Регина Грез - Мариона. Планета счастливых женщин

– Ну, вот, скажем, номер два – Бауч Барут, системы внутреннего слежения, безупречная репутация, несколько высоких наград. Редкостный зануда и сноб. Думаю, тебе станет с ним скучно, и через три года ты сама сбежишь к Сауту.

Номер три – Рокос Хариб. Добыча ископаемых и строительство. Если выберешь его, придется уехать дальше от побережья, но уже в начале карьеры Рокос был очень богат. Советую присмотреться.

Наконец, Макон Траш – производство лекарственных и косметических препаратов. Собственная лаборатория, поставки по всему южному региону. Весьма положительный персонаж, Соня. Не очень молод, но еще в детородном возрасте. Прежде заявку на брак не подавал, уж чем вы его привлекли, лично мне не известно.

– Опыты на землянке собирается ставить, чего тут долго раздумывать! Ох, Таум, а разве про Шалока нельзя ничего хорошего сказать?

Мой спутник повел плечами, словно ежась от холода, пренебрежительно хмыкнул и уставился в окно.

– Наверное, я не должен акцентировать внимание, но… Я желаю тебе только добра. Понимаешь, Соня, военные на Марионе – особая, закрытая каста. Они служат гарантом безопасности, имеют множество привилегий и непререкаемый авторитет в делах управления страной. Мариона осыпает их благами как надежный оплот суверенитета, но многие здесь недолюбливают их и даже боятся. Это очень суровые люди, Соня. Они проходят такое… м-м-м… такое… Не хотел бы я своему сыну подобной участи. Спаси нас Создательница!

Таум смотрел на меня задумчиво-грустно, словно не решаясь доверить некую секретную информацию. Что за дурная привычка сказать «а» и запнуться на «б»! Однако поймав мой испытующий взгляд, Ласкон все же продолжил сбивчивый рассказ:

– Дорогая Соня, согласись, что за пару дней мы с тобой немного подружились, а потому прими совет старика, который неплохо разбирается в людях. Забудь о Шалоке, поскорее выкинь его имя из памяти, и в будущем беги как можно дальше от армейских. Когда Доух отказался от тебя, я вздохнул с облегчением. Он ведь тоже из «этих», только уже на заслуженном отдыхе.

– Значит, уже не опасен? – хмыкнула я.

– Еще кое-что скажу, хотя и не должен перед самой церемонией. Военные невероятно жестоки, Соня, они немыслимо беспощадны даже к собственным детям, поскольку не умеют любить.

Но что поделать, если столь тонкое чувство вытравливают из них напрочь еще на Маракхе? Таковы правила. По Уставу настоящий мужчина должен быть предан только своей стране, безупречно служить Родине и едва ли имеет право на личные интересы. Благословенная Мариона щедро дает ему все, но в любой момент может все и потребовать, понимаешь?

Я вежливо кивнула, и Ласкон участливо вздохнул, продолжая монолог:

– Наши женщины стараются избегают солдат, и только брачный контроль позволяет находить каждому из них пару путем ведомственного подбора невесты еще с рождения новой девочки. Но Шалоку даже это не помогло обрести прочную семью, его жена умерла при странных обстоятельствах.

И потому я всерьез обеспокоен твоей судьбой, дорогая. Пока не поздно, Соня, откажись от идеи связать жизнь с офицером, выбери ученого или бизнесмена, стань счастливой матерью собственного дитя и купайся в обожании супруга.

«Может, Таум лжет мне нарочно, потому что ставит на своего фаворита – Саута или кого-то еще. А если все сказанное – правда и в доме капитана будут меня обижать? Но Лоут хорошо относился ко мне в каюте космолета, заботился, был ласков… о сыне переживал. Нет, нет, Таум нарочно вводит меня в заблуждение. Я не должна поддаваться на дешевую провокацию».

– Кхм… задали задачку! Даже в горле пересохло. А почему, собственно, я должна вам верить? Я здесь недавно, меня легко обмануть.

– Соня, зачем мне нужно наговаривать на одного из кандидатов?

– Чтобы дать больше шансов другим, разумеется. Может, у вас с Шалоком личная неприязнь. Вот вы сказали, военные не умеют любить, но когда мы с ним были наедине, он вел себя деликатно и… был нежен со мной. Он не грубил, не дергал расспросами, даже сказал, что проникся особыми чувствами, увидев меня в ужасном состоянии на брошенном пиратском судне. Таум, простите, но, кажется, вы судите о капитане по чужим поступкам. Ведь если кто-то из военных показал себя чудовищем – это не значит, что все они такие.

– Бедная девочка, как же ты ошибаешься… Их учат не только убивать, но и завоевывать доверие.

– Простите, я буду решать сама.

– Конечно, конечно. Только помни, что в трудной ситуации ты всегда сможешь найти во мне друга.

Он сказал это настолько просто и душевно, что у меня слезы набежали на глаза. Но мы уже подлетали к представительному трехэтажному зданию, с высоты напомнившего мне осьминога с раскинутыми щупальцами. В центре высокий гладко отполированный купол, может, из местного вида мрамора, а со всех сторон лучеобразно отходят узкие длинные строения. Ведомство брака. Чудненькое название…

Держись, Соня, отсюда ты выйдешь уже замужней дамой. Но недавний разговор с инспектором лишил меня былой уверенности и покоя. Я очень хочу посмотреть в глаза Лоуту и тогда уже все окончательно пойму. Если передо мной будет все тот же мужчина, который нес меня с горящего корабля, а потом бережно расправлял мои волосы, высушивая их под струями теплого воздуха, то я уйду из зала Союзов с ним.

Не успели мы с Таумом выбраться из летмобиля, как нас окружила охрана – рослые парни в камуфляже с непроницаемыми лицами. Признаюсь, сердце мое неистово колотилось, пока я шла за инспектором по широкому коридору мимо ряда колонн, испещренных странными иероглифами. А вот и лестница на второй этаж, я даже успела чуточку запыхаться, пока мы быстро поднимались по ее пологим ступеням.

Вокруг стояла зловещая тишина. Серьезное государственное учреждение, а служащие будто покинули здание, неужели сегодня выходной? Не хочу отвлекать Ласкона вопросами, у него слишком отчужденный и сосредоточенный вид. Кажется, мы уже пришли.

– Прошу вас, София, сюда, пожалуйста. Присаживайтесь или можете стоять, как вам будет удобнее.

Надо приподнять подбородок и придать лицу приветливое выражение. Я представляю сейчас человеческий род планеты Земля, мне нельзя выглядеть испуганной курицей. А ведь ничего страшного и нет! Огромный пустой зал, в центре которого на мраморном постаменте в виде полумесяца находится овальный стол из красного дерева. За ним в высоких бархатных креслах сидят несколько мужчин, крайнего справа я узнала сразу – красавчик, споривший с Ласконом под моими окнами.

Должно быть, это и есть программист Горлат. На нем щегольской серый костюм, а черные как смоль волосы приглажены косметическим гелем – очень уж подозрительно блестят в ярком свете, льющимся со стороны прозрачного окна в матовой металлической раме.