Ольга Валентеева - Право на свободу [litres]

– Тоже не спится? – тихо спросила Ари, и стакан все-таки выпал из моих рук, покатился по столу и замер на самом краю. – Эжен? Прости, я тебя напугала.

А я будто ухнул в самый страшный кошмар. Видел перед собой не Ариэтт, а совсем другое лицо, хоть умом и понимал, что нахожусь в полубреду.

– Эжен? – Ари поднялась с дивана и шагнула ко мне. – О, боги! Да на тебе лица нет. Что случилось?

Она попыталась взять меня за руки, но я отшатнулся, все-таки сшиб злосчастный стакан, и он со звоном полетел на пол, а морок исчез.

– Все хорошо, дурной сон, – запинаясь, просипел я.

– Ты напугал меня. – Ариэтт взяла меня за руки. – Такой холодный. Замерз?

Да, кажется. Я кивнул, а она увлекла меня к дивану, усадила и укрыла пледом нас обоих.

– Это все история Рона и Мэган, – сказала Ари, прижимаясь ближе. – Я сама никак не могу уснуть, так и стоят эти двое перед глазами. Тебе лучше?

Ну как сказать…

– Можно я тебя обниму? – спросила Ариэтт, и я кивнул. Она придвинулась ближе, забралась в мои объятия и затихла на время, а потом все же заговорила:

– Это все так несправедливо, Эжен. Почему люди, которые любят друг друга, должны оглядываться на какую-то горгулью только потому, что у нее господствующий тип магии? Ты видел этого Рона? Он же только рядом со своей Мэган может дышать, а сам изнутри погас. Какое право имела эта женщина, его иль-тере, наказывать парня за то, что он любит? Разве это преступление?

– Нэйт тоже был ее ай-тере, спроси у него, – ответил я.

– Думаешь, он ответит? – вздохнула Ари. – Он давно уже не тот, кого я знала. И от этого так страшно, Эжен. Я все время думаю: если бы родители сказали мне о его силе, был ли шанс что-то изменить? Защитить его? Я ведь долгое время ни о чем не догадывалась. Учится и учится. Дома не бывает? Так учеба же… Глупая была. А потом стало поздно.

– Я не понимаю, как твои родители могли отказаться от своего ребенка.

– И я. Но, как видишь, уже вычеркнули двоих. Только Стеф соответствует их ожиданиям. И то пока соглашается делать так, как решит отец. Как же тяжело!

Мне тоже было тяжело. Очень. Но я молчал. Не было человека, с которым вообще хотелось это обсуждать.

– А ты не хочешь вернуться домой? – спросила Ари.

– Нет. У меня и тут дела, – ответил я, вспомнив о Кэтти. – Да и зачем? У отца там своя жизнь, может, даже другая семья. Свалиться ему на голову? Таким, какой я стал?

– Но он же любит тебя. Представляешь, как он беспокоится?

– Мама не выглядела особо обеспокоенной.

– Эжен…

Ари погладила меня по плечу. А я наконец-то согрелся и уже сам придвинулся как можно ближе к ней, как к источнику тепла.

– Ты очень хороший, – сказала Ариэтт и коснулась губами моей щеки.

– Глупости, – ответил я тихо. – Ты меня совсем не знаешь.

– Так иногда бывает, когда кажется, будто знаком с человеком всю жизнь. – Ари чуть отодвинулась. – Что тебе приснилось?

– Лучше не знать. – Я закрыл лицо руками. Последние отголоски страха постепенно растворялись в пространстве.

– Это… что-то конкретное? Или просто кошмар?

– Конкретное, – сказал ей. – Мое недавнее прошлое. И давай закончим на этом. Тебе лучше лечь.

– А ты?

– Я все равно не усну.

– Проверим? – усмехнулась Ари. – Поднимайся давай.

Что она уже задумала? Но я все-таки встал, а она отодвинулась к краю дивана и скомандовала:

– А теперь ложись и укрывайся. Буду петь тебе колыбельную.

Я не выдержал и рассмеялся. Какой уж тут кошмар, когда взрослому парню собирается петь колыбельную не менее взрослая девушка?

– Эжен, я жду, – тоном строгой учительницы произнесла Ариэтт.

Я все-таки лег, потому что хотел услышать колыбельную. Опустил голову ей на колени, укрылся пледом и закрыл глаза.

– Петь? – грозно спросила она.

– Пой, – кивнул ей.

Ари мягко коснулась моих волос и замурлыкала под нос:

Конечно, я не спал. Но внутри воцарился покой. А Ари продолжала гладить меня по волосам, задумавшись о чем-то своем. Странная она… Но мне рядом с ней было тепло и хорошо. А главное, у нее не было ни страшной силы «иль», ни такой же жуткой «ай». Я не ждал от нее беды, не ждал боли.

– Спи. – Она склонилась и легонько коснулась губами моего лба. – Думаешь, я не слышу, как ты каждую ночь ходишь мимо моей двери? Так вот, если что, заходи. Я тоже очень плохо сплю.

Я хотел было спросить, почему, но вместо этого сладко зевнул и закрыл глаза, а открыл уже утром, когда по коридору простучали каблучки Деи.

– Ты что спишь в гостиной? – заглянула она в комнату.

– Сам не заметил, как уснул. – Я потер глаза, взглянул на часы. Да, уже поздно! – Ты звонила Винсу?

– Звонила. – Дея села рядом. – Он заедет после обеда, поговорим и попробуем снять печать Анны. Мне так страшно.

– Не бойся. – Я улыбнулся ей. – Ты справишься.

– А если нет?

– То Анна останется со своей печатью. В любом случае ее потом восстанавливать. Или… Может, попробуешь? Имею в виду, не ставить печать на место, а поддерживать силу Анны без клятвы?

– Это опасно, Эжен, – вздохнула Дея.

– Чем? Винс может приехать в любую минуту и взять клятву обратно. Это не более опасно, чем ломать клятву. Ты ведь знаешь, что это считается невозможным.

Дея кивнула. Да, никто не может вернуть клятву ай-тере, кроме его иль-тере. Истина, усвоенная всеми с момента обретения силы. Но если для Деи это станет возможным, то для ай-тере откроются пути, которых раньше не было. К свободе, к жизни.

– А тебя уже Дилан искал, – сказала Дея. – Говорит, ты опоздал на тренировку.

– Форрова бездна! – выругался я и помчался на поиски Дилана.

Он нашелся в саду. Стоял, прислонившись спиной к стволу яблони, и вокруг него мелькали зеленоватые искры. Я решил не отвлекать. Сел на скамейку и наблюдал, как Дилан работает с магией природы. Удивительный дар.

– А, киса! – Он наконец заметил меня. – Долго спишь.

– Извини.

– Да ладно.

– А что ты сейчас делал? – полюбопытствовал я.

– Наполнял силой растения, чтобы хорошо плодоносили в этом году. Пару старых деревьев придется осенью убрать, к сожалению, иначе зимой они рухнут под грузом снега, но остальные очень даже живы.

Да, я тоже, несмотря на возраст, все чаще ощущал себя деревом, которое стоит спилить.