Юля Романова - Весёлые будни Ольги Тапкиной

Правда в одиннадцатом классе Ольга перестала соревноваться с Зайкиной, так как ей удалось сделать то, что ни одной девчонке в параллели не удавалось. Тапкина влюбила в себя Соколова. Игоря! Самого красивого мальчика во всей школе. Людка молча плевалась ядом при виде влюблённой парочки, но ничего сделать с ними не могла. Уж, как она только не пыталась разлучить Ольгу и Игоря. И купить даже его пыталась. Но они были безнадёжно влюблены друг в друга. Безнадёжно влюблены. И неразлучны.

«Эх, молодость!» – почему-то взгрустнулось вдруг Ольге.

– Ну, привет, подруга! – выдавила наконец из себя приветствие бывшая Тапкина. – Какими судьбами, Люд? Чего забыла в нашей Богом забытой деревне?

– Так родителей навестить.

– Надолго? – по большей мере из вежливости, чем из любопытства спрашивала Ольга.

– Да, не! На пару дней. Потом в Дубай улетаю.

– В Дубай. М-м-м. Круто.

– Ну, да. Неплохо. Неплохо. Я туда уже в третий раз лечу. Это конечно не Мальдивы. Но всяко лучше, чем Турция или Египет. А тебе где больше нравится отдыхать, Оль?

– А мне, знаешь ли, дома больше нравится отдыхать, – начала почему-то злиться Ольга. – Курорты Краснодарского края. Слышала про такие? Я, можно сказать, патриотка.

– В смысле? Тапкина. Ты чего это? За границей что ли ни разу не была?

– Я тебе, по-моему, уже сказала, что я лет десять уже как не Тапкина…

– Ой, да, – отмахнулась от неё Зайкина. – Ты хоть трижды замуж выйди и трижды фамилию поменяй, а для меня ты как была Тапкиной, так ею и останешься. Без обид тока. Ладно?

Людка открыла свою миниатюрную, наверняка, безумно дорогущую, сумочку и достала оттуда пачку сигарет с зажигалкой. Не успела Ольга ничего сказать, как Людка засунула никотиновую палочку себе в рот, чиркнула зажигалкой и выдохнула никотиновый дым прямо Ольге в лицо.

– Ты в своём уме? Кхе-кхе, – тут же закашлялась Ольга. – Здесь вообще-то детская площадка! Здесь дети вообще-то бегают.

– Ой! Всё время забываю про этих спиногрызов, – нехотя потушила сигарету Люда. – А ты чего тут сидишь кстати? Да ещё и в таком виде?

– В таком – это в каком?

– Ну, в таком… Ты что в зеркало-то не смотрела, когда на улицу выходила?

– А что тебя не устраивает в моём внешнем виде?

– Ты прикалываешься что ли, Оль? У тебя на голове какое-то воронье гнездо неопределенного цвета. Треники с вытянутыми коленями и футболка на два размера больше. А это у тебя что такое? – указала своим наманикюринным пальчиком Людка на непонятное коричневое пятно на груди у Ольги.

– Это? – ничуть не смутившись, переспросила Ласточкина. – А это, Людочка, одно из двух: либо какашки младшенького, либо печенье шоколадное старшенькой. Мне хочется думать, что это печенье. Но если ты хочешь узнать наверняка, то можешь понюхать или попробовать. Хочешь?

– Ужас какой, Оль…

– Ты про какашки?

– Я про то, что у тебя двое детей! Ты, когда так успела?

– Ну, нам с тобой не по пятнадцать лет. Успела как-то. А ты я, так понимаю, ни детьми, ни мужем так и не обзавелась.

– Да не дай Бог! – смеясь, перекрестилась Людка. – Уж лучше одной, чем как вы.

– А мы – это кто, прости?

– Ну, вы. Глубоко-несчастные, но не желающие признаваться даже самим себе в этом своём несчастье, женщины.

– И с чего это мы вдруг несчастными-то стали?

– А у вас на лице написано.

