Селина Катрин - Агент тау-класса [СИ]

— Арх-хан. Арх-хан Шаррше Варкхарий Вакхаш.

Когда вынырнула из воды, в лесном озере никого не было кроме меня. Лишь пылающие щёки и тот участок кожи на животе, которого касались шершавые пальцы вождя, говорили о том, что всё это мне не привиделось.

— Тьюринг, Тьюринг! — донёсся из передатчика голос моего напарника.

— Да? — я постаралась взять себя в руки и мысленно порадовалась, что цварги не умеют считывать эмоции через электронику. Им нужен личный контакт.

— С тобой всё в порядке? Передатчик показал, что ты вызывала на связь, но я ничего не слышал.

Да, конечно, ведь я сжимала кулон в кулаке.

— Всё в порядке. Я купаюсь в лесном озере, видимо, случайно задела кулон.

— С тобой точно всё в порядке? — настойчиво переспросил Аарон.

Я понимала, что если скажу ему правду, что только что со мной случилось, он уже через несколько минут заберёт меня с планеты.

— Да, точно. Спасибо за беспокойство, Росомаха. Конец связи.

/Планета Ларк. Арх-хан Шаррше Варкхарий Вакхаш/

Два дня я пытался по косвенным признакам определить, кто из людей цварг, но у меня ничего не выходило. С одной стороны, подозрение вызывали абсолютно все, с другой же — каждый из людей походил на представителя своей расы.

— Что?! И как давно это происходит? Арх-хан, как давно на нас наступают Сухие пески? — Шонхорн с неподдельным изумлением смотрел на меня.

Мне только что пришло донесение, что кора ещё одного исполина начала светлеть, и я показал его первому советнику, который откровенно надоел мне своими замечаниями о людях, что попирают все наши законы, безнаказанно собирают священную землю в пробирки и даже отковыряли кусок коры одного из деревьев.

Я хмуро посмотрел на своего советника.

— Дайнагорн сообщил мне о первых признаках ещё год назад. Но тогда пустыня лишь начинала расширяться, а сейчас мы уже теряем по несколько деревьев в неделю.

— Ты уверен? Да, конечно, я чувствую, что ветер изменился, и теперь он всё чаще приносит с собой жару и зной вместо желанной прохлады… Но по несколько исполинов за неделю? Может, дайнагорн ошибся? Не мудрено сбиться со счёту, когда деревьев так много!

Я видел недоверие и скепсис в глазах собрата, а потому всё-таки рассказал то, что планировал держать в тайне как можно дольше.

— Дайнагорн никогда не ошибается. Вожди других кланов подтверждают, что на их территориях ситуация ещё хуже. Серебряный клан уже потерял обширный кусок своих лесов и одну стаю, что жила близ границ с Сухими Песками.

— Так ты поэтому согласился на экспансию со стороны людей? Ты думаешь, что их технологии могут нам помочь? Арх-хан, это же люди! Что они могут противопоставить Сухим Пескам?! — Шонхорн запустил свои пальцы в волосы, видимо, пытаясь осознать масштаб бедствий. — Да они же слабы… Проклятые швархи! Надо что-то с этим делать! Почему ты не сказал мне об этом раньше?!

Ларк сделал несколько стремительных шагов вперёд, затем назад, подошёл к ближайшему стволу и уставился на него так, словно пытался найти первые признаки болезни. Я покачал головой.

— Не сказал именно потому, что не хочу поднимать панику среди населения. Даже если такого храброго воина, как ты, эти новости способны выбить из колеи, что будет с остальными?

Шонхорн перевёл злой взгляд на меня.

— Вечный Лес медленно умирает, его территорию захватывает пустыня, а ты нянчишься с незваными гостями! Неужели ты действительно думаешь, что какие-то там технологии иной расы способны помочь нам?! Как ты вообще можешь заниматься поисками ничем не выдающего себя цварга среди людей, когда у нас такие проблемы?! Надо было просто, как раньше, запретить кому бы то ни было высаживаться на Ларке — и дело с концом!

Первый советник последнее время начал меня раздражать своей узколобостью.

— Вот именно потому, что ты не видишь всей картины в целом, вождь я, а не ты. Наша проблема с исполинами развивается уже больше года. Пару недель или месяц она может подождать. А вот цварги, способные маскироваться под людей — это настоящая катастрофа. При их тщедушных и хворых телах, улучшенных искусственно всевозможными способами, генотип людей и ларков слишком сильно схож. По нашим законам любой человек может кинуть вызов вождю стаи или клана, и, одержав победу, занять его место.

— Ты боишься того, что кто-то займёт твое место? — Шонхорн насмешливо приподнял бровь и выразительно посмотрел в сторону какого-то вихрастого учёного, задумчиво зависшего над кустарником с ягодой асаи. — Вот уж не думал, что мой вождь боится такой конкуренции.

На этот раз я не обратил внимания на полный ехидства тон Шонхорна. В отличие от меня он никогда не покидал Ларк и даже представить себе не мог, на какую низкую и грязную ложь способны представители других рас. Это ларки живут согласно древним законам и никогда не врут, не предают и не бегут с поля боя. За нарушение любого из этих правил всегда следует строжайшее наказание — изгнание.

— Ты не прав. Я никогда не боялся того, что кто-то из ларков бросит мне вызов и победит в честном бою. Ты прекрасно знаешь, что меня вызывали на бой десятки раз, и ты сам трижды пытался занять место вожака клана и трижды проигрывал. Я боюсь, что цварг, перевоплотившись в человека, может кинуть вызов кому-то из вождей соседних кланов. И не забывай, что у любого цварга есть смертоносный шип на хвосте, который будет невидим, а ларк будет считать, что сражается с человеком. Это будет плохой, нечестный, неравный бой. Но как результат — все ларки, что состоят в стае побеждённого, станут беспрекословно подчиняться новому вождю.

Шонхорн всё ещё смотрел на меня, насмешливо вздёрнув бровь. Он не верил в мои опасения. Уже три дня он наблюдал за людьми, которые будто чувствовали это и специально пытались выставить напоказ свои слабости. Неуклюжая светлая самка подвернула ногу, неудачно наступив на корни деревьев, один из человеческих мужчин зачем-то приложил к себе широкие листы иглицы. Кто ж в здравом уме прикладывает к себе иглицу? Один из тех, что похилее, вовсе постоянно перемещается по лагерю на четвереньках… Фу, мерзость какая. Даже рождённые от изгнанников самки ползают на коленях лишь перед вождём.

— А мне кажется, ты так много уделяешь времени людям из-за их черноволосой самки. И к чему была вся та бравая речь о слабых сыновьях от человеческих женщин, если от тебя самого пахнет этой самкой?

— Замолчи! — резко рыкнул я. — Она здесь ни при чём. Я говорю о том, что мы должны выяснить, кто из людей на самом деле является цваргом в кратчайшее время, чтобы не дать им возможность даже думать о том, что они могут присвоить нашу планету и ресурсы себе! И ты мне в этом поможешь.