Елена Д. - Доверься мне

Ленка ответила на его взгляд улыбкой.

– Но тебя же всё равно куда-то несёт. Чем твоя деревня лучше Минска?

– Тем, что я там надолго не останусь. Так, дух переведу, да с мыслями разберусь. К глобальным переездам, увы, не готова.

– Извини за вопрос, – сказал Алексей и чуть помедлил, – тебе есть, на что жить? Он оставил какие-то деньги? Может, помощь нужна?

– О, это был момент неслыханной щедрости! – произнеся это, она сделала большой глоток кофе и продолжила: – Я сначала хотела послать его подальше, когда он предложил мне два миллиона отступных. Но потом посчитала, в каком минусе сейчас нахожусь, и решила свою гордость засунуть куда подальше, – Ленка снова запила свои слова ароматным напитком. – Дима, конечно, покупку этой квартиры оплатил, но ремонт и приобретение мебели вытянули из меня всё, что было нажито непосильным трудом. Пришлось даже кредит взять – не хватило на обстановку его кабинета. А хотелось сделать сюрприз, – тут она горько улыбнулась и продолжила медленнее: – Учитывая, что теперь мой доход равен нулю, и ситуация в ближайшее время не изменится, я решила сначала полностью рассчитаться с банком, чтобы не втянуть себя ещё в большую кабалу. Ну, и какие-то копейки даже остались, – последовал ещё один глоток кофе, и она обратилась взглядом к сидящему напротив. – Спасибо, что беспокоишься. И за предложенную помощь тоже огромное мерси. Я надеюсь справиться. Тем более, что он обещал остаток денег частями на карту ежемесячно присылать.

– Предложил деньги и не отдал сразу? – Алексей посмотрел на Ленку с изумлением.

– Нет, не отдал. Он же меня знает, наверняка думал, что я их не возьму. А тут пришлось раскошелиться, – было видно, что эта ситуация Ленку забавляет, и она добавила: – Я же отказалась уволиться. Вот он, видимо, решил отыграться таким образом. Но мне пофиг. Будет совсем тяжко – машину продам.

– Ну и сволочь же он! – говоря это, мужчина покачал головой.

– Да ладно тебе! – Ленка махнула на него рукой. – Без штанов не оставил – уже счастье. Я до сих пор не пойму, как он на покупку этой квартиры согласился, если уже тогда знал, что жить со мной не собирается. Наверное, все-таки побоялся Бога, раз за все труды и работу без зарплаты на протяжении стольких лет он решил не вышвыривать меня на улицу.

– А как ты свой уход одним днём решила? На тебе же столько всего в клинике завязано!

– Да… я сама дура. Уже давно подготовила всё для того, чтобы меня можно было пнуть и не бояться последствий. Там везде порядок и с бумагами, и с контрагентами, и персоналом. Он знал прекрасно, что не опущусь до мести и не сделаю пакостей. Через месяц забудут, что я там и была. Особенно, если фотографии в Димином кабинете снимут. Ой, что-то я опять завожусь. Давай сменим тему. Не могу больше про это ни говорить, ни думать.

Она нервно сложила приборы на тарелку и отодвинула её от себя.

– Давай, – согласился Алексей. – Только ты, пожалуйста, помни, что я у тебя есть. Ладно? Если что-то нужно будет, прошу тебя, обращайся. Всем, чем смогу, помогу.

– Хорошо, Лёш, я обязательно буду это помнить.

Завтрак был завершён. Ленка убрала посуду со стола в раковину. «Придётся вымыть руками – не включать же посудомойку из-за двух тарелок и чашек, тем более, что это растянется на пару часов», – подумала она и уже включила воду, как сзади к ней подошёл Алексей, положил руки ей на плечи и тихо сказал: «Иди, суши волосы, я сам всё вымою».

Окончательные сборы заняли ещё час. Поработав с феном и доделав всё необходимое по дому, Ленка забила свою сумку-рюкзак доверху, скидывая в неё то, что под руку подворачивалось. Всё это, как ей казалось, должно пригодиться. Остатки трапезы тоже были упакованы в фольгу и заняли своё достойное место в разбухшей от содержимого «дамской сумочке» – может, в пути захочется перекусить.

Они «присели на дорожку», оба молчали. Напряжение снова разлилось по венам и вышло за пределы тела, пронизывая воздух, которым становилось всё труднее дышать. Каждого мучали десятки личных вопросов, но на них не было ни одного ответа. Так же молча они спускались в лифте. Молча он закинул в багажник машины неподъёмный чемодан, а она обошла вокруг автомобиля, чтобы проверить, в порядке ли колёса.

Ленка открыла дверцу со стороны водителя, бросила на соседнее сидение сумку и, повернувшись лицом к Алексею, прервала «торжественное молчание»: «Ну, что же, давай прощаться. Очень непростая выдалась ночка… Даже не знаю….» Не дав договорить, он быстрым движением притянул её к себе и одной рукой со всей силы сжал в объятьях. Удерживая другой рукой её голову, Алексей впился сначала в Ленкины губы, потом начал покрывать короткими поцелуями лицо и шею. Его трясло, а она, остолбенев от напора, обмякла, не пробуя, а может, и не желая вырваться, но и не отвечая ему взаимностью. Всё закончилось так же резко, как началось. Оторвав губы от её лица, взглядом «раненой лани» он посмотрел на неё и сказал: «Ничего не говори. Я всё равно буду тебя ждать». Затем, разжав объятья, отвернулся и стремительно зашагал прочь от места, где несколько секунд назад его просто разрывало от страсти и боли.

Ленка села в машину, положила обе руки на руль, а на них опустила голову, в которой в бешенном ритме закружились мысли, а потом собрались в один невероятного размера клубок. Но ни одной нити из этого клубка, чтобы связать хоть что-то путное, вытянуть не получалось. Если бы в этот момент спросили: «О чём ты думаешь?» – она бы не смогла ответить – настолько хаотично сейчас работало её сознание. Ленка уже была готова разрыдаться, но в самый последний момент, как бывает в экранизированных боевиках, пришедший на помощь спасительный внутренний голос жёстко сказал ей: «Прекрати ныть! Сколько можно лить слёзы и жалеть себя? Ты ничего уже не изменишь! Прими всё, как есть, – это единственный способ не сойти с ума. Ты никого не спасёшь, если не спасёшься сама». Последнюю фразу она повторила вслух. Глубоко подышав, ещё пару минут посидела, глядя в лобовое стекло. Затем завела машину, внесла в навигатор необходимый для движения ориентир и, со словами: «Ну, с Богом!», медленно направила свой автомобиль по установленному маршруту.

*** Она часто вспоминала те годы. И не было ничего странного в том, что сейчас память снова унесла её во времена ушедшей юности. Скорее, это было даже закономерно – путь длинный, машин на трассе много, и двигались они медленно. Ни радио, ни музыку Ленке слушать не хотелось, а потому, не теряя контроля над дорогой, она погрузилась в раздумье о прошлом, собирая в длинное кино кусочки знаковых событий своей жизни.

Ей было семнадцать. Окончив школу и уехав из Твери в Москву, она с треском провалила вступительные экзамены в мединститут и, решив не возвращаться домой, зачем-то пошла в медучилище. Медицина никогда не прельщала её, даже в детстве она не играла в доктора, не «лечила» своих многочисленных кукол. Но, уступив напору матери, сказавшей: «Ты всё равно не знаешь, кем хочешь быть, так иди на врача! Без куска хлеба не останешься», поехала подальше от дома, учиться зарабатывать этот хлеб. Оценки в аттестате позволяли рассчитывать на успех, но…