насколько это возможно, виде. Да, последние партии потрепанные, но мы быстро восстанавливаем товарный вид девушек. Лучшего свежего товара, чем у нас, вы в столице не найдете. Экзотика! Все девушки только из самых дальних провинций. Взгляните сюда, на первый и вторые ряды — все эти девушки образованные и воспитанные.

Женщины из трио морщат носики, оглядывая «товар». Я все еще очень тощая, думаю, меня не возьмут.

— Нам не важно, насколько они образованны. Главное — знание языка, покорность и достойный внешний вид, — отвечает одна из женщин.

— И что-то товар не впечатляет, — добавляет вторая. — Впрочем, у остальных торговцев и правда сейчас дела обстоят еще хуже.

— Мы сейчас возьмем только десять девушек, в следующий раз, когда мы придем, потрудитесь подготовить больше достойного товара.

— Конечно-конечно. Оставим для вас самых лучших! — радостно отвечает мадам.

И начался процесс отбора. Оставили для осмотра только два первых ряда. Нас заставили полностью раздеться, и это под жадными взглядами воинов. Придирчивые покупательницы осматривали нас с головы до ног, заглядывали в рот, чтобы убедиться в хорошем состоянии зубов, задавали вопросы, проверяя знание языка. Это все жутко унизительно, но мне плевать на всех этих людей, они мне никто.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Та-ак… — тянет в итоге одна из трио. — Вон тех четырех точно не берем. Они на нас посмели смотреть прямо. Очень дерзко! Накажите их и научите правилам.

— Вот тех пятерых тоже нет, — говорит вторая. — Совсем страшненькие. Не для дворца.

— И вот этих шестерых тоже не берем, — подводит итог третья дама. — У них ужасный акцент. Подготовьте к отгрузке оставшихся. Так себе тоже, конечно.

Пытаюсь понять, берут меня или нет. Я до сих пор смотрю в пол и на осмотре тоже не поднимала взгляда. Акцент не знаю, какой у меня. Внешность… тощая. Есть шанс, что не возьмут.

Крепко сжала кулаки. Напряжение внутри меня стремительно нарастает.

Какое-то время стою, почти не дыша, но потом меня невежливо толкают в спину.

— Чего встала? На выход иди.

Ух, значит, все-таки во дворец. Не верится. Едва переставляю ноги. Многие девушки провожают меня и тех, кто идет вслед за тремя покупательницами, настолько завистливыми взглядами, словно вот они — счастье и удача. Нет, счастья больше не будет, оно в прошлом, а мы все в империи, в каком бы ее месте ни оказались, что бы ни делали, все равно останемся рабынями.

Опять клетка, нас везут по городу. Сейчас у меня уже есть силы на то, чтобы осмотреться. Имперская столица поражает своей многолюдностью и роскошью. Высокие вычурные дома, богатство, красивые просторные площади, множество фонтанов.

— Как же тут красиво, — тихо выдыхает одна из соседок по клетке.

— А сколько людей, — говорит другая. — Хорошо тут имперцам живется.

— Приглядитесь к лицам людей, — хотела промолчать, но не смогла. — Вы много заметили улыбающихся? Особенно женщин. Как же так? Такой богатый, ухоженный город, разодетые люди, но почему лица такие?

Ответа ни от кого не получила.

Через какое-то время повозка въезжает на внушительный мост. Мы все ближе подъезжаем к огромной монументальной стене, затем въезжаем во двор за ней, но не очень быстро, поскольку на входе стоит чуть ли не армия — столько охраны. Телега прошла несколько досмотров, нас несколько раз выводили, лапали, раздевали на радость воинам, но, ничего не найдя, сажали обратно в клетку.