Юлия Цыпленкова - Фаворитка

— Это временно, — сказал мне Ив, прочитав послание из Ришема. — Но хорошо, что уже есть хотя бы этот ребенок.

— Кто мешает тебе обзавестись своим? — спросила я.

— К сожалению, даже признанный ребенок, рожденный вне брака, не может считаться законным наследником, — ответил король. — А потому пока будем довольствоваться племянником. Я сейчас даже склонен считать глупость Селии полезной. Выдай я ее замуж за канторийца, и даже такого наследника у меня бы не было. Но Ришем – камератец, а это многое меняет. А сам я еще не готов жениться. Потом.

— Иногда ты меня поражаешь, — покачала я головой, но если честно, выдохнула с облегчением.

Так вот, сегодня мы ожидали появление Ришемов с наследником Камерата на руках, а после этого наступал черед празднества, полного магии в прямом и переносном смысле. Однако сначала было выезд, и мне нужно было спешно готовиться к нему. Рядом с монархом я быть не могла, даже королева сопровождала супруга, сидя в карете, которая ехала за торжественным караулом, окружавшим государя, а уж фаворитка тем более. Мое место было среди придворных, которые тащились в хвосте процессии.

Бросив последний взгляд на новые украшения, я откинула одеяло и встала с кровати. После позвонила в колокольчик, призывая Тальму, и направилась в умывальню.

— Ох, госпожа, ну и суета же вокруг, — поделилась со мной служанка.

— Как и каждый год в этот день, — улыбнулась я.

— Это верно, — кивнула она. — Но и наследника же везут. Заждались уж его все. Не король, так хоть его сестрица, только… — она осеклась, но бросила на дверь вороватый взгляд и зашептала: — Что-то опасливо мне, ваше сиятельство. Сейчас государь объявит младшего Ришема наследником, а родня-то у Его Величества поганая, простите Боги, — служанка шлепнула себя по губам, но устремила на меня вопросительный взгляд.

Я поняла, о чем она толкует. Признаться, и меня терзали подозрения, пока я не высказала их монарху.

— Ив, разумно ли это? — спросила я. — Если с тобой что-то случится, то трон достанется твоему племяннику, а регентом при нем будет его отец. Ришем умеет видеть выгоду и стремится к ней…

— Клятва, лучик, — остановил меня государь. — Клятва верности, приправленная магией, не позволит моему зятю даже задумать дурное.

— Даже магическую клятву можно обойти…

— Не-а, — жизнерадостно осклабился Ивер. — Наш дорогой магистр на славу потрудился над моей защитой. К тому же я и сам в состоянии о себе позаботиться. Я лишил Ришема даже возможности подумать об измене. Он не сможет править от имени сына, имя регента я указал в своем завещании, и оно станет известно только после оглашения, чтобы не искушать еще кого-либо. А вот то, что родители моего племянника лишены права вмешиваться в его воспитание и правление Камератом в случае моей преждевременной смерти, будет оглашено сразу же. Но, — он ласково мне улыбнулся, — мне приятно, что ты за меня волнуешься.

Это меня несколько успокоило, а потому я потрепала Тальму по плечу и заверила:

— Не переживай, они не смогут даже помыслить о подлости, государь об этом позаботился.

— Хвала Богам, — ответила женщина, прижав ладонь к груди.

Вскоре, быстро перекусив, я уже была одета и готова к выходу. Государь, где-то пропадавший всё это время, вернулся. Он был одет в свой мундир, на голове красовался венец, и я, как обычно, когда видела его в этом облачении, залюбовалась королем.

— Душа моя, не смотри на меня так, — усмехнулся Ив. — Если ты не перестанешь ощупывать меня взглядом, опасаюсь, шествие задержится на некоторое время, а огорчать своих подданных я не могу.

Он протянул руку, и я подошла, но не вложила пальцев в раскрытую навстречу ладонь. Вместо этого, накрыв его грудь ладонями, ощутила шероховатость золотого шитья на мундире и, прикусив губу, скользнула взглядом по лицу любовника.

— Обожаю, когда ты надеваешь мундир, — проворковала я. — И корону. Ты становишься такой… аппетитный, — закончила я с искушающей улыбкой. После прижалась к его губам, но быстро отстранилась и устремилась к двери: — Идемте, государь.

— Мерзавка! — возмущенно воскликнул мне вслед Ив. — И как мне теперь сесть на коня?

Обернувшись, я полюбопытствовала:

— Шпага мешает? — и, широко ухмыльнувшись, поспешила покинуть покои.

Уже за дверьми я самодовольно хмыкнула и… охнула, когда меня втянули обратно в покои. Встретившись с хищным взором короля, я напомнила:

— Выезд.

— Сегодня я подданных огорчу, — ответил Ив и рывком притянул меня к себе…

По лестницам мы едва ли не бежали. Король крепко держал меня за руку. Я поглядывала на него, пряча лукавую улыбку, Его Величество хранил на лице непроницаемое выражение, лишь почти в конце пути все-таки хмыкнул и, рывком притянув меня к себе, шепнул:

— Обожаю тебя.

— А я тебя, — ответила я после быстрого поцелуя.

Уже когда мы готовы были выйти в парадные двери, позади послышался призыв одного из гвардейцев, оставшихся на страже покоев. Он нагнал нас и склонил голову:

— Корона, Ваше Величество, вы оставили венец в покоях.

— Проклятье, — выругался Ив, схватил корону и натянул ее на голову. После выдохнул, одернул мундир и подставил мне локоть.

Выходили мы уже степенно, с непроницаемыми лицами. Государь проводил меня до открытой коляски, где мне предстояло ехать, после, поцеловав руку, ожег пронзительным взглядом и направился к пажам, державшим его мантию. Ее накинули на плечи монарха, закрепили, а после, когда он утвердился в седле, расправили по крупу Бурана.

— Отчего задержка? — шепотом спросила меня Айлид.

— Было спешное дело, пришлось прежде его закончить, — прошептала я в ответ.

— Государство прежде всего, — с пониманием кивнула моя подруга, я согласно улыбнулась.

Я удобней устроилась на сиденье, плотней запахнула полы плаща – погода хоть и радовала, но настоящее тепло придет все-таки ближе к моему дню рождения. А пока, хоть солнце и пригревало, и свежая зелень радовала глаз, но подхватить насморк из-за прохладного ветерка вовсе не хотелось, пусть в друзьях у меня и был верховный маг.

Государь поднял руку, дав знак к выезду, и первым тронулся с места. Мой кучер не спешил. Нам предстояло ждать, когда отъедут гвардейцы, затем приближенные короля и важные сановники, и только после вереницей потянутся кареты придворных. Моя была третьей после более родовитых дворян. Даже мой любимый Тибад не ставил меня на первое место после свиты монарха, и я нисколько этому не огорчалась. Мне было уютно в тени, если можно, конечно, назвать мое положение «в тени».

Наконец, кучер причмокнул, и четверка гнедых, запряженных в мою коляску, где восседала и графиня Энкетт, тронулась с места, а вместе с нами и конные всадники, среди которых находился мой братец – барон Томмил Фристен-Доло. С недавних пор он служил в столице и был вхож во дворец. Все-таки дружба с министром иностранных дел весьма полезна. Атленг вернул его милость в Камерат по моему настоянию. Государь возражать не стал, представитель этой ветви Доло показал себя весьма недурно в посольстве.