Натализа Кофф - Кровные враги

– Принеси нашим гостям чая, – велел Эрик.

Я могла бы поклясться, что по лицу вампира заскользила довольная ухмылка. Но я отвернулась, вздохнула и приблизилась к дивану, на котором лежал Хэл.

– Снежана! – предостерегающе зарычал брат, но я лишь повела плечом и подошла ближе.

Скользнула на диван, села удобнее, а потом приподняла голову Хэла руками и уложила ее на свои колени. Не сказать, что было удобно, но выбора не было.

Такс, знать бы еще, что сделать дальше. В поисках ответа взглянула на Эрика.

– Я бы прокусил шею, но Хэл, когда очнется, вырвет мне клыки, – пожал плечом вредный вампир. – Прокуси свое запястье.

– Я? – опешила, не понимая, издевается этот наглец, или говорит вполне серьезно.

– Снежана, он уже на грани истощения. Или корми его сама, или это сделает Хэльга, – поторопил Эрик.

Я вновь ощутила жгучий гнев, негодование и … ревность. Хэльга? Нет уж, дудки!

Оказалось, что прокусить вену не так уж и трудно, гораздо труднее заставить спящего вампира открыть рот и пить.

Но и с этим делом я прекрасно справилась. Как только первые капли стекли по острым клыкам, Хэл глубоко вздохнул и прижался ртом к моему запястью.

– Млин! Я не могу на это смотреть! – зарычал брат, подскакивая на ноги.

Кажется, в комнате вновь завязалась потасовка. Но я ее не видела. Смотрела лишь на завораживающую картину. На то, как жадными глотками, обхватив мою руку своими пальцами, пьет Хэл.

Сильные пальцы казались огромными. Они плотно обхватывали мое запястье, не причиняли боли. Не отвлекали моего внимания с лица Хэла.

У него длинные совершенно девчачьи ресницы. Они трепетали от каждого шумного вдоха и протяжного выдоха. Даже мне, вчерашней девственнице, становилось ясно: этот мужчина кайфует и возбуждается от малейшей капли моей крови, исчезающей во рту.

В какой-то момент пальцы Хэла уже не просто держали мою ладонь, а выводили витиеватые узоры, опаляя кожу.

А потом веки дрогнули, обнажая потемневшие глаза. Они изменили цвет, превратились в темно-бордовые. Цвет выдержанного десятилетиями вина. И это было прекрасно. Они не пугали, а наоборот, завораживали.

Я поняла, что склонилась над его головой. Или это не я, а крепкая рука моего вампира скользнула к затылку и потянула вниз? Неважно.

Главное, что я оказалась настолько близко к нему, что смогла рассмотреть каждую ярко-алую прожилку в глубине темно-бордовых глаз.

Шумный выдох, опаливший мои губы. И я сама, с тихим стоном, вырвавшимся из груди, прижалась ко рту вампира.

Своим поцелуем он отбирал мое дыхание, мои мысли, мою волю. В каждой клеточке тела поселилась дивная нега и приятная усталость. И вместе с тем, словно тысячи электрических импульсов заструились под кожей.

– Ты слишком много отдала, – выдохнул Хэл.

Я и не заметила, как вампир изменил положение тела. Теперь он сидел, а я почти лежала на нем, бесстыдно прижималась своей грудью к его рубашке, пропитанной кровью, и наслаждалась каждым мгновением.

– Пей! – властно приказал Хэльвард, шумно выдохнул в мой висок и прижал меня к своей шее.

– Снежана! Какого хрена ты творишь? Подумай, что скажут родители?! – где-то вдалеке раздавался недовольный голос брата, но мой брат оборотень уже не рычал. Это радовало.

Хэл откинулся на диванные подушки, открывая мне больший и лучший доступ к своей шее. Я поняла, что аромат его крови вновь зовет. Его кровь пела для меня. И отдавалась миллионами искр в моей голове. А в низу живота замерла тугая пружина в предвкушении.

– Ты хочешь остаться и посмотреть? – язвительно произнес Хэл, очевидно, обратившись к моему брату.

Но я уже оторвалась от реальности. Вонзила вытянувшиеся клыки в пульсирующую венку на крепкой шее и не смогла сдержать жадного стона.

Горячая ладонь легла на мой затылок, поощряя мои действия. А второй рукой Хэл накрыл мои бедра, удерживая на своем могучем теле. Могучем и невероятно возбужденном.

Я уже не слышала шагов брата. Даже не вздрогнула, когда дверь закрылась с громким грохотом. Поняла, что мы остались одни лишь по откровенным прикосновениям настойчивых пальцев к моему естеству.

Хэльвард перетянул меня на себя так, что я оказалась сидящей на нем в позе наездницы. Ловкие пальцы проникли под мои трусики, а потом и окунулись во влагу.

Я застонала, не сумев сдержать эмоции. Мои руки зарылись в короткие волосы на затылке Хэла. Язык обжигал терпкий и горячий аромат крови. А хриплый голос проник в сознание:

– Тише, девочка! – говорил он, едва слышно посмеиваясь, – Немного позже ты получишь больше. А пока – хватит.

Я с трудом разжала челюсть. Каждый глоток крови приносил истинное удовольствие. И я, чтобы не упустит ни капли, заскользила языком по ранкам, которые сама же и нанесла.

– Да-а-а… – выдохнул Хэл.

Его ловкие пальцы проникали в меня, растягивали, ласкали изнутри. А я поняла, что двигаюсь навстречу каждому откровенному касанию. И, кажется, готова умереть, если он перестанет творить откровенное бесстыдство.

– Хэл! – выдохнула я, когда терпеть уже не осталось сил, и каждое прикосновение ловких пальцев могло быть последним, спровоцировавшим дикий взрыв.

Хэл не стал издеваться, злорадствовать, приказывать. Просто дернул мое тело вверх, а потом осторожно опустил вниз.

Я вскрикнула, цепляясь пальцами за широкие плечи, крепкую шею, зарываясь в волосы. Напряженная плоть Хэла разрывала меня на части, но дарила такое наслаждение, которое я еще не испытывала. Во время прошлой близости я не ощущала этого мужчину так остро. Сейчас он словно стал ближе. Я чувствовала его силу и мощь и каждую клеточку его огромного тела.

Мужские бедра взлетали вверх, и я с готовностью и протяжными стонами встречала его напряженную, огромную плоть. Каждое погружение заставляло трепетать. А обжигающие руки, скользящие по моему телу, окончательно лишали рассудка.

– Ты моя! – рычал Хэл, вонзаясь все глубже.

Я не возражала. Сейчас я, действительно, принадлежала ему. До самой крошечной молекулы. До последнего спазма, пронзившего тело.

Обессиленным трупиком рухнула на крепкую мужскую грудь. Хэльвард тут же обхватил меня за плечи, накрыл затылок широкой ладонью.

Его дыхание, как и мое, было надсадным, рваным. А сердце колотилось неистово и невероятно громко. Под моим ухом.

И я прикрыла глаза, вслушиваясь в этот звук.

Как долго мы просидели вот так, я не знаю. Но очнулась я, когда Хэл принялся поправлять на моем теле тот кусок тряпки, что по недоразумению звалось платьем.

– Я убью каждого, кто коснется тебя, – прошептал Хэл.

И это не было угрозой. Скорее констатацией факта. Убьет.

– Пойду, переоденусь, – пробормотала я.