Виктория Серебрянская - Невеста. Последнее задание Энди

Бестужев снисходительно усмехнулся в ответ на мою тираду. Как неразумному ребенку. Отвратительный тип. Не смотря на всю свою лощеность и аристократичность.

– Моя дорогая подполковник, – от сладкой снисходительности в голосе Бестужева у меня даже зубы заныли, – в первую очередь мы обязаны не уронить честь Земли. И предоставить Арголе двадцать девушек. А значит, мы даже пытаться не будем проинформировать правительство Арголы о том, что на борту «Тацины» имел место несчастный случай.

Капитан замер:

– Господин Бестужев, но мы не имеем права. Подполковник Мур права, если у нас на борту инфекция, то на Арголе может вспыхнуть настоящая пандемия. Я не желаю быть ответственным за вымирание целой планеты!

Теперь сладенькая снисходительность Бестужева досталась бедному капитану:

– А вы и не будете нести никакой ответственности, мой дорогой капитан. Вся ответственность за успех нашей дипломатической миссии лежит на мне.

Капитан хмуро скрестил на груди руки, словно закрываясь от собеседника:

– Ошибаетесь, господин дипломат. За все, что происходит на борту «Тацины» несу ответственность я. И по законам звездоплавания я обязан уведомить всех потенциальных контактеров, что у меня на борту есть какая-то зараза. Мы не можем знать, что и для какой расы опасно. Поэтому оберегаем друг друга именно так.

Дипломат вновь сладенько улыбнулся:

– Нет, господин капитан, это вы ошибаетесь. Я один несу ответственность за успех дипломатической миссии. Значит, мне и принимать решения…

– Прекратите препираться! – Я едва ногой не топнула. Развели тут детский сад! Еще бы пиписьками померялись! – Вы оба забываете, что у меня есть абсолютные полномочия во всем, что касается невест. И в моей власти ввести на корабле военное положение. Тогда будете оба подчинятся мне! Если сами не в состоянии поделить власть.

Капитан тотчас опустил глаза, с явным облегчением уступая мне право разбираться с послом самостоятельно. И даже чуть сгорбился. У меня в душе тотчас шевельнулся червячок подозрения. Что же его так кроет? Чего боится? Или за кого переживает?

Дипломат снова уставился на меня со своим тошнотворно-благожелательным выражением лица. Впрочем, я успела заметить на долю секунды мелькнувшее в его глазах раздражение. А этому я явно мешаю. Вопрос, в чем?

Додумать свою мысль я не успела. Электронный привратник капитана противным скрипучим голосом сообщил, что под дверью каюты стоит моя помощница.

Вошедшая Дарси даже глазом не моргнула, когда с порога на нее уставились четыре пары пытливых жадных глаз. Четко печатая шаг, она подошла ко мне и протянула пластиковый файл с информацией. Я в последний момент сдержала удивленную гримасу. Это что-то новенькое. Заключение о вскрытии на обычном пластиковом листе, вместо электронного файла? Который, кстати, гораздо удобнее хранить и пересылать. Почему? А Дарси, пользуясь тем, что ко всем остальным присутствующим в каюте она стоит спиной, прошептала одними губами: «Это официальная версия».

От неожиданности я едва не уронила носитель. Пластик возмущенно зашелестел. Я внимательно посмотрела на деланно-безразличную помощницу. Что же там они такое нашли? Но вместо вопроса спокойно попросила:

– Спасибо, Дарси. Скоро уже завтрак. Проследи, пожалуйста, за остальными девушками. Чтобы больше не было никаких эксцессов. А если будут задавать вопросы про двадцатую, скажи…

Я на секунду задумалась. Решение предложил Бестужев:

– Если будут интересоваться почему их только восемнадцать, скажите, что последние две девушки приехали глубокой ночью перед самым стартом. И теперь отсыпаются.

Ох, ты боже мой! Я ведь совсем забыла, что одна невеста нашла другую. Да, пожалуй, это самое правильное. Говорить пока, что девушки спят. Я кивком подтвердила Дарси распоряжение. И помощница ушла. А я зарылась в отчет по вскрытию.

Прочитанное ошеломило. Настолько, что я даже забыла о присутствующих. Из мыслей меня выдернул елейный голос Бестужева:

– Ну что там, подполковник? Девушка умерла от болезни?

Все еще пытаясь осмыслить прочитанное, я машинально покачала головой. И едва не подпрыгнула, услышав полное торжества:

– Вот видите! Нужно слушать опытных людей! Раз нет никакой заразы, значит и вам, капитан, не о чем переживать. Придерживаемся прежнего курса.

Что-то меня насторожило в полном торжества и предвкушения голосе дипломата. И я уставилась на него, подозрительно прищурившись. А в следующую минуту пластиковый лист просто выпал из моих ослабевших рук, когда я услышала торжественное:

– А, чтобы аргольцы не обвинили Землю в нарушении договора, подполковник Мур заменит собой умершую невесту.

***

Тишина в моей каюте угнетала. Но ни я, ни Дарси, не спешили ее развеивать. Нам обоим было о чем подумать. Я сидела, сгорбившись над столом, и уронив голову на подставленные руки. И минут тридцать гипнотизировала лежащие передо мной пластиковый лист с результатами экспертизы и наручный коммуникатор Дарси с проявленной голограммой мертвой девушки. Полученная информация отказывалась укладываться в голове.

Богомоловидный медик обнаружил в теле погибшей следы инопланетного яда. И сделал вывод, что девушку отравили перед самым стартом, добавив отраву в пищу и питье. Она добралась до корабля. Легла спать. И больше не проснулась. Логично, в общем-то. Если бы не два очень весомых «но». К счастью или на беду, медик сумел определить отравляющее вещество. Это оказался эррерум – крайне ядовитое растение с очень ограниченным ареалом произрастания. Выглядел эррерум очень привлекательно: густые низкие кустики шаровидной формы, вроде нашего перекати-поле, но очень маленького диаметра, не более пятнадцати сантиметров, обильно усыпанные крохотными розовато-лиловыми звездочками-цветами. Красота, да и только! Но даже пятиминутное пребывание на поляне, заросшей эррерумом, приводило к смерти человека. А уж сок растения и вовсе убивал почище цианистого калия. Произрастало все это счастье в одной единственной долине, протяженностью около семнадцати километров. А находилась эта долина на одном из трех материков… Ильдарры.

Это было первое «но». Второе медик проглядел. Или сделал вид, что не заметил. И я благодарила всех космических богов, что на вскрытие пошла Дарси собственной персоной. Она умна, и не стала поднимать лишний шум. А просто задокументировала наличие у погибшей небольшой воспаленной царапины за ухом. У самой кромки роста волос. Выглядело так, будто девушка, в спешке сооружая себе прическу, сама себя оцарапала плохо подпиленным ногтем или шпилькой для волос. Вот только такие царапины никогда не воспаляются до такой степени. И не приобретают синюшно-багровый оттенок.