Натали Стердам - Спи со мной. Пробуждение

Прищурившись, смотрю сквозь прорезь шлема на тонкую ленту дороги. Стрелка спидометра уверенно движется по кругу и одновременно с ней по позвонкам поднимается возбуждение. Скорость – мой путь в блаженную пустоту, и я готова пройти по канату над пропастью, бросить зажженную спичку в облитый бензином бумажный замок. «Но ты же здесь не за этим», – вкрадчиво шепчет внутренний голос, заглушая остальные звуки.

С неохотой сбавляю скорость и заезжаю на заправку. Мой пункт назначения – не за финишной чертой. Мне нужно разбудить в себе пламя. Вставляю в бак пистолет, иду к кассе, оглядываясь на стоящий под фонарями мотоцикл. Я сделаю это.

Расплатившись, запускаю двигатель и замечаю на выезде с заправки спорткар. Он подмигивает мне фарами и медленно выруливает на дорогу. Предлагает погонять? Газую несколько раз, сердцебиение ускоряется. Сцепление. Первая передача. Резина мягко перекатывается по асфальту. Почему бы и нет? Вторая передача. Двигаюсь по шоссе, не выпуская спорткар из виду. Мы сближаемся, в груди сладко тянет, как перед встречей с любовником. Сравнение может показаться странным только тому, кто никогда не сдерживал нескромный стон, стоило скорости разогнать пульс, разбавить кровь; тому, кто уверен, что секс заканчивается задолго до того, как срываются последние тормоза; тому, кто не дрожал от эйфории, наблюдая за стирающимися под ободами байка километрами. Не мне.

Третья передача. Мы двигаемся бок о бок, но вскоре машина издает короткий рык и идет на опережение. Облизываю губы. Среди всех методов узнать, есть ли связь между адреналином в крови и огнем в ладонях, я выбрала самый волнующий. Четвертая передача. Делаю музыку громче. Расстояние между мной и спорткаром сокращается. На короткое мгновение мы оказываемся совсем близко, синхронно летим вперед, проверяем границы возможностей. Пятая передача. Чистое наслаждение, рассеченный ветер, в потоках которого я лавирую с одной полосы на другую. Бит бьет в висках, на губах расплывается улыбка, которую я сама бы назвала если не сумасшедшей, то одержимой.

На трассе нет никого, кроме нас, и это создает ощущение максимальной близости. Почти интимного притяжения. Шестая передача. Стрелка спидометра останавливается на отметке в двести километров. Мотоцикл не едет – он взмывает над дорогой, испытывая на прочность нервную систему, доводя до предела обострившиеся чувства. Я показываю водителю большой палец, он сигналит и резко вырывается вперед, сжавшись до точки и совсем исчезнув через минуту.

Смеюсь от неприличного счастья, абсолютной свободы, и постепенно снижаю скорость, аккуратно выруливая на обочину. Я не питала иллюзий и не рассчитывала выиграть эту гонку, победа не была моей целью. Я должна была найти путь к огню, который скрыт внутри, понять, что является катализатором, освобождающим пламя. И теперь я знаю ответ.

Снимаю шлем, стягиваю перчатки и поднимаю руку к небу. В вечно серые облака устремляются горячие сапфировые брызги. Я любуюсь тем, как они сияют на фоне затерянного в сумерках фьорда, и меня наполняет удивительное спокойствие. Дело не в адреналине. Вернее, не только в нем. Я догадалась об этом, мчась по хайвэю, в секунду, когда летела вперед на пятой передаче, слившись с байком в единое целое.

Все это время у меня было намерение взять силу под контроль, но не было достаточно энергии – той самой, получить которую проще всего с помощью эмоций. Вот разгадка. Зейн рассказывал, что таким образом можно закрывать сны, но не объяснял, что и магия работает по тому же принципу. Этому мне пришлось самостоятельно научиться на полевой практике в Венеции. Сейчас же я наконец подтянула теорию.

Огонь облизывает пальцы, охватив руку до кисти. Завороженно смотрю на лазурные переливы, стремящиеся вылиться в воздух, захватить пространство вокруг, раскрасить его сначала в пышущее жаром северное сияние, а после – в пепел. Это – моя любовь к Зейну, эмоция, которую я прожила всего за одно воспоминание.

Как бы выглядела вспышка, вернись я в памяти в ту, нашу последнюю ночь? Сжимаю руку в кулак, с усилием гася искры. Если не сдержусь – пылающий ультрамарин выплеснется волной в холодную норвежскую ночь, доберется до разметки и затопит автостраду, сжигая битум, оставляя за собой пепелище.

Сила влечет, просит не ограничивать ее, использовать всю до капли, и я зажмуриваюсь, с трудом заставляя себя вернуться в реальность. Я не до конца изучила собственные возможности, поэтому терять контроль нельзя – это мне слишком хорошо известно еще из подросткового возраста. Завожу мотор и поворачиваю обратно, в Осло. Пора прикинуть, что делать дальше, но принимать судьбоносные решения на голодный желудок я не готова.

Спустя полчаса паркуюсь у китайского ресторана недалеко от центра и прошу старую китаянку, которая почти не говорит по-норвежски, приготовить большой рамэн с курицей. Она уходит на кухню, чтобы передать заказ повару, а я задумчиво постукиваю палочками для еды по столешнице. Итак, что мы имеем? Внезапно пробудившуюся во мне магию и таинственные слова отца, которые можно трактовать двояко. Негусто. Если рассматривать вариант, что он передал мне свою силу, то может ли это значить, что отныне я условно бессмертна и могу исполнять желания, как и остальные джинны? Или эти супер-опции не распространяются на тех, кто получил способности в обход системы и даже не имеет личного перстня?

Перстень. При мысли о том, что я потеряла единственное, что осталось от Зейна, кольцо, в котором может быть заключена его душа, настроение портится. Радость от того, что я обрела контроль над пламенем, отходит на второй план, обрастает привычной тенью вины. Пытаюсь убедить себя в том, что рубиновый перстень давно превратился в обычное украшение, а искры, которые я увидела, были игрой солнечных бликов, но сама себе не верю.

Гребаная лицемерка.

Впрочем, что изменится, если я посмотрю правде в глаза и приму то, что искать оправдания бесполезно, ведь Зейн по-прежнему может быть жив, а я утратила последнее, что связывало меня с ним?

Китаянка приносит горячий рамэн, и только почувствовав запах пшеничной лапши и соевого соуса, я понимаю, как же проголодалась. Необходимо хотя бы на полчаса отложить проблемы и просто расслабиться.

Когда тарелка пустеет, я прошу счет, задумчиво глядя по сторонам.

– Эй, провидение, что будем делать? – негромко спрашиваю вслух, подспудно надеясь, что небеса разверзнутся и на соседний стул свалится божественный туториал для тех, кто запутался и нуждается в совете.

Все та же молчаливая официантка кладет передо мной счет и уносит тарелку. Я достаю из кармана куртки несколько купюр, но замираю, не пересчитав их. Вместе со счетом китаянка принесла традиционное для азиатских ресторанов ванильное печенье с предсказанием. Я умоляла провидение дать мне знак и, похоже, оно откликнулось. Совпадение?