Тоня Ивановская - Сторож Академии ведьм

Вдруг стенки стали стягиваться — принимая новую кровь, выталкивая застоявшуюся, — но маг не поддался течению. Он как будто замер, растворенный в теплом свечении. Вскоре он и в самом деле начал рассеиваться, а вместе с тем стал по-настоящему видеть.

Его сознание объяло все графство, а затем распространилось дальше. Только маг уже не понимал, что он видит, где он и как выбраться из безумного бесконечного потока чужих мыслей, чувств, успехов, трагедий, рождений и смерти. Проживание последних так захлестнуло его путами боли, никогда прежде он не чувствовал так остро потерю. Даже когда погибла Ли. Хотя прежде он и подумать не мог, что возможно ощутить что-то острее, чем потерю любимой. Сейчас же каждая частица его разума ныла от беспробудного понимания горя. Чужого, но такого же ясного и ярого, как свое. Только сейчас он в полной мере осознал, что подарила рыба Ли. Почему его безжалостная ведьма так быстро сгорела в вине и жалости. И только сейчас маг почувствовал, насколько она была права. Если бы он мог разразиться рыданиями, то, скорее всего, это сделал. Однако тела у мага не было, не было и собственных желаний. Вся его суть подчинилась течению мира. Бескрайнему морю инородных страстей и волей.

И вдруг он почувствовал химер. Новых, странных, с уродливыми душами — если можно то, что от них осталось, назвать «душами» — тоскующих в темноте, молящих о покое. Даже в потоке больного от хаоса мира, эти сущности были невыносимо несчастны. Каким-то чудом маг смог проникнуть в это ощущение, а потом появилась и видимость. Он видел как будто бы тварей, и как будто сразу регионы, где их тюрьмы. Пытался запомнить и, может, от этого немного протрезвел. А затем резко вспомнил, зачем он здесь. Хотя где здесь? Мысли Марртарда решительно отказывались выстраиваться в стройный ряд. Он вроде как помнил, но вроде как нет, и не он. Слишком много всего. Слишком много чужих мыслей сливались с его, вдобавок сильно размытыми.

«Химеры!» — он почти слышал свой собственный разум и вновь стал наблюдать за изуродованными душами.

Хотел посчитать, но тотчас заметил вспышку магии, где-то на севере. Приблизился. И тотчас обмер. Безобразная тварь ползала по ритуальному залу, но душа у нее была молодая, блестящая. Вроде даже знакомая. Что-то было в ней притягательное. Хотя испытывала тварь страшные муки. Вдруг маг увидел разрушение.

«Это Юнни, — вдруг вспомнил он и был оглушен своим собственным отчаянием. — Нет!»

«НАШЕЛ? — гремел простодушный смех рыбы. — И ЧТО ТЕПЕРЬ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ?»

Ее хохот вернул к нему сознание. Границы выстроились, и теперь маг чувствовал, где он, а где все остальные блуждающие в мире сущности. В тот миг такая сила его наполнила, что Марртард воссоздал тело и вновь рассеялся. Но лишь для того, чтобы переместиться из заточения рыбьего в ведьмовскую академию.

Марртард материализовался в большом ритуальном зале, где все присутствующие смотрели на него и боялись пошевелиться. Преподаватели уже который час поддерживали поисковое заклинания, но толку, ко всеобщему замешательству, не было. А когда возле входа появился мужчина, с которого стекала густая необычно переливающаяся кровь, вконец растерялись.

Маг тем временем прошагал по залу, оставляя кромкой плаща глянцевый алый след. Подошел к огромной карте империи, по которой бессмысленно кружил амулет поиска, и ткнул пальцем в несколько точек, оставляя на бумаге неприглядные кровавые кружки.

— Здесь преступники. Можете отправлять военных.

Затем он обвел одну из них на крайнем севере и хрипло сказал:

— А вот здесь не смейте показываться.

Из соседней комнаты выбежал виконт и собирался что-то спросить, но Марртард не хотел с ним разговаривать. Он прошагал мимо и у входа крикнул:

— Огюст, Декард и Мэй! Я вас забираю.

Когда Юнни очнулась, она все еще не могла пошевелиться. Перед церемонией Риальд наложил на нее оцепенение, чтобы не дергалась, и руки совсем не хотели слушаться. Да и ноги тоже.

«Что же со мной такое? — думала Юнни, — ведь чувствую, что снял чары, а тело совсем не слушается».

Она ощущала себя странно, как будто и видела по-другому. Все и сразу. И перед собой, и позади, и даже сверху. А еще она почему-то была под потолком и на все смотрела с неестественной высоты, потому больше всего хотелось спуститься.

«Что за нелепица? Может, я сплю? Или головой стукнулась и теперь такое головокружение странное?»

Воспоминания улетучивались. Сейчас она смотрела на человека перед ней и понимала, что знает его. И даже мгновение назад помнила имя, но теперь совсем не понимает, кто он. Зачем здесь. Только странная тяга к нему есть.

«Должно быть, это потому что он улыбается, — попробовала улыбнуться в ответ, но лицо тоже не откликалось. — Друг. Наверное, он друг. Какой красивый и теплый, с сочной вкусной кровью под этой гладкой беленькой кожей, — тут же одернула себя. — Что за дикие мысли лезут мне голову?»

— С перерождением, цветочек! — еще шире улыбнулся человек. — Ты еще не привыкла, понимаю. Мне сказали, первые полчаса-час, пока душа разрушается, тело химеры почти не контролируется. Как думаешь, стоит тебя запереть, чтобы бед не наделала? Или будешь хорошей девочкой?

«О чем это он? Какая химера? Где химера? Меня зовут Цветочек?»

— Ладно. Привыкай пока. А потом научу, как в прежнюю форму переходить. Здорово, правда?

Внезапно в зал ворвался еще мужчина. Не такой красивый. К тому же от него веяло страхом и смертью.

«Стоп. Что? Почему я чувствую такие запахи?»

— Милорд, химеры мертвы! — завопил человек, а люди из темных углов выбежали из зала. — В замке что-то есть. Что-то… Оно просто откусило всем головы!

— То есть как откусило? — собеседник Юнни побелел. Теперь она чувствовала, как и его тело напитывается страхом.

— Да, милорд, — пытался забаррикадировать двери мужчина, когда из коридора стали доноситься предсмертные крики людей. — Спасайтесь, милорд!

Милорд засуетился, рассеянно осматривался, глядел то на Юнни, то на дверь.

— К черту! — отвернулся от нее и зашагал в сторону дверцы поменьше да в такой темноте, что и не рассмотреть ее толком.

Вдруг зал тряхнуло так, что Юнни подумала: прямо сейчас на нее потолок обрушится. То ли землетрясение, то ли взорвалось что-то. Только не под ними, а прямо тут. В зале.

«Нет ведь здесь ничего», — подумала Юнни и попыталась сосредоточиться на том, что видит.

А увиденное перепугало ее до смерти. В центре стоял еще человек, весь в крови, что наводило ужас. И было вокруг него нечто черное, злое. Даже издалека она ощущала, что нет в человеке ничего кроме мрака и разрушения.

— Декарт!

Мужчина взмахнул рукой, и дверь в зал разлетелась в щепки. А затем вбежала химера — огромная пантера, размахивающая хвостом скорпиона.