Ольга Гусейнова - Суженая мрака [litres]

– Простите, ятр, кажется, я ошиблась комнатой, – растерянно пролепетала я, прижавшись к стене рядом с дверью.

Ньем остановился близко, рукой подать, и возвышался надо мной скалой из мускулов, давил не только харизмой, но и буквально шквалом эротизма и чувственности. Я боялась опустить взгляд вниз, потому что чуть подрагивающее от возбуждения мужское достоинство едва не упиралось в мой живот. Я даже втянула его, чтобы, не приведи нелегкая, не коснулся, и для верности закрыла зачетной работой. Ситуация пошлейшая, осталось только порадоваться, что преподавателям физически запрещено прикасаться к студентам… если они не пара.

Тьма Ньема тем временем заполняла комнату, стелилась по полу, липла к стенам, окнам и дверям. В отличие от хозяина, она как раз легко и безнаказанно касалась меня, забираясь по подолу синего платья вверх, словно захватчик, пытающийся добраться до шеи, поработить.

– Алер-ра… – проурчал демаи, склоняя голову к плечу, чуть ссутуливаясь, нависая надо мной, как если бы хотел обернуть собой словно коконом. – Моя сладкая, нежная, светлая малышка, я так долго тебя ждал, моя суженая…

Ньем положил ладони на стену по бокам от моей головы и «пропутешествовал» вниз, очерчивая контур моего тела, не касаясь, но обдавая горячим дыханием, заражая возбуждением пока от слишком необычной ситуации, но все же…

Сглотнув, смачивая внезапно пересохшее горло, я не сдержалась от врожденного драконьего ехидства:

– Очень заметно, очень, маго Ньем. Вся академия смакует ваше терпеливое ожидание суженой, особенно участливое сопереживание остро сочувствующих вам дам.

Ньем поднял руку и попытался коснуться золотого локона у моего виска – и тут же с шипением отдернул руку. «Ага, фиг тебе, красавчик, запрет на прикосновения сработал! – хихикнула я мысленно. – Интересно, почему защитная магия черными искрами нарушителя бьет? А не голубенькими, как других? Непонятно. Но, главное, раз сработала магия, значит…»

Я даже отчасти расслабилась, расхрабрилась и продолжила ехидничать, чувствуя безнаказанность:

– Я не ваша суженая, маго Ньем, раз дотронуться не можете.

– Разве это важно? – протянул Ньем с такой чувственной хрипотцой, что меня все-таки проняло. Где-то очень глубоко внутри трепыхнулось что-то, разлилось теплом в животе. – С твоим уровнем силы уже не важно – суженая или истинная, ты подойдешь любому сильному темному. Любого сможешь сделать счастливым отцом и мужем…

Теперь понятно, зачем меня пытались умыкнуть дейтрини, раз я любому темному подойти могу. Кошмар! Я смотрела на этого потрясающего мужчину, красивого аж дух перехватывает, умного, веселого, даже рога и хвост – как дополнительное украшение воспринимала, но душой чуяла: не мое! Да и холод, исходивший от его магии, заставлял все сильнее дрожать, вжиматься в стену. А с Келео всегда тепло, даже жарко, даже когда он, как старый вредный хрыч, ворчит на меня, усердно растягивает мои нервы, выясняя степень их прочности. Вновь мотнула головой, прогоняя настойчивые мысли о черном драконе.

– Боишься меня? – насмешливо уточнил Ньем.

Я как заведенная замотала головой, а потом спросила наобум, просто чтобы прекратить давление аурой и тьмой демаи, ну и, может, спровоцировать на какие-нибудь откровения:

– Нет, не боюсь. Вы не мой мужчина. Наверное, вы уже и сами это поняли. Так зачем продолжаете эту игру?

Ньем промолчал, а когда немного отстранился и выпрямился, я едва не выдохнула от облегчения. Более того, неожиданно в нем проснулась деликатность – повязал на бедра простыню. Затем, улыбаясь, пожал мощными плечами, отчего на его широкой смуглой груди звякнули загадочные амулеты, и вроде как признался:

– Здесь мало развлечений.

– Кинжал Халеи скучает? – усомнилась я, а потом поделилась местными сплетнями: – Говорят, среди будущих выпускников вы ищете темных бойцов для своей гильдии…

– Скажи, ты правда не чувствуешь? – черная бровь Ньема скользнула на лоб, выдавая его удивление.

– Что именно? – я тоже удивилась, пытаясь рукой нащупать ручку на двери, пора покинуть жилье «скучающего» мужчины.

Уже обе брови взлетели на высокий умный лоб демаи, сам он при этом ухмылялся:

– Сильные демаи, такие как я, обладают даром физического притяжения. Неужели ты не заметила, каким запредельным вниманием и успехом я пользуюсь у студентов… и не только у них. Это несмотря на мой темный дар! Мало кто может сопротивляться моему… хм-м… обаянию.

– Ну у вас и самомнение-е… – протянула я не без иронии.

– Детка, это магия притяжения, – почему-то с легкой грустью признался Ньем, но тут же весело добавил, непозволительно близко наклоняясь ко мне, – и, конечно же, моя врожденная красота, работа над телом, ум, опыт и харизма.

– Конечно, куда же без них, – согласилась я, нащупав, наконец, дверную ручку и пытаясь ее нажать. – А эти амулеты вам с ними помогают.

Ньем коснулся артефактов, словно непроизвольно проверил, что те на месте, а потом неожиданно серьезно и сухо ответил:

– Ошибаешься, Алера. Они не помогают очаровывать, а, наоборот, заглушают силу моей магии и влияния на других.

– Ну, я пойду, ладно? – попросила я, предчувствуя серьезный разговор, который мне сто лет не нужен.

– Разве тебе не интересно, почему мое обаяние не действует на тебя? – загадочно усмехнулся Ньем.

И опять вылезло наружу драконье любопытство. Я выпалила, нарываясь на неприятности:

– Потому что вы не настолько хороши?

Ньем довольно хмыкнул:

– Нет, малышка, просто ты уже занята! Не зря от тебя пахнет тьмой. Знакомой такой…

Я чуть не сплюнула от досады. Тоже мне, красавчик, нанюхался.

– Наверное, в этот раз вы ошиблись, маго Ньем. В случае со мной ваше очарование разбилось о ваше самомнение. Простите, что помешала, я пошла.

– Подожди… – окликнул Ньем.

Но я уже нажала ручку и выскочила в распахнувшуюся дверь. Дальше, не раздумывая, ринулась по коридору к лестнице, чтобы уже, кажется привычно, врезаться в словно каменную грудь, затянутую в черный кафтан из тонкой шелковистой ткани.

– Алера, что ты здесь делаешь? – грозно прозвучал голос Келео над моей макушкой.

Я вскинула голову и увидела нечто невозможное: запыхавшегося явно от дикой спешки Келео Черного: черные глаза мечут молнии, на верхней губе выступила пара бисеринок пота, ноздри яростно трепещут, все тело аж подрагивает от с трудом сдерживаемой мощи и бешеной ярости.

Вот с этим темным маго ехидничать и спорить будет чревато, а сейчас, похоже, еще и опасно для жизни. Прижав исписанные листки к груди, торопливо сообщила:

– Я к маго Даяне зачетную работу несла, но ошиблась комнатой.

Келео потряс меня до глубины души: стиснув мои плечи, приподнял над полом и глубоко вдохнул у шеи, обдав горячим дыханием, вызвав стадо не менее потрясенных сей выходкой мурашек. И зарычал с такой злобой, что я содрогнулась от ужаса: