Елена Филон - Лимб. Анафемные души

Переглядываюсь с Шоу и вижу в его глазах тревогу. Мне и самой-то неспокойно от всего этого. Кто-то, или что-то нарушает спокойствие Лимба, нарушает его правила и очевидно – объединяет сектора. А что случится, если границ между секторами не станет?.. Верно – ничего хорошего. Хаос, разруха… Апокалипсис в Лимбе. Ха. Ха.

– Ладно, чего мнёмся? – смотрит на меня Соня. – Тебя не должно быть в мирном секторе, так что пора бы уже на выход.

Соня ведёт нас к городским воротам, но почему-то проходит мимо них, к не большому каменному строению по левую сторону, напоминающему сторожку, ну или… уличный туалет, не иначе.

– Это КПП, – поясняет Соня, открывая для нас с Шоу стальную дверь. – Подождите здесь, пока я у постовых отмечусь, что покидаю периметр.

– Ничего себе у вас тут правила, – усмехается Шоу, переступая порог. – В Подземном городе такой фигнёй никто не занимается.

– У каждого мирного сектора свой устав, – отвечает ему в спину Соня и кивает мне. – Скоро вернусь. Сидите тихо. Нечего вам на улице светиться.

Закрывает за нами дверь, и тесное помещение погружается в полумрак.

Хорошенький у них КПП. Кроме узкого стола, не менее узкого окошка и двух табуреток и нет ничего.

– Всё хорошо, Катари? – спрашивает Шоу, мягко опуская руку мне на плечо. – Ну… я про Ворону эту, да и вообще… погорячился я. Прости.

– Всё в порядке, Шоу, – тепло улыбаюсь другу. – Было бы из-за чего ругаться.

Шоу улыбается в ответ, затем озирается вокруг и вдруг непонимающе хмурится:

– Странно как-то.

– Что, странно? – пинаю носом ботинка ножку табурета.

– КПП и без постовых. Куда она вообще собственно отчитываться-то пошла?

Действительно… странно.

Круто разворачиваюсь и смотрю на дверь, за которой уже слышны шаги.

– Что-то не так, Катари.

– Даже если и так, – отвечаю шепотом, – бежать некуда, Шоу.

Прямоугольник белого света ослепляет глаза, когда единственная в помещении дверь резко распахивается, а на её пороге возникает тёмный силуэт.

– Прости, Катари, – звучит извиняющийся голос Сони, её рука поднимается и направляет что-то на Шоу, – ты же знаешь, что в мирных секторах материализация запрещена. Так что это единственный способ…

– Что ты собираешься… – начинаю кричать, подаваясь вперёд, но в это же мгновение слышится приглушённый выстрел, и я замолкаю, замираю, перестаю дышать.

Не верящими глазами смотрю на Шоу, который уже лежит на полу, слабо дёргается и прижимает руки к груди, а под ним медленно точно густой сироп расползается чёрное пятно крови.

Соня выстрелила ему в грудь.

Эта сука выстрелила Шоу в грудь!!!

– С ним всё будет хорошо, даю слово, – звучит её голос совсем близко. – А вот тебя просили не дырявить.

Удар чем-то твёрдым прилетает в висок, думаю рукояткой пистолета, колени подгибаются, и я падаю на пол, уже через секунду теряя сознание.

***

Мутная вода хлещет в лицо, тяжёлые струи дождя бьют по голове, толкая всё ниже, на самое дно озера. Не сопротивляюсь, повинуюсь бурному течению, шагаю на глубину, камнем ухожу на дно, позволяя смерти принять меня в объятия…

Я знаю каждое мгновение этого кошмара, помню его наизусть, раз за разом переживаю то, что привело меня в Лимб. Снова и снова подписываю смертный приговор самой себе. И каждый раз после ослепительной вспышки света, когда боль острыми клещами разрывает тело на мелкие лоскутки, я просыпаюсь. Заставляю себя проснуться, вынырнуть из мутной воды одного кошмара в другой – в жизнь, которая стала моим наказанием после смерти.

Боль всегда проходит, стоит глазам открыться, но не в этот раз.

