Татьяна Тронина - Снежный сон

У Вассы была очень нежная, очень гладкая кожа. Напоминающая какую-то ткань – шелк или атлас. Ладони Рэма никогда не уставали скользить по этой коже, это было отдельное тактильное наслаждение. Волосы Вассы отчетливо пахли липовым цветом. Так всегда казалось Рэму. Именно это он называл «не могу надышаться тобой».

Плечи Вассы холодные, а внутренняя поверхность бедер горячая. Этот контраст тоже ужасно заводил. А еще Рэму нравилось, какая Васса по утрам, спросонья: сначала лениво позволяет к себе прикасаться, почти не реагирует, когда Рэм вертит ее в руках, но затем постепенно она начинает отзываться.

Может, все бросить сейчас, отодвинуть дела на потом и нырнуть к Вассе под одеяло? Рэм знал, что его ждет: сначала сонная и медлительная прелюдия, сопровождающаяся сбивчивым бормотанием, потом слова исчезнут и станет слышно только глубокое дыхание – свое и Вассы. Полная сосредоточенность на процессе. С какого-то момента слова вновь вернутся в виде коротких указаний, далее пойдет уже непрерывная и отчаянная мольба, переходящая в один долгий и едва слышный стон на двоих.

Вечером или днем все происходило как-то иначе, так виделось Рэму. Когда близость казалась отчетливой и ясной, осознанно долгой, иногда сложной, иногда причудливой, и не вызывала никакого зыбкого забытья, зато финал воспринимался остро, почти до крика.

…Рэм некоторое время стоял в раздумьях у кровати, затем спохватился, мысленно отругал себя и продолжил одеваться.

А Васса так и осталась лежать под одеялом.

– Портал? – сказала она задумчиво. – Сквозь время и пространство? Погоди, так это ты про телепортацию, что ли?

– Ага, – ответил Рэм, не без труда теперь втискиваясь в брюки. – Ох ты ж… Мгновенное перемещение… быстрее скорости света.

– Значит, она существует, телепортация? Это же замечательно… Не надо тратить время на дорогу. Раз – и переместился куда тебе надо.

– Да, все так, но ты не забыла, что за все хорошее и удобное всегда приходится платить? Инвайдеры платят своим здоровьем за скорость и удобство. Я не ученый, точно объяснить не могу… Но вот представь… Бумажный лист. Где тут бумажный лист? – Он огляделся, увидел салфетку на подоконнике, развернул ее. – Вот смотри. Мы здесь, на Земле, – он карандашом поставил точку на одном краю салфетки. – Инвайдеры – где-то там, далеко, на своей планете. – Рэм поставил вторую точку на другом конце салфетки. – Между двумя нашими планетами – довольно большое расстояние. Лететь и лететь на космическом корабле… – Рэм соединил две точки одной длинной линией. – К тому же надо построить этот корабль, запастись топливом на долгую дорогу… Дорого и сложно. Путь этот длинный, очень длинный! Но инвайдеры поступают проще. – Рэм сложил салфетку, точка к точке, и проткнул их обе карандашом. – Вот как инвайдеры поступают. Им не нужен корабль, топливо и прочее… Переход из одного пространства в другое происходит стремительно. Дешево и быстро. Надо только заранее закинуть портал на нужную планету с помощью беспилотного устройства. А потом просто зайти в свой портал, тот, что у себя, и выйти уже на другой планете через другой портал, заброшенный туда беспилотником. Не надо ни космического корабля, ни топлива, чтобы лететь, не надо тратить время и силы на долгое путешествие по Вселенной.

– Так просто? – недоверчиво проворчала Васса.

– Просто, да, но, повторяю, у данного способа перемещения куча побочек, – усмехнулся Рэм. – Телепортация – классная штука, очень удобная и относительно простая, только вот она наносит страшный вред организму.

– Но эти… инвайдеры… они же не боятся рисковать? – спросила Васса.

– Да. И помирают раньше времени в страшных мучениях. Стараются как можно скорее набить свою «кладовку» и отойти от дел.

– «Кладовку»?

– Да, про нее потом расскажу. Сейчас некогда. – Рэм торопливо натягивал на руки перчатки.

– Рэм, а как алиены перемещаются в космосе? Вы не используете телепортацию?

– Нет. Но и не летаем по сто лет туда-сюда… Есть еще один вариант, потом расскажу. Все потом!

– Рэм, Рэм… как ты думаешь, Мария Петровна, она и правда моя мама? – спросила Васса. – Я не могу к этой мысли привыкнуть. Всю жизнь была уверена, что мои родители давно умерли, попали в ту аварию и погибли… оказывается, у меня есть мама!

– Позже обсудим. Отдыхай. – Рэм поцеловал Вассу. – Не думай. В иных случаях думать бесполезно. Да, да! Это мысленная жвачка, которая только силы отнимает. Иногда надо просто ждать. Спи!

– Рэм… Рэм, возвращайся, ладно?

– Обязательно.

Он надел на голову шлем, вышел из дома и сел на байк. Пока ехал, вдруг посыпал снег – мокрый, хлопьями, комками… Все окрестности разом исчезли, спрятались за белой завесой.

У домика археологов Рэм увидел одинокую фигуру. Кто-то возился возле контейнеров, складывал мешки.

Это была Мария Петровна. Рэм подъехал прямо к ней. Остановился, снял шлем, чувствуя, как на щеки падает снег. Мокро и противно. Дрянная погода.

– Завтра за мусором машина приедет, – обернулась Мария Петровна. – Мы все лишнее складываем в мешки, раз в месяц их вывозят. Привет, Руслан. Если что, то я без телефона.

– Здравствуйте.

– Я плохо спала, – призналась Мария Петровна. Она действительно выглядела неважно – осунувшаяся, бледная, с темными подглазьями. – И вот что я хочу тебе сказать, Руслан. Если вы это все с Ва… с Василисой придумали про мое материнство, стертую память и прочее, то это большое свинство.

– Понимаю. Но мы не придумывали…

– Нет, ты не понимаешь! – с тихой яростью возразила Мария Петровна. – Я всю жизнь одна, у меня никого и никогда… Я так привыкла к этому и даже радовалась: никаких забот, можно полностью сосредоточиться на своем деле…

– Мария Петровна…

– Не перебивай! Ты ведь тоже не Руслан, да?

– Да. Я не Руслан. Меня зовут другим именем.

– Так вот. Я радовалась своему одиночеству, свободе… Лишь иногда, очень редко… на меня нападала тоска. Я тогда думала: а если бы моя жизнь сложилась иначе? А вдруг я ошиблась, выбрав вот именно этот путь, а не какой-то иной? Сейчас мало кто думает о детях, время тяжелое, все выживают…

– Мария Петровна…

– Я не договорила! Я всю ночь думала о Ва… о Василисе. Это безумие. Я знаю, что этого не может быть, но я вдруг почувствовала, что верю вам. Я хочу верить. Хочу, чтобы все это оказалось правдой. Чтобы случилось чудо – такое, как в детских сказках. Добрый волшебник явился бы ко мне и сказал: «Все хорошо, ты получишь то, о чем мечтала втайне…» И подарит мне эту девочку, эту милую куколку, хорошенькую-хорошенькую, умницу, такую славную, любить которую… всей вечности мало.

Рэм увидел, что по щекам Марии Петровны, перемешиваясь со снежными хлопьями, текут слезы.