Алёна Медведева - Такие разные половинки

– Дейнари! – мне кажется, что голос звучит ближе. Но об ответе я не могу и мечтать.

– Ты жива, арианка? – этот вопрос донесся более отчетливо, кажется Кирен стоит возле входа в мое убежище. Впрочем, забраться в него он не сможет – не влезет. Слишком узок лаз отсека.

Отчаянно пытаясь ответить, я смогла лишь разомкнуть потрескавшиеся губы. Сил нет вообще, лишь ощущение угасания. Тело, которое долго мучили и обделяли самым необходимым для жизни, достигло предела возможностей. И сейчас мне совсем не хочется за него бороться. Смерть стала желанным облегчением. Просто усну… навечно.

Тяжелые веки опустились, скрывая глаза, окутывающая темнота сама по себе напоминала небытие. Моя душа вернется на Цезарион.

Хотя бы так…

Окружающий мир воспринимается сквозь пелену безразличия, я не способна сейчас отреагировать даже на угрозу физической опасности. Но как-то отстраненно отметила жуткий скрежет и шум. Вокруг все рушится? И пусть, меня ждут покой и тишина ариан. Ведь именно к нему возвращаются души арианцев.

– Дейнари? – кажется, меня ухватили за плечи и потянули куда-то. Безразлично – нет ни страха, ни любопытства. Силы закончились совсем, сердце устало сжиматься от страха, душа уже не в силах вместить в себя хоть какие-то чувства. Все омертвело. И с этим исчезли все ощущения жизни.

«Вода…» – первое, что я ощутила. Она лилась прямо на лицо.

Инстинктивно испугавшись, попыталась отвернуться. Но… Тело подчинялось плохо, а голову и вовсе что-то удерживало в одном положении.

– Приоткрой рот, – кто говорил, я не разобрала, но распознала в тоне… страх?

И мне отчаянно хотелось последовать совету. Не получалось – тело не слушалось, став чужим. Слабость была абсолютной, словно разъединив мой дух и физическое воплощение. Но пить хотелось нестерпимо… Я чувствовала, как влага барабанит по поверхности губ, просясь внутрь. И сама желала такого исхода.

И тут… прикосновение. Чьи-то пальцы коснулись нижней губы, слегка оттягивая ее вниз. И вожделенная жидкость по капле начала проникать в иссушенное горло. Больше я ни о чем не способна была думать, лишь сосредоточилась на этом ощущении… жизни? Напиться хотелось отчаянно, но сил на полноценные большие глотки не было. Приходилось довольствоваться лишь этим неспешным ручейком воды.

Но какое же облегчение принесла эта влага.

Бессильно обмякнув, не осознавая ничего вокруг, вслушивалась в собственное состояние. Пусть до нормы было еще далеко, но я начала оживать. Казалось, кровь и энергия вновь заструились по телу, возвращая ему чувствительность и тепло.

И боль…

Отчего-то мне было больно, тело пылало, словно опаленной коже было нестерпимо прикосновение воды. Что-то давило, стягивая и мешая дышать…

– Задыхаюсь… – сипло, с трудом подчинив намерению потрескавшиеся губы, вытолкнула из себя мольбу, одновременно судорожно дергая рукой в тщетной попытке ухватиться за грудь. Хотелось свободы, избавиться от всего связывающего, начать дышать!

Спасение пришло с неожиданной стороны: спеленавший меня, ставший влажным, балахон с треском разорвали на груди. На один невыразимо долгий миг я ощутила невероятное облегчение, смогла глубоко вздохнуть полной грудью, слегка повернуть голову, подставляя губы под основной поток воды.

Но лишь на миг…

В следующее мгновение пришла боль и одновременно осознание и шок! Вода была ледяной. Именно ее колючие острые иглы жалили тело, даже сквозь давно намокшую и вплотную облепившую тело ткань, оставляя ожоги боли. От потрясения попыталась инстинктивно дернуться, отклоняясь от потока, и открыла глаза.

Прямо надо мной замерло лицо метха. Устрашающее, изуродованное шрамами и жутким выражением глаз, лицо. Широко распахнутые глаза меднокожего со странным выражением испуга уставились на меня.

– Дейнари? – как-то неуверенно спросил он.

Но я могла думать лишь о том, что с каждой секундой коченею все сильнее, хвост под влиянием стрессовых обстоятельств судорожно замолотил по полу купальни (а больше негде было взяться потоку воды!).

– Лед-д-яная-я-я, – силясь откатиться в сторону, застонала я.

– Вода? – Кирен непонимающе нахмурился, а потом, явно сообразив, в чем причина моей суматохи, куда-то потянулся.

Вода исчезла. Испытав невыразимое облегчение, я обессиленно обмякла. И поняла, что лежу на коленях хозяина, и две пары его рук удерживают меня на месте, не позволяя отклониться.

И холодно было все так же. Теперь вода не обдавала меня ледяным водопадом, но она окутала меня холодным коконом влажной одежды. Зубы застучали, меня затрясло от озноба. И это вопреки абсолютному бессилию.

– Холодно? – на сей раз в вопросе метха было неверие.

Конечно! У воинов было принято использовать лишь ледяную воду для омовения. Но я была арианкой, и выросла в огненно-жарком климате Цезариона. Купание в воде само по себе было вынужденной мерой, но в ледяной воде…

Смогла лишь судорожно дернуть подбородком, подтверждая его мысль. И тут же одна из рук мужчины потянулась вверх. И вода вернулась, но, к счастью, очень теплая.

Какое-то время я, зажмурившись, лежала без движения, просто вслушиваясь в то, как начинает отогреваться тело. Невообразимо приятное ощущение: краткий миг боли и… медленная волна расслабленности пробегает по мышцам. Полностью сосредоточившись на этом – столь редком в моей нынешней жизни – приятном ощущении, сонно обмякла.

Я определенно пришла в себя. И нечаянный контрастный душ сыграл в этом не последнюю роль. Что за пограничное состояние владело мною в последние дни? Я смутно помнила, как вынесла его. Лишь череда бессвязных эпизодов, образов и пугающих кошмаров припоминались мне.

Волосы… Кирен же отсек их. А его ранения… Судя по всему, он справился?..

И помог мне: как получилось, что мы вдвоем в купальне? И я ощущаю себя… обновленной?! Как-то особенно ярко воспринимая тактильные ощущения. Тепло окутывающего тело пара, шелковистые ручейки, что сбегают по шее к груди, широкие ладони мужчины, обхватившие меня. Вода приятно барабанит по коже, массажируя отогревающееся тело. Особенно явственными ощущения были на груди. Живыми, непосредственными, бодрящими…

Кровь реагировала на них, разнося тепло по телу, прибавляя сил и энергии, заставляя мою небольшую грудь твердеть, а венчавшие ее соски сжиматься в крохотные вершинки. Ощущение было приятным, чудесным… Я невольно вздохнула глубже, все так же отчаянно не желая собираться с мыслями, разрывая свое волшебное уединение в недоступном другом мире моего воображения.

Вздох рядом стал зеркальным отражением моего, заставив всполошиться. Кирен! Грудь?! Но… как?

Вновь, испытав шок, раскрыла глаза. Взгляд метха не был устремлен на мое лицо. Он смотрел… куда-то ниже моего подбородка.