Екатерина Кузнецова - Змееносец Ликише. Книга 2

– Этот народ борейский. – Та самая гнусная частьАморфа все пыталась сломать корсея. От отчаяния он шёл на самые крайние меры, даже на клевету. – Этот народ, как я помню, гордый и невероятно жадный. Они быстро учатся. Ты глазом не успеешь моргнуть, как эти дикари приставят тебе нож к горлу! Зачем им лидер, если они и так все могут? Невообразимо воинственные люди. Правда, я не раз поглядывал в их сторону, но стоит убрать преграду, из-за которой они сидят в своих холодных норах, как ты думаешь, что произойдёт?

Ликише понял, к чему клонит собеседник. Он снова поставил под сомнение его решение, уверяя его в том, что кругом враги.

– Существуют и другие способы решать проблемы. Пора заниматься дипломатией, а не спускать свою единственную собаку. Сколько еще таких будет? С меня довольно, я устал от ненависти и страха невинных! Я больше не пойду ни на- один город!

– Я не ошибаюсь, у тебя есть предложения?

– Да.

– Так озвучь его.

– Мы можем заключить долгое перемирие с помощью свадьбы.

– Что?! Да как ты додумался до этого?! Забудь!!! Навсегда! – оборвал Аморф. – У тебя не может быть тихой семейной жизни! Я воспитывал тебя воином, а не семьянином! Так будь же ты бойцом!

Ликише снова почувствовал, как его пытаются одурачить. Яростная ненависть, излитая колдуном, ясно отличалась от той, что чувствовал сам корсей. Теперь ему более понятна роль цепного пса. По указке наставника он совершал набеги на города и деревни. Изъявлял людям мощь Змея, вынуждал преклонится. По мнению Аморфа – так надёжнее. Все-таки время той дикой спеси, что руководила им в юные годы, прошло, и после многочисленных расспросов королевы Оритии Ликише вдруг задумался о наследии. Однако от колдуна не так просто освободиться, и корсей это понимал.

– Северяне сейчас нуждаются в помощи точно так же, как и арахниды, так почему же мы не можем помочь и им?

Ликише старался быть нерушимым, и это был его выбор. Впервые за столько лет он хотел сломать хватку колдуна и жить уже своей жизнью.

– Арахниды, – прозвучал голос Аморфа, – это грязная куча, которую по ненадобности можно убрать! Нy а теми холодными мирами правит сын великого воина Зифа-Кровопийца. Известный своею ненасытностью к войне. Владыка севера покинул этот мир, оставив свое наследие сыну – Нотту. Ему уже за двадцать, а этот бореец превзошёл самого Зифа, дерзко обирая земли из-под самого носа мягкосердечного дядюшки Дамана Синеволосого. И как я понял, этот сопляк собирает армию.

– Авилонии нечем обороняться. Они лишены всего! Многие покинули свои дома в поисках лучшей жизни для клана. А для того, чтобы избежать бессмысленной войны, необходимо заключить союз!

– Нет! Нет! НЕТ! В тебе что-то изменилось! – схватился Аморф, подозревая корсея в чрезмерной мягкости. – Авилонская девица произвела на тебя впечатление? У тебя есть к ней чувства? Какой глупый поступок, Ликий. Здесь ты потерял себя! Стал гибким! Тебя больше не интересуют наши тренировки! Ты вовсе забросил медитации! Когда ты в последний раз входил в астрал?

– Я горел! Горел! Потерял время, лежал в постели! А где был ты? Может, ты хотел избавиться от меня? Ты же здесь и готов отомстить больному омытому старику! Признайся, будь он в полном здравии, ты бы не приехал? Побоялся? Ты боишься Аллеля! – настаивал корсей.

– В тебе попросту потух пожар, – с яростью прошипел Аморф. – Нет искры. Сюда ты ехал, в тебе горел огонь, который даже я не мог потушить. Ты бился отчаянно. Ломал кости, вставал и снова бился, выворачивал всех противников наизнанку. К тебе ехали со всего мира, чтобы сразиться с тобою! Из других миров являлись самые жуткие чудовища, но твой огонь… он пылал так же, как и твое сердце. Но стоило тебе переступить этот проклятый порог, как уныние победилo тебя! Ты стал добреньким. Бегаешь с ними по паркам и пикникам. Принимаешь обеды в накрахмаленных сорочках. На тебе изящно сидит этот выглаженный кафтан из золотого виссона. Навощённые до блеска башмаки! Волосы пахнут душистыми ароматами! Сегодня ты намазал свои ручки кремом, а к вечеру дал распоряжение приготовить тебе ванну?!

– Долго ты за мною наблюдал? – Ликише одолевала буря эмоций, после которой Аморф пожалеет, что спровоцировал его. – Мне тоже не нравится ощущать себя цепным псом в твоих руках. Ты решаешься управлять моим же змеем, не замечая ошибок. Посмотри, в кого ты превращаешься! Посмотри на себя в зеркало, взгляни, кто скрывается под той маской?! Что же там осталось человеческого? Изо дня в день я слушаю о том, как мы будем править миром, но я понял одну вещь: этим миром будешь править ты, а мое место у твоих ног!

– Что ты несёшь?! – неубедительно запротестовал Аморф.

– Ты считал, что я приду и сожгу здесь все дотла? Отомщу всем за твои обиды? Ошибаешься.

– Но… ты забыл? Забыл? Я спрашиваю?

– Это уже неважно! Главное – это то, что сейчас!

Перескакивая на более высокие тона, позабыв об осторожности, корсей и его колдун были готовы к поединку. Сколько лет прошло с последнего боя, где ученик одержал ошеломляющую победу над учителем. И сейчас оба слишком близки к яростному бою. К счастью, никто не стал очевидцем спора между двумя, иначе последствия могли бы быть ужасающими. Аморф не мог допустить, чтобы Ликише отошёл от их общего дела, связав судьбу с варваркой. Питал его злом, будил в нем ненависть, часто напоминая о предательстве родных. Однако тот никак не ожидал, что Ликише примет решение пойти своим путем. Он не мог допустить подобного у себя за спиной, решив убрать виновницу с пути.

По привычке после тяжелой беседы с корсеем колдун, повернувшись спиной к Ликише, не реагировал на адепта больше часа, пересказывая священную отповедь из книг великих магов и чернокнижников о смирении их учеников. Это был шанс для корсея, тихо сбежав из покоев, он быстро переоделся в более простецкую одежду, тихонько приоткрыв дверь, покинул Аморфа в глубоком онемении.

– Ты мало знаешь шипящего друга, – многообещающе произнес колдун, обернулся лицом к пустой комнате. – Этот монстр явит свою мощь и покажет тебе, что значит Иивлик для Змееносца!

Взбудораженный после тяжелого разговора с колдуном, Ликише не мог ни о чем думать, кроме как искать выход из сложившейся ситуации. Все дальше Аморфа захватывало безрассудство, помешанное на мести, а он, изведав его прожорливость, все дальше отдалялся от него. После последних событий все чаще возникало острое желание оставить дворец. Отойти от всей той будничности дворцовых интриг и заговоров. Оставить накрахмаленные рубахи и с уличными шалопаями пуститься по родным улицам Мириды, обчищая брюхатых купцов и торгашей на рынке. Но здесь, стоя у порога своих покоев, ему вспомнились слова святозара Улема о выживших альхидах, что скрываются где-то в низовьях города, и лишать себя шанса выбраться из навязчивой опеки колдуна он не смог.