Виктория Свободина - Желание генерала – закон

— Приведут ее сюда.

Сидящее за столом командование оживилось. Да что там, там, даже фаворитки возбужденно зашушукались, намечается что-то интересное, но…

— Пусть дамы покинут столовую, — приказывает Соул.

Возмущенные и разочарованные вздохи. Я тоже поднимаюсь. Мне страшно представить, что тут будут делать военачальники всем составом с бедняжкой, и как именно допрашивать.

— Эль, ты останься, — настиг меня голос генерала.

Вздрогнула. А мне зачем?

Опускаюсь обратно на свое место. Надеюсь, ничего особо страшного увидеть не придется.

Довольные мужчины ждут, и вот, приводят ее.

Ярко-рыжая, кареглазая, лицо немного грубовато, похоже чем-то на мужское. Раскосые глаза очень выразительные, злые-злые, даже бешеные. Одета пестро, яркий балахон, хорошо скрывающий фигуру. Взрослая. Думаю, старше меня на несколько лет.

Она неистово вырывается из рук держащих ее военных, а удерживают ее сразу двое, заломив руки, но девушке это не мешает, хотя она еще и в цепях, кажется, она не чувствует боли, а уж как изощренно ругается!

Пытаюсь запомнить для себя совершенно новые словечки на общеимперском и невольно завидую. Гордая, дикая. Я не могу выражать так свой протест и откровенно нарываться. Я должна быть осторожной и стараться выжить.

Девушку роняют на колени и держат, она кричит так, что уши закладывает, словно ее уже начали пытать, хотя ничего не происходит, ей ничего не делают.

Сидящие за столом военные сквозь весь этот крик, живо обсуждают внешность девушки, кажется, она многим понравилась. Просят Соула разрешить снять с нее балахон, но генерал отрицательно качает головой.

Через пару минут крик прекратился. Рыжая выдохлась, похоже.

— Вы все сдохнете, проклятые имперцы, как я вас ненавижу! Особенно военных! — хрипло произносит девушка, ни на кого не глядя.

— Чем же мы вам так не угодили? — с интересом спрашивает Соул и приказывает охраняющим пленницу воинам. — Снимите с нее цепи, это лишнее.

Рыжая вскидывает на Соула удивленный взгляд и… замирает. Смотрит на него во все глаза. Долго. Оценивающе. В ее глазах появляется восторг, восхищение, желание.

Э-э, я что-то не поняла. Что, так быстро кончилась огромная лютая ненависть к военным? Как-то уж очень быстро рыжая предала свои убеждения.

— Слишком много себе позволяете, — приосанившись, отвечает девушка, потирая запястья после снятия кандалов. Отвечает вроде бы язвительно, но взгляд на Соула при этом бросает кокетливый, с вызовом.

— А вы себе не много ли разрешили? Погромы, грабежи, призывы к свержению власти? Присаживайтесь за столом, обсудим этот вопрос, — в очередной раз удивляет рыжую Соул.

Девушка, недоверчиво поглядывая на генерала, встает, подходит к столу и садится рядом с ним. Вплотную. Генерал сидит во главе стола, я по левую руку, а она вот так вот втиснулась между генералом и Оугустом.

— Есть хочу, — нагло заявляет рыжая. — Пока не поем, говорить ни о чем не буду.

— Угощайтесь, — генерал гостеприимно кивает на ломящийся едой стол.

Довольная девица накидывается на еду, не забывая то и дело кокетливо стрелять глазами в моего мужа.

В дальнейшем ужин проходит достаточно мирно. На вопросы генерала рыжая отвечает достаточно лояльно, иногда и вовсе походя сдавая своих товарищей. Мне показалось, что ей льстит, то, что ее посадили за стол и разговаривают, как с равной. Ее зовут Легиль. Внебрачная дочь рабыни и зажиточного горожанина.

Да, генерал, конечно, сейчас прямо показывает отличный урок подчиненным, как надо правильно проводить допрос.

Огляделась. Ага, а вон, военный со свечкой в стороне стоит. Свеча горит темным пламенем и наверняка работает на слова Легиль. Еще один в военный в другом углу что-то активно записывает. Не иначе, слова девушки.

Мужчины за столом с интересом и восхищением следят за ходом разговора генерала и его пленницы. А мне теперь как-то обидно, все же очень легко Соул добивается побед, и я тут не исключение.

И вот, вопрос генерал задает уже прямо, причем очень серьезный, не про ближайших соратников Легиль, а тех, кто покрывал ее деятельность. Девушка уже обмолвилась, что это кто-то из верхушки города. Да, и, как я поняла, все эти погромы под знаменами повстанческой деятельности, часто просто красивое прикрытие для грязных дел заинтересованных лиц у власти, но зато на идею хорошо идут несведущий в делах молодняк.

— Пф-ф. Я не могу о таком говорить при всех, — эта лиса фыркнула и практически прилегла Соулу на руку. — Серьезную информацию только наедине и за определенные гарантии моей безопасности, свободы и материальной награды.

Так. Минуточка. А что там такое под столом делает рука Легиль?

Сделала вид, будто уронила вилку, посмотрела. Поразилась. Шустрая девица. Уже вовсю изучает одно из главных генеральских орудий. А Сул и не против, похоже. Судя по тому, что увидела, даже вполне себе рад.

Фу-фу. Сейчас наверняка еще пойдет с ней уединяться, и как мне после этого мне с ним в одну постель ложится? Только подумаю, и подташнивать начинает.

— Конечно, требуемые вами условия будут вам обеспечены… в пределах разумного. А пока можете пройти в соседнюю комнату с моим офицером и все ему рассказать. Мне же уже пора. Эль, — генерал накрывает мою руку своей и кивает в сторону выхода. — Идем.

Глаза Легиль широко возмущенно распахнулись, а в следующее мгновение в меня уже прицельно полетела метко запущенная вилка. Прямо в глаз.

Я не успела среагировать.

В изумлении и шоки смотрю на острия вилки. А еще на руку Соула, пальцами перехватившую и зажавшую эту вилку в каких-то милиметрах от моего лица.

За столом раздались аплодисменты мужчины и похвалы генералу за его быструю реакцию.

— Я случайно, — нагло заявила Легиль. — Не хотела никак обидеть вашу рабыню, извините.

Угу, конечно.

Схватила тарелку и запульнула в рыжую салатом. Ее никто не прикрыл, но она шустрая, успела немного увернуться, я попала только частично. Вдогонку водой из бокала уже прицельно по лицу попала. Пусть освежиться. И вообще, так ей, двуличной за преданных соратников, которые действительно верили, что действуют во благо.

— Ничего страшного. Извини, я тоже случайно, — ласково отвечаю я.

За столом раздался дружный мужской хохот.

— Я больше не буду ничего говорить, — зло произносит Легиль, снимая с себя капустный лист из салата и быстро вытирая салфеткой лицо. — Если только вам лично, — рыжая показала пальцем на генерала.

Возле горла Легиль оказывается сабля.

— Ваше высокопревосходительство, позвольте мне лично допросить, а затем наказать преступницу за нападение на вашу жену? — сурово спрашивает Оугуст. Это его сабля сейчас находится у горла девушки.