Юлия Цыпленкова - Дорогой интриг

С королем ее светлость все-таки попыталась поговорить, однако встретила холодность и совет не лезть не в свое дело. Пришлось смириться, хоть любопытство королевской тетушки возросло до небес. Но главное, она поверила, что я ничего не скрываю, а большего мне было и не нужно.

— И всё ж таки, дитя мое, попытайтесь выведать у государя, чем его так прогневал герцог, — велела она, я лишь вздохнула.

Его Величество вновь отдалился от меня. Нет, он не прекратил со мной общения, мы снова прокатились на лошадях, правда, в этот раз без скачек и без поцелуев. Государь был подчеркнуто вежлив. Он расспрашивал меня о том, что лежит на моей душе, о взглядах и помыслах. О том, о чем я так тщательно молчала до этого. Мы даже немного поспорили, не повышая тона, но и только. Никакого ответа на мои притязания монарх не дал, словно расспрашивал меня из чистого любопытства. Впрочем, наверное, так оно и было. Всерьез меня он вряд ли принял. Однако я не спешила отчаиваться. Раз не разорвал со мной всякое общение, значит, надежда еще оставалась. По крайней мере, мне хотелось так думать.

На прощание он больше не целовал мне руку, однако наша переписка продолжилась, но уже какая-то более официальная. Без той игривости, как раньше. Меня не лишили возможности посещать библиотеку, не отняли права на королевскую защиту, и вечера ее светлости король не перестал посещать, где мы привычно много беседовали. И все-таки где-то внутри я ощущала, что что-то изменилось. Он не удерживал, если я отходила. Мог и вовсе переключить свое внимание на кого-то другого, а после вернуться ко мне, чтобы продолжить прерванный разговор или поделиться новыми впечатлениями.

Я осталась в жизни короля, но в новой роли – роли друга, если можно было так сказать. И меня вроде бы это и радовало, но вызывало и непонятную мне досаду. Я уже не возвращалась к себе с мечтательной улыбкой на лице. Напротив, время от времени я начала ощущать раздражение после наших встреч, словно мне не дали того, чего я хотела. Однако упрямство и стойкие прежде убеждения удерживали меня в новых рамках, не позволяя вернуть утраченное. Впрочем, со стороны должно было казаться, что промеж нас всё, как прежде, да и помеха в лице графини Хальт исчезла. Так что оставалось лишь дождаться, когда я окончательно займу ее место, и только я понимала, что ничего подобного не будет. Государь услышал мои пожелания.

И сегодня на турнире я сидела среди фрейлин герцогини, а не в ложе короля, куда его тетушка была приглашена по праву родства. Меня же никто и никуда не приглашал. Однако не скажу, что предавалась по этому поводу грусти, потому что в этот момент мне было вовсе не до переживаний. Турнир захватил меня целиком и полностью. И, наверное, стоит рассказать о нем немного подробней.

Для состязаний было выстроено ристалище на хорошо знакомой всем поляне для пикников. За прошедший сезон мы бывали на ней несколько раз, пока король охотился со свитой и приглашенными гостями, но сегодня никого и ничего ждать не приходилось, разве что удовольствия от предстоящего зрелища.

На поляне возвышался амфитеатр с королевской ложей, в которую были приглашены высшие сановники, послы, присутствующие в резиденции и особо приближенные к Его Величеству. Остальные придворные разместились на скамейках, обустроенных с возможными удобствами, впрочем, их было не так уж и много – государь пожелал приблизить минувшую эпоху и дать всем ощутить течение времени вспять.

На скамьях имелись мягкие подушечки для дам, даже невысокие спинки, чтобы можно было откинуться, но удобные кресла стояли только в ложе монарха. Она была устроена на вроде большого шатра, стоявшего на высоком помосте, тонкий шпиль которого венчала корона. Над остальными зрителями навеса не было. Впрочем, погода выдалась теплая, и потому хватило зонтиков, чтобы скрыться в тени и глядеть на арену, не щурясь.

Слуги, готовые услужить знати, были одеты в туники цветов – устроителя турнира, то есть королевского дома, как это было в ушедшую эпоху подобных развлечений. И стража, и музыканты, и глашатай, выкрикивающий имена поединщиков, проигравших и победителей. А по верху амфитеатра были развешены стяги с гербами всех участников состязаний. Был там и стяг моего доброго друга и наперсника – Фьера Гарда. Он тоже решил похвастаться удалью, и всё мое внимание было отдано ему, как и мольбы, адресованные Хэллу, о помощи барону. Более переживать мне было не за кого.

Его Величество по понятным причинам в забаве участия не принимал. Он был главным судьей и устроителем. Да и проигрывать государь не любил, а потому другие участники состязания были бы вынуждены подыгрывать ему, чтобы избежать последствий своего торжества.

Впрочем, в первом состязании, я в этом уверена, король победил бы вполне обоснованно. Это был конный выезд. Всадники показывали свое мастерство в управлении лошадью. Посадка, сноровка, разнообразные аллюры, взятие препятствий и без трюков тоже не обошлось. К примеру, конь графа Дренга – любимца и приближенного Его Величества, закончив свое выступление, станцевала к вящему удовольствию публики. А Хартиг – скакун барона Гарда, любезно раскланялся перед тем, как приступить к состязаниям и после них. Я аплодировала ему, весело смеясь.

После того, как последний участник закончил свое выступление, победитель был объявлен. Им оказался всё тот же граф Дренг. Я была с этим решением короля и тех, кому было позволено также высказать свое мнение в судействе, совершенно не согласна. Даже с возмущением посмотрела на королевскую ложу, однако немного успокоилась, когда мой фаворит был назван в числе лучших мастеров конной езды Двора Его Величества.

Усмирив свое недовольство, я воззрилась на арену, где готовили мишени. И когда первые стрелки вышли к начертанной линии, на бортике, отделявшем арену от зрителей, сверкнули кристаллы магистра Элькоса, создавая защиту от шальной пули и снизившие шум от выстрелов. Теперь они казались негромкими хлопками, что оказалось весьма приятно.

В отличие от первого состязания второе не окончилось с последним выстрелом последнего участника. После этого, как и во время большой охоты, в сторону отошли менее меткие стрелки, оставшиеся продолжили сражаться.

— Бедный барон Гард, — удрученно вздохнула графиня Энкетт еще в самом начале этого состязания. — Он дурной стрелок. Это досадно, но он вылетит еще в начале.

— Не будем спешить с выводами, — сухо ответила я, оскорбившись за своего приятеля. — Если его милость проигрывал, не желая затягивать свое участие раньше, это не означает, что сейчас он не покажет, на что способен.

— Возможно, вы знаете его лучше нас всех, — не без скрытого намека заметила ее сиятельство. — Вы проводите много времени вместе.