Голова раскалывается надвое и теперь мне не просто рефлекторно хочется помассировать виски… Теперь мне хочется зажать голову между колен и умолять тело быстрее регенерировать будто надвое расколотый топором череп.

А ещё меня тошнит, будто воды наглоталась. Но стоит вспомнить о том, что недавно произошло с Шоу и все мои физические проблемы становятся сущим пустяком.

Вращаю головой, пытаясь оглядеться и только сейчас понимаю, что не могу управлять телом, потому что эта стерва Соня привязала меня к дереву толстым канатом, так что даже руками не пошевелить.

Моргаю, пытаясь настроить зрение на темноту ночи и разглядеть поблизости хоть один движущийся силуэт, а в том, что поблизости есть кто-то с энергией заблудшего – даже не сомневаюсь. Я чувствую его. Точнее – её. Уверена, это Соня! Эта дрянь!

Знойная, давящая ночная жара и головная боль мешают сконцентрироваться на мыслях и материализовать тугие верёвки во что-нибудь не такое крепкое; не факт, что получится, но не рискнуть глупо. Пот струится по лицу, волосы липнут к шее и даже одежда насквозь промокла.

Ненавижу жару.

«Ладно, Катари. Сконцентрируйся и освободи уже себя, наконец! А потом найди эту стерву и придуши на месте!»

Но планам моим мешают. И это вовсе не Соня.

Негромкий низкий смешок раздаётся откуда-то сзади, и я замираю, настораживаюсь.

– Воспользуешься материализацией, и кое-кто получит разрешение попробовать тебя на вкус, – расслабленный мужской голос с низким бархатным тембром, прокатывается по телу.

Круто разворачиваю голову, но не нахожу никого рядом.

Тяжело дышу, так что тугая верёвка больно давит на грудь, но не роняю ни слова и убеждаю себя не паниковать. Кто бы это ни был, стоит один раз показать свой страх, и он станет рычагом для управления мною.

А потом вижу то, что мгновенно выдаёт мой страх со всеми потрохами, и я негромко взвизгиваю, глядя на два горящих в ночи жёлтых глаза принадлежащих не кому иному, как… волку.

Волку!

Что это за сектор, чёрт возьми, и что здесь делает эта тварь?!

Этот волк огромен, а его шерсть настолько черна, что далеко не сразу удаётся разглядеть очертания массивного тела. Единственное, что видно – два жёлтых и будто парящих в воздухе глаза.

Вот тут я и не выдерживаю:

– Что за чёрт?!

В ответ – тишина. Лишь голова чёрного хищника, будто не зная, что ответить на мой тупой вопрос плавно склоняется набок. А затем хищник обнажает острые зубы и утробно рычит.

– Нет, Лори, – вновь раздаётся мужской голос, и он совершенно точно принадлежит не волку. – Только если она избавится от верёвки.

Лори?..

– Какой идиот материализовал себе волчицу и назвал её Лори? – выдыхаю, всё ещё не веря тому, что вижу.

И этот идиот, наконец, решает показать себя.

Первое, что предстаёт взору – широкая обнажённая спина с перекатывающимися под блестящей от пота кожей мышцами: тугими и гладкими, будто обласканные морской водой камни. Широкие плечи играют бликами света от неполной луны и неспешно приподнимаются в такт широким шагам заблудшего. Бледная кожа кажется почти прозрачной в ночи, призрачной и настолько же притягивающей взгляд, насколько и отталкивающей его. У этого заблудшего узкая талия из разряда тех, которыми обладают либо заядлые спортсмены, либо от рождения идеальные мужчины, которым просто повезло с генами. Штаны низко свисают на бёрдах, так что видна светлая резинка трусов, а ещё этому заблудшему не стоило так быстро разворачиваться, потому что я хоть и прокажённая душа, но не деревянная! И только слепая, или полная дура смогла бы проигнорировать показавшиеся на животе, будто высеченные из мрамора, кубики пресса. Настолько идеальные и ярко выраженные, что готова поклясться – даже при жизни мне подобного совершенства видеть не приходилось. Наверняка, не приходилось.