– Зато у тебя на лице… Знаешь, что написано…

– Что? – ехидно улыбаясь, спросила Зайкина.

– То! – пыталась сдержаться, чтоб не врезать «подруге», Ольга. – Знаю я вас… По малолетке сначала абортов наделаете, а потом забеременеть не можете. И брызжете потом слюной от зависти, на мамочек с колясками или с детьми.

Людка изменилась в лице. Самодовольная улыбка на губах сменилась грустью в глазах. Ольга, радуясь маленькой победе в перемене настроения у «подруги», продолжила:

– А что на счёт брака… Да. В семейной жизни бывает всякое. Бывают и ссоры, бывают и скандалы. Но самое главное, знаешь, что? То, что мы с Игорем есть друг у друга. А у тебя что? Холод в одинокой постели? До сих пор поди ищешь принца на белом коне? Чтоб не пил и не курил, чтоб зарплату в дом носил. Чтобы дом трёхэтажный имелся, желательно где-нибудь в Барвихе, и квартирка в центре Москвы. Всё верно? Ничего не забыла?

– А почему бы и нет? Что в моих желаниях такого? Что плохого в том, что я не за первого встречного замуж выскочила, как ты, сразу после школы, а ищу обеспеченного, вполне себе самодостаточного мужчину? М? Что в этом плохого?

– Да, на кой ты ему сдалась, Зайкина? Обеспеченному и самодо… Как ты там его назвала? Вот на кой чёрт ты ему, Зайкина? Таких, как ты, пруд пруди. Ты сама-то на себя давно в зеркало смотрелась? В губы и сиськи себе силикона напихала. Ресницы и ногти нарастила. Таких как ты в интернете тьма тьмущая. Вы там все на одно лицо. Вот отевть мне: почему твой супер-пупер мужик должен именно тебя выбрать? А? Зайкина? Что ты такого умеешь, что другие не могут?

– А я, Тапкина, жить умею. Жить и кайфовать от жизни. Чтоб не от зарплаты до зарплаты, копейки пересчитывая, а нормально так жить. Понимаешь? Хотя, где уж тебе понять… Ты же такая же, как и твоя мать… А я себе цену знаю!

– А ты мою мать не трогай! – перестала улыбаться Ольга. – Я свою мать люблю и в обиду её не дам! Я ей за многое благодарна. Она себе во всём отказывала, лишь бы я себя обделённой не чувствовала. Ты лучше, Люд, знаешь, о чём подумай… Подумай-ка ты о том, что цену себе может знать только тот, кто однажды её уже кому-то называл. Подумай об этом как-нибудь на досуге. Подумай.

Людка хотела было что-то сказать, но Ольга не дала ей и слова вставить, крикнув детям:

– Маш, бери Сашку. Ветрено на улице стало. Пойдемте-ка домой! А ты, подруга, прощай! – обратилась уже к Людке Оля. – Ах, да… И напоследок… Подумай как-нибудь ещё и о том, что лет так этак через тридцать, когда мы встретимся с тобой вновь. Мы будем уже не молодыми и красивыми. А будем мы с тобой уже, Людочка, дряхлыми старушками. Только вот у меня, даст Бог, дом будет полон гостей. Даст Бог, ко мне будут часто приезжать мои дети и мои внуки. И в моём доме будет всегда звучать радостный смех и топот босоногих маленьких ножек. А у тебя, Люд? Что будет у тебя в доме лет этак через тридцать? М? Подумай об этом как-нибудь на досуге, Люд. Подумай…

Это был обычный ничем непримечательный день. Игорь как обычно на работе сидел за своим компом и пристально изучал какие-то цифры на экране монитора. Ему кровь из носа нужно было подготовить до шести вечера квартальный отчёт, но, как говорится, «дебет» ни в какую не хотел сходиться с «кредетом».

Мужчина начинал злиться, так как не понимал, где в расчётах он допустил ошибку, как вдруг раздался телефонный звонок. Игорь взглянул на мобильник. Звонила жена. Игорь нажал кнопку ответить, и не успел он приложить телефон к уху, как на весь офис раздался крик: