Ларисса Йон - Ривер

— Это неуместно. — Она потянула его за руку. — Готов?

— Нет, но у них не было выбора. Они вошли в портал, который превратился в чёрную коробку.

— И что дальше? — спросил Ривер, когда портал захлопнулся. И не открылся.

Харвестер не ответила. Да это было и не нужно. Всё сказало выражение её лица.

Они оказались в ловушке.

А вот это совсем плохо.

Харвестер выругалась и принялась расхаживать по чёрной комнатке, которая, как и почти всё в Шеуле, была освещена невидимым источником света. Не то чтобы это делало ситуацию лучше.

Чернильно-чёрные стены, пол и бесконечный потолок, казалось, впитывали свет, оставляя его столько, что видно лишь в радиусе десяти шагов, и не важно, в какую сторону ты двигаешься.

— Да что б всё, — рявкнула Харвестер.

— Почему портал нас куда-нибудь не выкинул?

Харвестер потёрла глаза тыльными сторонами ладоней. Неужели для них ничего не может пойти хорошо? Хотя бы раз?

— Боргейты глючные. Такое с ними иногда случается. Мы просто ненадолго зависнем в этой глупой коробке.

Ривер огляделся, словно искал выход. Харвестер мысленно пожелала ему удачи.

— И сколько мы тут проторчим?

— До тех пор, пока кто-то не попытается воспользоваться порталом и перезагрузит его. — Она разочарованно пнула стену. — Надеюсь, что кто-то схватит Билла Гейтса и заставит установить новую операционную систему, вот только жаль, что он не демон. — Когда Ривер закатил глаза, Харвестер кивнула. — Серьёзно. Я была тоже удивлена.

Ривер прислонился к стене и вёл себя так, словно ничего в мире его не волновало. Как он мог расслабиться в подобном месте? Харвестер уже была готова к атаке клаустрофобии.

— Если отбросить в сторону тот факт, что мы сейчас в ловушке, ты в порядке?

— А с чего бы мне быть не в порядке?

— Не знаю, может, потому, что твой злой папенька был в нескольких секундах от того, чтобы нас поймать?

— Избавь меня от фальшивого беспокойства, — напряжённо произнесла Харвестер. — Я в порядке.

Ага, учитывая дрожь в её руках и беспокойство в голосе — всё это указывало на «спокойное» состояние.

— Ладно, плевать. — Ривер поднял руки. — Я просто пытался быть милым. Ну, знаешь, так себя ведут нормальные люди.

— Ты сейчас шутишь? Мы не нормальные люди. И милым? Во что ты играешь? Ты скинул на меня огромную информационную бомбу, Энриет, и пытаешься быть милым?

Во время пыток Сатаны, Харвестер была четвертована не один раз, а дважды.

Это было огромное зрелище, представление перед двумя частями трапезы.

Но испытанная боль не шла ни в какое сравнение с тем, что она ощутила, когда Ривер раскрыл свою личность.

Харвестер по-прежнему поверить не могла. Не могла поверить, что спустя пять тысяч лет после исчезновения, Энриет снова стоит перед ней. Как такое можно принять? Сможет ли она такое принять?

Чёрт, она могла бы полностью всё это отрицать, если бы только сильнейшая ненависть и безудержное влечение к Риверу наконец-то не обрели смысл. Как и воспоминание о сексе с Энриетом, где дыру в районе лица теперь занимало лицо Ривера.

Ривер был в воспоминании, потому что он там был на самом деле. Теперь Харвестер понимала, почему поцелуй с ним был так знаком. И почему, впервые встретившись с Ривером, она ощутила его прежде, чем он полностью материализовался.

Такого не происходило ни с кем раньше.

— Ладно, — произнёс Ривер. — Ты права. Мы не нормальные. Мы наиболее неудачные любовники в истории. Так что давай не будем строить из себя милых личностей. — Его проницательный взгляд, казалось, проникал в саму глубь неё. — Может, расскажешь, почему убежала в тот день, когда я тебя поцеловал?

— Ты имеешь в виду тот день, когда ты трахнул Лилит? — И разве это не приносит до сих пор боль? То единственное решение — побег после поцелуя — привело ко всем тем последствиям, но Харвестер не готова была взять на себя всю вину. Она потёрла грудную клетку, будто могла утихомирить боль, которая находилась там все эти столетия. — Я убежала, потому что испугалась. У меня не было опыта и ты… ты был шлюхой. — Ривер стиснул зубы, а Харвестер взглядом бросила вызов отрицать сказанное. — Ты и по-прежнему такой, правда ведь? Твои шашни с демонами хорошо известны.

Выражение лица Ривера стало холодным.

— Откуда тебе известно о демонах, с которыми я был? Да к тому же, всё это было в прошлом, когда я был Непавшим.

Харвестер усмехнулась, полная сомнения.

— Ты действительно хочешь, чтобы я поверила, что с тех пор, как ты вернул крылья, стал просто моделью ангельской непорочности?

— Я никогда не был моделью ангельской непорочности, — грубо ответит Ривер, и Харвестер задумалась, была ли нотка горечи в его тоне настоящей или вымышленной.

— Вот так, чёрт возьми. — Она подошла и упёрла палец ему в грудь. — Так что теперь, когда к тебе вернулись какие-то воспоминания, может, расскажешь мне, куда ты отправился после того, как соблазнил меня, взял мою девственность, а затем сказал, что я отвратительна?

Втянув неровный вдох, Ривер закрыл глаза.

— Что я сделал с тобой… Прости…

Харвестер ударила его в грудь так сильно, что он поморщился.

— Мне нафиг не нужны твои извинения, — рявкнула она. — Куда ты отправился?

Ривер открыл глаза, и в то время, как Харвестер была рада видеть в них боль, она чувствовала себя виноватой за то, что туда её поселила. Немного.

— Не знаю. Мои воспоминания ограничены тобой и мной.

— Как убедительно. — Харвестер развернулась, дошла до противоположной стены, а затем снова вернулась к Риверу. — Что ты ещё помнишь?

— Я помню, что отправился к тебе, когда узнал, что стал отцом. Ты была первой, кому я рассказал. Я тебе доверял. — Боль в его глазах превратилась в горящий синим пламенем гнев. — Но ты уже знала. Ты знала это все те грёбанные годы.

Её охватила такая вина, что едва колени не подогнулись. Но Харвестер не могла угрызениям совести сорвать потребность в получении ответов.

— Ты помнишь это. А помнишь ли сколько дерьма мне сделал? Помнишь, как я делала всё, что ты попросишь, даже кровь тебе давала, чтобы ты мог нас связать?

— Дерьмо. — Ривер потёр лицо. — Я это помню. Это было за несколько месяцев до Лилит. Мы только начали тренировки по охоте за демонами.

— И ты хотел, чтобы мы могли друг друга чувствовать на случай, если кто-то из нас окажется в беде.

Ривер нерешительно молчал, и воздух в портале сгустился от напряжения.

— В этом было нечто большее. — Он сделал шаг к ней, и ноздри Харвестер заполнил мускусный аромат его кожи. — Я не рассказал тебе всего.

В груди Харвестер всё замерло от предвкушения.

— Ты солгал?

Боже, какой же дурой она была. Глупой, влюблённой, бесхребетной идиоткой.