Чарльз Гэвис - Стелла

– Боже милостивый, сэр, в чем дело? – воскликнула она.

Мистер Этеридж уронил колокольчик и, не говоря ни слова, воскликнул:

– Немедленно принесите что-нибудь поесть, миссис Пенфолд, и немного вина, немедленно, пожалуйста. Бедный ребенок умирает с голоду.

Женщина посмотрела на него с изумлением, которое усилилось, когда, оглядев комнату, она не увидела ни одного бедного ребенка, Стелла была спрятана за антикварным стулом с высокой спинкой.

– Бедное дитя, какое бедное дитя! Вам это приснилось, мистер Этеридж!

– Нет, нет! – кротко сказал он. – Все это правда, миссис Пенфолд. Она проделала весь этот путь из Флоренции, не съев ни кусочка.

Стелла поднялась из своей засады.

– Не так уж далеко до Флоренции, дядя, – сказала она.

Миссис Пенфолд вздрогнула и уставилась на посетителя.

– Боже милостивый! – воскликнула она. – Кто это?

Мистер Этеридж потер лоб.

– Разве я вам не говорил? Это моя племянница, моя племянница Стелла. Она приехала из Италии, и … Я бы хотел, чтобы вы принесли немного еды. Принесите бутылку старого вина. Сядь и отдохни, Стелла. Это миссис Пенфолд, она моя экономка и хорошая женщина, но, добавил он, ни на йоту не понизив тона, хотя, очевидно, полагал, что его не слышно, но довольно медленно соображает.

Миссис Пенфолд вышла вперед, все еще раскрасневшаяся и взволнованная, и с улыбкой.

– Ваша племянница, сэр! Не дочь ли мистера Гарольда, о которой вы так часто говорили! Почему, как вы вошли, мисс?

– Я нашла дверь открытой, – сказала Стелла.

– Боже милостивый! И свалилась с облаков! И это, должно быть, было час назад! А вы, сэр, – укоризненно глядя на сбитого с толку художника, – вы позволили милой юной особе сидеть здесь в шляпе и куртке все это время, проделав весь этот путь, не послав за мной.

– Ты нам не была нужна, – спокойно сказал старик.

– Не нужна! Нет! Но милое дитя хотело чего-нибудь поесть, отдохнуть и снять свои вещи. О, пойдемте со мной, мисс! Всю дорогу из Флоренции и дочь мистера Гарольда!

– Иди с ней, Стелла, – сказал старик, – и … и, – добавил он мягко, – не позволяй ей задерживать тебя надолго.

Бесконечная нежность последних слов заставила Стеллу остановиться на пути к двери; она вернулась и, обняв его за шею, поцеловала.

Затем она последовала за миссис Пенфолд наверх в ее комнату, добрая женщина все это время говорила восклицательными фразами удивления.

– А вы дочь мистера Гарольда. Вы видели его портрет над каминной полкой, мисс? Я должна была узнать вас по этому, теперь я пришла посмотреть на вас, – и она с нежным интересом посмотрела в красивое лицо, помогая Стелле снять шляпу. – Да, я должна была узнать вас, мисс, через минуту? И вы проделали такой долгий путь из Италии? Боже мой, это чудесно. И я очень рада, что вы это сделали, мистеру Этериджу не будет так одиноко. И вам еще что-нибудь нужно, мисс? Вы должны извинить меня за то, что я привела вас в свою комнату; Я приготовлю для вас комнату на ночь, вашу собственную комнату и багаж, мисс …

Стелла улыбнулась и слегка покраснела.

– У меня нет вещей, миссис Пенфолд. Я убежала … Я ушла совершенно неожиданно.

– Боже мой! – пробормотала миссис Пенфолд, озадаченная и сочувствующая. – Ну, теперь это не имеет значения, пока вы здесь, в целости и сохранности. А теперь я пойду и принесу вам что-нибудь поесть! Вы сможете найти дорогу вниз?

– Да, – сказала Стелла. Она могла бы найти дорогу вниз. Она постояла немного, глядя в окно, ее длинные волосы шелковистым потоком падали на белые плечи, и в ее глазах появилось мягкое, мечтательное выражение.

– Это правда? – пробормотала она. – Действительно ли я здесь, дома, с кем-то, кто любит меня-с кем-то, кого я могу любить? Или это только сон, и я проснусь в холодной голой комнате и обнаружу, что мне все еще предстоит пережить старую жизнь? Нет! Это не сон, это правда!

Она уложила длинные волосы и спустилась вниз, чтобы обнаружить, что миссис Пенфолд уже накрыла стол, а ее дядя стоял рядом и с нежным нетерпением ждал ее появления.

Он вздрогнул, когда она вошла, с отчетливым чувством нового удивления; облегчение от неуверенности в ее приеме, доброта приема уже освежили ее, и ее красота сияла, не омраченная сомнениями или нервозностью.

Глаза старика с художественным одобрением блуждали по изящной фигуре и милому лицу, и он уже почти снова был в стране грез, когда миссис Пенфолд разбудила его, поставив стул у стола и протянув ему затянутую паутиной бутылку и штопор.

– Мисс Стелла, должно быть, умирает с голоду, сэр! – сказала она с намеком.

– Да, да, – согласился он, и оба они принялись за работу, убеждая и поощряя ее есть, как будто боялись, что она может упасть под стол от усталости, если ее не удастся убедить съесть все, что есть на столе.

Мистер Этеридж, казалось, очень верил в старый портвейн как в общеукрепляющее средство и с трудом скрывал свое разочарование, когда Стелла, выпив первый бокал, отказалась от него на том основании, что он был крепким.

Наконец, но с видимой неохотой, он согласился с ее утверждением, что она была спасена от любой возможности умереть с голоду, и миссис Пенфолд убрала со стола и оставила их одних.

На столе стояла лампа, но лунный свет лился в окно, и Стелла инстинктивно подошла к окну.

– Какое это прекрасное место, дядя! – сказала она.

Он не ответил, он задумчиво наблюдал за ней, когда она прислонилась к краю стены.

– Ты, должно быть, очень счастлив здесь.

– Да, – мечтательно пробормотал он. – Да, и ты, думаю, что будешь, Стелла.

– Ах, да, – ответила она тихим голосом и с тихим вздохом. – Счастливее, чем я могу сказать.

– Ты не почувствуешь себя одинокой, затворившись со стариком, мечтателем, который расстался с миром и почти забыл его?

– Нет, нет! Тысячу раз нет! – был ответ.

Он подошел к камину и взял трубку, но, бросив на нее внезапный взгляд, снова положил ее. Каким бы легким ни было это действие, она увидела его, и грациозным, гибким движением, которое он заметил, она скользнула через комнату и взяла трубку.

– Ты собирался закурить, дядя.

– Нет, нет, – нетерпеливо сказал он. – Нет, просто привычка…

Она прервала его улыбкой, набила трубку своими тонкими маленькими пальчиками и протянула ему.

– Ты же не хочешь, чтобы я пожалела, что пришла к тебе, дядя?

– Боже упаси! – просто сказал он.

– Тогда ты не должен ничего менять в своей жизни; ты должен продолжать жить так, как будто я никогда не падала с облаков, чтобы быть обузой для тебя.

– Дитя мое! – укоризненно пробормотал он.

– Или чтобы заставить тебя чувствовать себя неловко. Я этого не вынесу, дядя.

– Нет, нет! – сказал он. – Я ничего не изменю, Стелла; мы будем счастливы, ты и я.

– Очень счастлива, – тихо пробормотала она.