Евгений Кулич - Покидая Тьму

Но, кажется, всё успокоилось. Эти несколько секунд прошли как несколько часов, подарив для всех незабываемые впечатления ближе к рассвету.

– Лиза! – в комнату вбежал отец и ещё несколько секунд пытался разглядеть дочь в тёмной комнате

– Я здесь, пап. Всё в порядке… – девушка крепко обняла отца и ещё пару секунд не отпускала его, – ты помнишь, чтобы такое когда-нибудь было здесь? – такие объятия друг от друга они уже давно не получали, и если отец думал, что больше их не заслуживал, то Лиза боялась как-то показать свои эмоции. Поняв, что они снова близки, ещё долгое время не расходились.

Конечно же, ужасные и потрясшие всех события этой ночью никто не оставит без внимания: каждый разговор в школьном коридоре был только о прошедшем землетрясения и его внезапном появлении. Ничто другое более не волновало школьников как те эмоции, что они испытали при подземных толчках. Но среди этой всеми обсуждаемой темы Лиза расслышала заинтересовавший её разговор двух восьмиклассниц на лестничной площадке этажом выше:

– Он уже давно должен был быть дома, но его нет. Он никогда так долго не задерживался. Да даже если так, то обязательно сказал бы.

– Ты думаешь, что это он пропал из-за землетрясения?

– Дома его не было, а на телефон не отвечает. Я боюсь, что с ним что-то произошло той ночью…

– Иди сюда, – девочка обняла свою подругу и обе встали к перилам, глядя вниз, – слушай, даже старый ларёк за школой не упал от такой тряски, с твоим отцом всё в порядке. Наверняка по этому случаю у них на работе какие-нибудь беседы или инструктажи, а?

И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал.

Сквозь тучи проглядывало садящееся за горизонт яркое оранжевое солнце, что было редкостью для таких серых дней. Ещё немного и подойдёт к концу последний на сегодня урок, после которого Лиза всё также одна пойдёт домой, всё той же дорогой, как и всегда.

Но между мыслями о звонке и горячем ужине после школы проскакивала знакомая мелодия, доносящаяся из музыкальной шкатулки, играющая где-то глубоко в подсознании. Музыка хоть и была знакомой, но точно вспомнить её первое прослушивание было весьма затруднительно.

Неожиданно для первых парт вечно шумные и басистые голоса парней в конце класса растаяли и унеслись в окно вместе со сквозняком. Что-что, а затишье последних парт привлекло к себе всё внимание учителя и учеников.

В кабинет вошёл директор школы и сопровождающие его два человека в военной форме. Если директор быстрым шагом направился к столу испуганной молодой преподавательницы под шёпоты не менее напуганных школьников, то люди с автоматами наперевес встали у дверей по разные стороны класса. Переглядываясь между собой, создавалось впечатление, что они общаются между собой с помощью быстрых и едва заметных движений глазами.

Никому, даже самым любопытным и наглым ученикам с первых парт не удалось расслышать те впечатляющие слова сказанные директором. Но вскоре всех попросили покинуть кабинет.

– Что вы делаете? – казалось, что вот-вот Лиза закричит, – куда вы пошли? Нам же вниз сказали идти. – девушка схватила парня за рюкзак, где болтался тот самый нелепый брелок в виде жёлтого цветочка, и потянула к себе.

– Такое в мои планы не входило. – парень с трудом выдернул свою руку из крепких объятий подруги и отскочил назад, отбившись от колонны одноклассников. – сесть в автобус к вооружённым людям? Ещё чего. Мы отсидимся около школы некоторое время, а потом вернёмся домой, уроки всё равно уже закончились. Что нам будет?

Лиза остановилась и сквозь проходящий мимо неё поток школьников наблюдала за оборвавшейся нитью верности, растоптав которую убегающие прочь друзья даже не заметили, или заметили, но уже давно не придающие этому значение.

– Пожалуйста, не останавливайтесь! – Лиза очнулась и направилась к лестнице в компании военного, который любезно решил проводить одинокую девушку к остальным.

Посадка окончена. Автобусы переполнены, а посадочных мест на всех учеников не хватает: им остаётся стоять на заднем дворе школы в окружении нескольких военных, приставленные к ним для контроля, чтобы некоторые индивидууму не посчитали себя героями и не сбежали.

Лиза то и дело поглядывала за растерянными старшеклассниками по ту сторону окна, иногда переключаясь на стекающие по стеклу капли.

Казалось, что с каждой пройдённой минутой всё затихало, теряло свой звук. Руки не переставали дрожать, и даже не от страха или холода, а от размытой судьбы нескольких школьников, которые стоя в одних рубашках держали куртки над своими одноклассницами, только чтобы они не промокли и не простыли.

– Ж-ж-ж-жарковато как-то, д-д-да парни? – крикнул один из парней, потирая свой холодный нос.

– Не то слово, я уже вспотел, – дополнил дрожащий ученик, – взгляни на меня, рубашку хоть выжимай!

Среди них была и пара, укрывающаяся под одной тонкой курткой. Кажется, что их уже больше ничто не волнует, есть только они и их любовь. Сидели они чуть в стороне от остальных, на бордюре.

Но всё внимание переключилось на достаточно громкий хлопок в соседнем дворе, прозвучавший позже ещё несколько раз.

– Давай, в путь! – военный постучал по стеклу, и автобус тронулся с места, оставив позади оставшихся без мест ребят мокнуть под дождём.

В ту же секунду Лиза забыла о своей стеснительности и, решив, что со школьниками поступили не правильно, вскочила с места и закричала:

– Но там остались люди, как же они? – ответа не последовало. Этим она только приковала к себе внимание всех пассажиров, которым, кажется, не особо и была важна судьба старшеклассников.

– Так же нельзя… – прошептала девушка, – Они же там одни…

Всю дорогу Лиза, не отрываясь, смотрела в телефон, пытаясь, как и все найти сигнал и отправить родным хотя бы маленькое сообщение, что с ними всё в порядке.

За всё время поездки волосы уже успели высохнуть, а молчание надоесть. Складывалось впечатление, что все боялись даже шептаться друг с другом находясь в этом автобусе, ну, оно и понятно: эвакуировали из школы, забрав с последнего урока, ничего толком не объясняют, а лишь подбрасывают дров в костёр тайн и загадок, везут куда-то. А нас точно не похитили? Такой вопрос проскакивал не раз.

Покоя не давал странный шум, доносящийся с улицы, не давая думать о чём-то другом, крадя всё внимание.

В миг всё приобрело уже привычный тёмно-серый оттенок после прошедшего дождя. Даже через довольно-таки плотное окно можно было уловить маленький сквознячок, и почуять возвращающую к жизни свежесть мокрого асфальта.

Спустя какое-то время волнения в салоне утихли, а некоторые и вовсе почувствовали облегчение и задремали на плечах своих друзей под еле доносящийся шум мотора и расплёскивающихся во все стороны луж. И если внутри автобуса царила тишина, то вот за его пределами творилось чёрт-те что. Люди буквально возненавидели друг друга, устроив на улицах настоящие бойни и грабежи только из-за сообщения о катастрофе, о которой, долго умалчивали. Вскоре хаос проник внутрь машины вместе с ветром, затаившись у окон в ожидании подходящего момента, чтобы разбудить напуганных детей. Прозвучал громкий хлопок, который поднял всех на уши, и, выдернув всех из сновидений, привлёк внимание на кричащую от боли улицу.