Алиса Чернышова - Зачёт по демонологии, или пшёл из моей пентаграммы [СИ]

Мой ярый фанат тоже это понял и явно решил остаться инкогнито — наверху загрохотали шаги. Я же посчитала, что скромность не красит человека и Академия должна знать своих героев, потому выкрикнула:

— Рат!!!

Уверенности, что белка придёт, не было, но сущь явился тут же, зыркнул на меня и тут же вырос, воинственно распушив хвосты. Спрашивать ничего не стал — метнулся рыжей молнией, рычащей и очень злой, но поймать не успел — на коридор обрушилась Тьма.

Я тут же забарахталась в ней, как схваченный за шкирку котёнок — но, надо признать, держали меня ласково, нежно, омывая со всех сторон покоем и умиротворением, словно волнами. Где-то далеко кто-то орал, верещал Рат, кто-то ругался и причитал. Моё сознание выхватило голос Сана неподалёку. "Смотри, какие необычные контуры! Это первородная стихия! Серьёзно! Круто же!" — ну, кто бы сомневался, что этот псих обратит на это внимание. Лисино короткое "Не отвлекайся" окончательно примирило меня с действительностью — если уж она здесь, то все каким-нибудь образом, да уладится: она была из тех самых жутких светлых и, как всякое уважающее себя чудовище, умела быть дотошной и весьма убедительной.

— Дени? — позвала она строго, — Отзовись, если жива; если померла, явись ко мне призраком — вопрос есть.

Я не сдержалась и заржала, тут же застонав от боли в рёбрах. Ну, Лис…

— Ага, — безмятежно отозвалась она, — Значит, жива. Идём к тебе.

Мгновение спустя ко мне пробилась куколка, сверкая краснотой глаз.

— Дени, к тебе тяжело подойти, — проговорила куколка тихо, — Скажи зверю, чтобы унял тьму, и тогда Мы подойду к тебе.

Это Рат такое устроил, что ли? Ну и ну…

— Хватит, — прокаркала я, чувствуя себя так, будто наглоталась под настроение битого стекла, — Уйми тьму!!

Стихия вокруг заколыхалась, забурлила, но все же свернулась, скрываясь в тенях. Ко мне тут же подбежала Лис, а ещё откуда-то материализовался остроухий. Видок у него был, честно говоря, тот ещё — мне, кажется, ещё не доводилась его таким взбешённым и огорченным созерцать.

— Отойди, — попросил он Лис, — Я исцелю её.

Девушка бросила на меня быстрый взгляд и, дождавшись лёгкого кивка, отступила в сторону. Мер протянул руку и очень осторожно, словно я была взрывоопасным реактивом, положил ладонь напротив моего сердца. В тот же миг показалось, будто по венам заструилась тьма, а ещё я вдруг почувствовала, что становлюсь легче, текучее, словно я — вода, ветер или дым… Впрочем, полёт безумной фантазии тут же пришлось прервать: скулу резануло пронзительной болью.

— Что?.. — выдохнул Мер, попытался усилить мощь колдовства — и я закричала.

— Так, ну-ка хватит! — вмешалась Лис, — Что, не видишь — тут серебряный кастет с тиснением Запрета поработал, надо отпечаток срезать, а потом уже залечивать.

— Срезать? — тихо, как-то даже слегка угрожающе повторил Мер, глядя на Лис так, что любой бы убежал с воплями. Но она у нас ничего, крепкая, лишь плечами пожала:

— Эти штучки специально придуманы наёмниками для нападения на колдунов, не тренированных физически. Для нападающего главное — ударить достаточно сильно, чтобы остался чёткий оттиск, и любая защита порушится, а вся исцеляющая магия будет только подпитывать деструктивный символ. Так что да, в этом случае — срезать кожу, а потом уже лечить. Ты обезболивать умеешь?

— Я могу, — тут же влез Сан.

— Я сам, — отрезал Мер, и что-то ой какое странное было в глубине его глаз… Надо поговорить с ним, но однозначно — потом, ибо желающих поглазеть на представление резко прибавилось.

— Тиснение Запрета? — сказал подоспевший Дибисиус, — Однако, кто-то на вас неплохо потратился, студентка Дени — цените. А вот вы — идиотка, подпустили агрессора на расстояние удара. Непростительная халатность для учащейся первого класса! Потрудитесь запомнить этот урок — никого и никогда не подпускайте близко.

Я хотела было заверить, что польщена до глубины души щедростью несостоявшегося убийцы и урок запомню непременно, но чуть не откусила собственный язык, увидев, как полыхнули глаза остроухого. Не приведи Мать, приснится! Чего это он?

— Так, все вон! — принц, кажется, ощутил напряжение в воздухе и выступил в своем репертуаре — был внезапен, как труп в проруби. — Магистр, с вашего позволения, этим займутся студенты, приглашенные сегодня ко мне на чай — интересное развлечение, будет что обсудить, дегустируя пирожные. Разойдитесь!

И, что самое поразительное, таки разошлись, притом быстро и без возражений — какой же дурак с будущим правителем-то спорить будет? Вот мы разве что…

Я скользнула взглядом по лицам оставшихся. Ана-Марисоль выглядела, как всегда, мнущейся и неуверенной, но глаза полыхали злостью да тревогой, и она не считала необходимым скрывать это за опахалами ресниц. Монтя был вроде как спокоен, но вот губы сжаты в тонкую линию, а подбородок воинственно выпячен. Сан быстро что-то черкает в блокноте, изредка косясь на меня — явно скоро насядет с предложениями по модернизации защиты. Лис стоит сосредоточенная, явно готова в любой момент броситься на помощь, а во взглядах, бросаемых на принца — чистая ненависть. На Мера и вовсе глядеть страшно, ибо спать мне ещё без кошмаров хочется, а было в его светящихся глазах что-то такое, ну, нервическое.

Вот кто явно чувствовал себя комфортно, так это высочество — и то без сюрпризов не обошлось.

— Я не настаиваю, но не обязательно тратить чистую Тьму, — сказал он Меру небрежно. — У меня есть атаме, нейтрализатор и болеутоляющее для таких случаев.

— Надо же, как удачно. Дивное совпадение! — бросила Лис, будто перчатку в лицо кинула. Ой, нет, просто молчи!

— Считаешь? — хмыкнул Дан, — Что бы ты там себе не придумала, все члены Императорской семьи таскают с собой игрушки на такой случай. Ты удивишься, но убивать нас пытаются до неприличия часто, с помощью знака Запрета — в том числе. И вообще…

Какими там ещё откровениями нас собирался порадовать прекрасный, я не узнала: ярость Мера достигла точки кипения, он подхватил меня на руки и шагнул словно бы сквозь тьму. Сон окутал меня.

— Знаешь, ты у меня первая.

Просыпаться, чтобы услышать такое заявление — практика неординарная, всем советую. Я спешно проинспектировала в голове все прегрешения, но в упор не могла вспомнить за собой чьё-либо злостное совращение, потому глаза открыть пришлось — хотя бы из любопытства.

Лежала я, укрытая одеялом, в одной из уютных медицинских комнат, предназначенных для богатеньких деток. Больше никого не было, только Мер, сидящий расслабленно на подоконнике и взирающий на меня с теми самыми странными эмоциями.

— Кажется, я проспала что-то интересное, — сообщила я ему, фыркнув, но остроухий шутки не оценил.