Юлия Цыпленкова - Между сердцем и мечтой

Элдер вернулся, когда я не дошла еще и до середины галереи. В его руках был альбом, и я ощутила прилив любопытства. Посмотреть наброски работ мне всегда было интересно, как и готовые, только рисованные карандашом.

— Прошу не прогневайтесь, — граф вновь выглядел смущенным, — но… вот.

Он передал мне альбом, открытый им на определенной странице. Взглянув, я изумленно приподняла брови и посмотрела на его сиятельство. Он рассеянно улыбнулся.

— Это я?

— Вы, ваша милость, — ответил он. — Зарисовал по памяти после вашего торжества. Хотел после написать портрет красками, но вы отбыли на службу во дворец, а я оставил себе набросок.

— По памяти? — не поверила я. Рисунок был удивительно точен.

— У меня хорошая память, баронесса, — усмехнулся граф.

Я еще некоторое время рассматривала свой портрет, после своевольно перевернула страницу и вновь увидела себя, но уже в полный рост. Платье, в котором была на празднике в честь совершеннолетия, я помнила прекрасно и узнала сразу. А еще дальше я была запечатлена во время танца, и моим партнером был сам Элдер Гендрик.

— Уж простите меня за смелость, — произнес его сиятельство и отвернулся, потому что теперь не только взгляд его был смущенным, но покраснели и щеки.

— Ничего, — пробормотала я. — Мы ведь с вами танцевали.

— Я не думал, что вы запомните это. Партнеров за вечер у вас было немало.

Элдер стоял по-прежнему ко мне спиной, заложив руки за спину. Дальше переворачивать я не стала, опасаясь найти еще одно свое изображение, да, признаться, сама ощутила неловкость, потому что начала листать альбом без разрешения. Мне показали только один рисунок. Возможно, эти его сиятельство не собирался демонстрировать…

— Пожалуй, нам лучше вернуться к нашим родителям, — произнесла я и протянула злополучный альбом графу. — Благодарю, ваше сиятельство, я польщена.

Граф обернулся, забрал у меня альбом, а после спросил:

— Вы не против, если я все-таки напишу ваш портер в красках? А если окажете мне милость, то я бы хотел нарисовать не по памяти, а с натуры.

— Я не принадлежу себе, — извиняющимся тоном, ответила я. — Вскоре я возвращаюсь во дворец, и у меня не будет возможности покидать его.

— Но если когда-нибудь сможете мне позировать…

— Я с удовольствием сделаю это, — заверила я, слабо веря в то, что подобное произойдет.

— Вы сделали меня счастливым, ваша милость, — улыбнулся граф. — И… простите за рисунки.

— Мне не на что сердиться, — ответила я.

Вскоре его сиятельство вернул свой альбом туда, где взял, а меня в гостиную. Просидев еще некоторое время за беседой, больше утомлявшей, чем увлекавшей, моя родительница, наконец, решила возвращаться домой. Мы распрощались с графским семейством, обменялись приглашениями, и я вздохнула полной грудью, радуясь обретенной свободе.

— И как вам показался граф Элдер? — спросила матушка с живейшим интересом, когда мы уже ехали в карете.

— Его сиятельство учтив, — ответила я.

— И только? А мне он очень нравится. Весьма приятный молодой человек. Вы видели картины? Некоторые принадлежат его кисти. Чудесные работы.

— Работы хороши, матушка, — не стала я спорить. — Однако художник не вызвал у меня желания выйти за него замуж, — родительница открыла рот, но я продолжила, не дав ей заговорить: — Мне понятен наш сегодняшний визит. Вы устроили мне смотрины. Эта прогулка по особняку, романтическая часть в зимнем саду, а после главное достоинство жениха — его талант. Я не растрогана, матушка, и графиней Гендрик быть не собираюсь. Надеюсь, что Амберли вы не станете навязывать младшего графа. Его сердце уже занято, и я не желаю сестрице участь жены при муже, который будет думать о другой женщине. Амбер будет несчастна. А вот Элдер мог бы ей подойти.

— Но он увлечен вами! — воскликнула баронесса. — И что, в конце концов, за тон? Вы меня поучаете? Бран Гендрик — прекрасная партия для Амберли. Он молод, недурен собой…

— И влюблен в другую, — напомнила я.

— И что такого? — матушка легко отмахнулась: — Его родители никогда не одобрят неравный брак, а наша малышка Амберли сумеет очаровать его. Бран неглуп, он быстро смириться. К тому же, если вы выйдите замуж за Элдера, то сможете поддержать сестру и вразумить деверя.

— Не будем спорить, — сказала я, не желая ссориться с родительницей. У меня была Амбер, которой я могла объяснить, во что может превратиться брак с мужчиной, который влюблен в другую. К тому же у сестрицы должен быть выбор, и он точно будет. Благодаря мне и дядюшке, баронессу Мадести-Доло будут желать взять в жены многие. Два родственника, которые служат в королевском дворце — это отличная рекомендация.

— Впрочем, не хочешь Элдера, молодых людей и без него немало, хотя я на стороне графа, — ответила матушка.

Я растянула губы в улыбке и решила дождаться дядюшку, чтобы нажаловаться ему и заручиться поддержкой. А потом у нас еще оставался король, который желал лично одобрить кандидата мне в мужья. Так что ее милость могла благоволить кому угодно, последнее слово будет за государем. Лишь бы не сказал «да»…

— Девочка моя! Как же вы очаровательны, не устаю вами восхищаться!

Раскинув руки, ко мне направлялся магистр Элькос — верховный маг Камерата и старинный друг моей семьи. Я поспешила ему навстречу, сияя искренней улыбкой. Мы обнялись, и я подставила щеку для поцелуя. Присутствие уже прибывших гостей меня нисколько не смущало.

— Доброго вам дня, дорогой господин Элькос, — произнесла я. — Как же отрадно видеть вас.

— Его Величество справлялся о вашем здоровье, Шанриз, — не понижая голоса, известил меня маг. — Он прислал вам и вашей семье наилучшие пожелания.

— Это так мило со стороны государя, — ответила я, продолжая сиять улыбкой. — В добром ли здравии наш господин и повелитель?

— Мне бы каплю его здоровья, я бы разом помолодел лет на двадцать, — отмахнулся магистр, и мы рассмеялись.

Это был спектакль, рассчитанный на благодарных зрителей. Так мы с Элькосом увеличивали вес баронессы Мадести-Доло в глаза света. Ее родственница получает пожелание здоровья от короля через его первого мага королевства и персоны особо приближенной к Его Величеству. Разве не было бы славно заполучить такую родню? Это же превосходная партия, ну что вы!

Глаза магистра сверкнули лукавством и весельем, когда мы отошли с ним в сторону от гостей, и Элькос сказал уже негромко:

— А между тем, всё это правда, дорогая. Он спрашивал о вас и просил передать наилучшие пожелания.

— Государь… — я отвела взор, — он больше не злится на меня?

— На вас? — магистр удивленно приподнял брови. — Когда это он злился на вас, Шанни?

— Вы понимаете, о чем я говорю, магистр, — с ноткой досады ответила я.