Вера Добрая - Испорченная истинная

– Нормальной? Что ты имеешь в виду?

Отвечаю с психом и смотрю в глаза сестре, которую на самом деле считала другой, думала она относится ко мне по-настоящему тепло, не взирая на моё дурацкое отличие и грязноту крови.

– А то, что все старания моей матери прошли впустую и ты все равно похожа на ту, которая не знала, что такое стыд, воспитание и уважение. – выплёвывает мне в лицо то, что видимо втолкала ей в голову Алевтина.

– А знаешь что? Я пожалуй отсижусь сегодня в своей комнате, а лучше в подвале, чтобы не мешать вам стелиться перед Сигитовыми. – отталкиваю сестру и иду к выходу из её спальни. – И кстати, судя по твоему выбору наряда, ты тоже не особо знаешь что такое стыд и воспитание. Думаю Рамиль будет доволен своей невестой, вы друг друга стоите!

– Неблагодарная завистница! – прилетает мне в спину, когда я со всего маху хлопаю дверью, понимая, что скорее всего больше не переступлю порог комнаты моей сводной сестрички, которая оказалась двуличной лицемеркой.

Я ведь честно не собиралась портить этот чёртов ужин. Даже приготовила платье, которое теперь порву и выброшу в окно!

Завистница! И чему спрашивается я должна завидовать?! Толпам любовниц после свадьбы или высокомерному взгляду, которым он будет смотреть на свою жену?! Ещё не известно какие у него наклонности. Я конечно не верю сплетням, но все холодящие кровь истории касаемо молодого сына Альфы уверена не лишены доли правды.

Закрываю дверь своей спальни, валюсь на постель, не снимая даже обувь, и решаю провести в таком положении весь день, вечер и если получится то и ночь. Не стану помогать во всем этом фарсе.

Думаю сегодня Алевтине не до меня и поэтому нагоняй не получу за то, что валяюсь без дела.

Через пару часов пыл спадает, и я откровенно говоря готова на стену лезть от скуки. И как только моя сестра и Алевтина не померли от безделья? Ну конечно жена главы стаи выполняет некоторые функции и даже имеет небольшой бизнес в виде парочки салонов красоты, а вот Карина целыми днями занимается только тем, что сидит в своей комнате или учится . Хотя честно говоря эти занятия забирают добрую половину волчьих сил, особенно бальные танцы. Правда уже больше трех месяцев к нам никто не приходит, и это подталкивает меня на мысль, что моя сестрица во всем достигла совершенства.

Меня папа в отличие от своей старшей дочери не заставляет заниматься всей этой деятельностью, наверное прекрасно понимая, что мне это мало чем поможет. Единственное, что меня увлекает и нравится – это рисование. Мне даже выделили местечко для моего так сказать творческого саморазвития.

Поэтому, не долго думая, выхожу из дома и направляюсь в самый дальний уголок находящийся на территории нашего особняка. Когда-то тут был домик для садовника, а теперь здесь моя тихая гавань, моё пристанище, где я могу расслабиться и отвести душу.

Выдавливаю краски из тюбика на палетку, беру кисть и начинаю наносить мазки на полотно. Я не рисую чего-то конкретного, скорее просто переношу эмоции из души на бумагу. Мою «мазню», как выражается Алевтина, не дано кому-то понять, её понимаю только я и мне этого вполне достаточно.

Увлечённая процессом теряюсь во времени и не замечаю, как на улице становится темно. Возвращаться не хочется, потому что скорее всего долгожданные гости уже прибыли и получают свою порцию лести и хвалебных песен, поэтому захожу в беседку, забираюсь на лавочку, подтянув колени к подбородку, и смотрю на то, как на небе появляются звезды. Это успокаивает и одновременно даёт ощущение какой-то свободы, которой у меня по сути никогда и не было. Я ведь грязнокровка, заключенная в невидимую клетку, со всех сторон окутанную правилами.

– Вот ты где. – голос отца заставляет меня вздрогнуть и обернуться.

– Папа?

– Я понимаю, что тебе не хочется во всем этом участвовать, но ты должна понять, что ты часть всего этого. – холодно говорит Игнат Захарович и кладёт свою широкую ладонь мне на плечо.

– Я не хочу. Это ужин в честь Карины, вот пусть она и… – не знаю почему, но всегда в присутствии папы хочется заплакать и броситься ему на плечо, получить эту порцию жалости, но у волков так не принято, они сильные духом, гордые, никогда не показывающие свою слабость!

– По правилам все члены семьи должны присутствовать. Так проявляется уважение и преданность Альфе. Идём. Времени мало, а тебе ещё нужно переодеться.

Незаметно для отца утираю мокрые дорожки от слез, спрыгиваю с лавочки и быстро следую за мужчиной, чтобы поспеть за его широкими шагами.

Миновав гостиную и лестницу спешу в свою комнату, но прямо перед самой дверью натыкаюсь на Алевтину, которая выглядит словно фотомодель с обложки журнала. Прямо блистает вся. Будто сама хочет привлечь внимание этого Рамиля.

Золотистое платье обтягивает стройную фигуру мачехи, как вторая кожа, и подчёркивает все её достоинства. Светлые волосы спадают на плечи крупными кольцами и как всегда идеальный макияж. На высоченных шпильках Алевтина теперь почти на две головы выше меня и по её глазам мне кажется, что она готова раздавить меня словно надоедливого комара.

Хочу проигнорировать женщину и скрыться от её глаз в спальне, но она хватает меня за предплечье и сжимает так сильно, что кажется кости начинают хрустеть.

– Только попробуй что-нибудь выкинуть! Не смей портить то, к чему мы так долго стремились. – рычит на ухо, будто я с рождения вынашиваю план по уничтожению их грандиозной затеи – влиться в семью альфы.

Как же мне донести до всех, что мне глубоко плевать на эту помолвку, на Рамиля и на весь этот фарс?! Если Карина согласна гробить свою жизнь ради статуса и денег, то пожалуйста, это её выбор и я не хочу вмешиваться не в свое дело, но все вокруг будто специально тыкают меня в это носом, словно заставляя думать о том, о чем не следует.

– Отпустите! Я ничего не собираюсь портить!

– Немедленно переоденься и спускайся к столу!

Алевтина уходит, вышагивая словно на ковровой дорожке перед сотнями фотокамер, а я наконец получаю возможность вернуться в комнату.

На своей постели на удивление нахожу платье, к которому приколота записка. Это подарок любимой мачехи, которая настоятельно требует надеть его на сегодняшний ужин.

Хочется и плакать, и смеяться одновременно, когда я разглядываю вещь, которую мне любезно преподнесла женщина. Платье ужасное! Не просто ужасное, а невероятно вульгарное, к тому же ярко-красного цвета. Если я такое надену , то все мои прелести вывалятся наружу. По сути этот кусок ткани и платьем то назвать сложно. Непозволительно короткое, абсолютно голая спина и декольте почти до пупка!

Неужели она и впрямь решила, что я надену это безобразие?! Я конечно против этих строжайших правил и ежовых рукавиц, но это явный перебор. Да отца удар хватит, как только он увидит меня в этом!