Джулия Эйлер - Аморалис

И вот Алексия, даром, что имя классное, идеально подходила под это описание: неестественно большая грудь, татуированные брови, полуметровые ресницы и накаченные губы. Полный набор, в общем. Это, конечно, могло бы смотреться вполне себе неплохо… На кукле. Хотя по началу она и разговаривала, как кукла. До момента, когда я резко вошел в поворот, и она сломала ноготь.

Судя по всему, вместе со сломанным ногтем до неё дошло и то, что она умерла, и то, что её убили, и то, что я привез её не в рай. А дело вот в чем: она знала, за что была убита.

***

– Я выросла в маленьком посёлке городского типа. Развлечений там было мало, потому я днями читала модные журналы, делала маски, взятые из них и хорошела не по дням, а по часам. Благодаря умению рисовать, я смогла поступить в институт, и там уже пустилась во все тяжкие. Секс, наркотики, бухло, тусовки… Мозг включился, когда на одной из тусовок убили мою знакомую. Я испугалась, что могу быть следующей и свалила в туман, – она замолчала. Поправила волосы, перевела дыхание и медленно продолжила.

– Потом я, естественно, снова начала ходить по клубам и в один из дней познакомилась со своим папиком, а заодно и с его водилой в туалете… Понятное дело, если бы с Олежкой раньше познакомилась, то с водилой бы ни-ни, но случилось как случилось. Через какое-то время оказалось, что Олежа детьми бредит. А я-то нет! Какие дети в двадцать пять?! Я не хотела ни становиться наседкой, ни терять фигуру. Но, так как противозачаточные пить не могла – он бы всё равно узнал, я всё-таки залетела, – я заинтересованно посмотрел на нее, раздумывая, какого же она ребенка вырастила. “Может, для нее еще не все потеряно?”. Я выгнул бровь и выразительно на нее посмотрел, как бы подначивая продолжать.

– Конечно же, я сделала аборт! Через месяц этот мудак всё узнал и убил меня, – тут по классике жанра из колонок полился Шуберт. Алексия, услышав это, скривилась, но ничего не сказала. “Надо же. Я почти ошибся. А мужик молодец, конечно!”

– Теперь, когда я все честно тебе рассказала, ты отвезешь меня в рай? Я же не сделала ничего плохого! – вопросило это существо на ножках. “Фу! Она что, еще и кокетничать со мной собралась? В топку. В топку её.”

Нет, то, что она сделала аборт, я полностью поддерживаю. Потому что:

а) от кого этот ребенок – тайна за семью замками;

б) с вероятностью в сто процентов оказался бы в приюте.

А я тебе по собственному опыту скажу: лучше совсем не рождаться, чем пройти через это.

И сейчас, стоя перед воротами ада я ждал, пока придут дежурные и заберут её сами. Прикасаться к этому подобию человека я не желаю – ещё силикон потечет…

Как только Алексию унесли (транспортировать её получилось только после дозы транквилизатора), я вжал газ в пол, радуясь, что в этом месяце не потратил «гаражные» часы.

Выпрыгнув из машины и громко хлопнув дверкой, я побежала по мостовой. До дома было всего-ничего и, мне не терпелось передать бабуле привет от этого Тристана на странном зеленом такси.

Буквально вприпрыжку преодолела расстояние от машины, до крыльца своего дома, взбежала по ступеням и с диким воплем:

– Бабуууль! – влетела в гостинную. Безумная, ничем незамутненная детская радость плескалась где-то у меня в животе. Или где она там обитает? – Бабуль, со мной сейчас тааакое было! Таакоееее! Я познакомилась с дядей, он ездит на зеленой машине! И его зовут так же, как моего папу, Тристан! И он такой красивый-красивый! Мне же уже пора влюбляться, правда?! А еще по дороге я видела огромного красного жука! А еще он передавал тебе привет!

Я приземлилась к бабушке на колени и принялась тараторить, попутно вглядываясь в любимые черты. Собранные в непонятную, скучную прическу белые волосы, без намека на седину и строгий элегантный костюм, подчеркивающий достоинства фигуры. Если не знать, что этой женщине сорок с хвостиком, на вид ей бы дали не больше тридцати. Красиво оттопырив мизинчик, она пила кофе из крошечной чашки.

– Кто? Жук передавал привет? Ну тогда передай ему тоже, пожалуйста, мое приветствие, – я снисходительно посмотрела на внучку и порадовалась – отличная фантазия поможет девочке во взрослой жизни.

– Ну какой жук, бабуль! – девочка посмотрела на меня взглядом, как бы говорившим – и ничего-то вы, взрослые не понимаете! Проще говоря, как на идиотку посмотрела. – Тристан этот. На странной зеленой машине который. Как же он сказал… Точно! “Охана от Тристана!”

Зеленая чашечка выскользнула из моих внезапно ослабевших рук. Я как бы со стороны проследила за её полетом, за осколками, разлетающимися по всей, такой идеальной ранее, гостинной. Взглянула на свои мелко трясущиеся руки и аккуратно ссадила внучку с колен.

– Пойдем прогуляемся, дорогая.

– А куда мы пойдем, бабуль? На пристань? – заинтересованно спросила девочка, хватая меня за руку. До сих пор странно слышать, что я бабушка. Да, я безумно люблю внучку, но иногда мне кажется, что она скорее мне как дочь.

– Да, моя хорошая, – ласково ответила и, едва не скривившись, подумала: “А все потому, что в этом городе просто некуда больше сходить!” Шерингер… Город пьяных рыбаков. Всегда его ненавидела… За детский дом, за Александра… Такой маленький, но такой большой!

***

На пристани, как ни странно, было тепло. Ветры хоть и задували, но мне, как и внучке, было совершенно не до этого. Мы сидели на причале и тихо болтали.

– Вот, а я ему сказала, что Тристаны не могут быть плохими! У меня же папа хороший! Значит и он тоже хороший, – забавно сморщив носик, выдала девочка.

– Знаешь, милая, – тихо ответила я. – Люди с одинаковыми именами далеко не всегда похожи. Не имя определяет человека, а поступки, его окружение и воспитание.

– Значит, тот дядя плохой? – грустно спросила Дея. – И в кого мне теперь влюбляться…

– Рано тебе еще об этом думать, дорогая, – ласково потрепала девочку по волосам, и продолжила. – И я вовсе не говорю, что он плохой. Просто не стоит заводить привычку, думать о людях лучше, чем они есть, пока они не докажут обратное.

– Но Тристан же доказал! – девочка вскочила на ноги и, торжественно посмотрела на меня. – Он же привез меня домой! А ты сама рассказывала, что в машину к незнакомым людям садиться нельзя, потому что может случиться беда. А со мной ничего не случилось!

– Кстати говоря, а почему ты вообще села к нему в машину? – строго спросила я, понимая, что внучка меня почти уделала.

– А я просто играла возле дороги. Потом рядом появился дедушка, подвел к зеленой машине и сказал, что я должна в нее сесть. И все. Если бы деда не сказал, я бы ее даже не увидела, – грустно закончила девочка.

Я села прямо, поправила пиджак и с грустью подумала, что девочку стоит сводить к психологу. Слишком сильно она скучает по дедушке, который недавно скончался. И слишком сильно у нее развито воображение, раз она сочинила такую красивую историю. Похоже, я сама себе противоречу: то фантазия – это хорошо, то – плохо. Но других объяснений я просто не моглу придумать. Наверняка девочка случайно нашла мой старый дневник с записями о Тристане, прочла и, фантазия сгенерировала то, что мы сейчас видим. Тяжело, когда вопросов больше, чем ответов.