Елена Новаженина - Под куполом

Глава 1

Весна. Апрель. По склонам гор бегут ручьи. Жаворонок повис в воздухе и звенит – поёт гимн весне. Хребты Тянь-Шаня вторят ему эхом.

Молодая привлекательная женщина стоит на пригретом горном уступе босиком. Короткая колючая травка щекочет ноги, но она с удовольствием бегает от одного зелёного островка к другому. В арчевнике*звонко поют оляпки. Яркое солнце отражается в струях ручья. В воздухе разлит аромат цветущего барбариса. Женщина оглянулась вокруг и рассмеялась. Она подняла голову вверх и в больших голубых её глазах отразились треугольники снежных вершин.

– Как хорошо! Господи, как хорошо! – Сказала она и, покружившись, упала на землю.

Вверху синее, бездонное, южное небо, окружённое горными хребтами. Всюду слышны весенние звуки: поют птицы, стрекочут кузнечики, звенят ручьи талой воды, которые сбегают в безымянную горную речушку.

Женщина лежит, раскинув руки. В одной – букетик первых цветов. Вдруг закричал орёл. Она поискала его глазами. Вот он, распластал могучие крылья и парит высоко-высоко.

– Счастливый, – подумала женщина, – может лететь куда хочет, он – хозяин горных вершин.

С горы посыпались мелкие камушки, кто – то спускался вниз. Женщина обернулась на звук.

– Услышала! А я хотел подкрасться незаметно, – сказал, подбежавший к ней, молодой человек. Он что – то нёс в руках.

– Смотри, Вер, это пирит. Видишь, как блестит?

– Сколько у нас уже этих камней. А я дом хочу, Толя, детишек.

– Я знаю, родная, знаю, как ты устала. Потерпи немного. Я дострою аппарат, запатентую, будут средства, для строительств дома и тебе не придётся больше скитаться со мною по горам.

Анатолий нежно поцеловал жену. Вера подняла руки и обняла его за шею.

– Я не против гор, но пора подумать о детях. Ведь мне уже скоро двадцать пять.

– Разве это возраст? У тебя ещё всё впереди!

– Ты такой умный, замечательный, только почему то всегда без денег! Бедный ты мой!

– Нет! Я самый богатый, ведь у меня есть ты!

Супруги рассмеялись, Вера потрепала мужа за волосы. Тут в небе снова появился орёл.

– Смотри, как красиво парит! – Сказала Вера,– а помнишь Колорадо?

– Помню, и Колорадо и Мексику и Африку. И где мы только с тобою не были!

Оба некоторое время помолчали, потом Анатолий сказал:

– Пойдём обедать!

– Вот всегда так! Если бы я не любила тебя так сильно, давно бы сбежала! – проговорила, смеясь, Вера.

Глава 2

Октябрь. Ялта. Солнце заливает город и врывается через окно в просторный кабинет экспериментальной лаборатории. За большим столом сидит, склонившись над бумагами, седой мужчина. Это академик Высоков – местное светило науки.

– Твои проекты, Толя, гениальны! Но только уж чрезмерно гениальны! И не актуальны. Нам бы сейчас что-нибудь попроще. А это, – академик ткнул карандашом в чертёж,– пригодится только века через два.

– Вы – консерватор, Антон Лукич. Нельзя же топтаться на месте! Сейчас в стране сложная обстановка и наша с вами задача – помогать людям, а не откладывать на потом.

– А кто будет финансировать твой сверхгениальный проект? Министерство? Или я со своего кармана? Я бы рад, но не имею такой возможности!

Высоков строго посмотрел на Анатолия поверх очков. Но молодой профессор Горячий не сдавался.

– Детали можно изготовить на опытном заводе. А собирать я буду сам бесплатно, вернее, – тут Анатолий вспомнил про Веру, – условно бесплатно. За патент я денег не возьму, если их не будет. Главное проект, как вы сами заметили, гениальный.

– Забирай, и придумай что-нибудь попроще, пореалистичнее, – сказал Высоков, решительно отодвинув чертёж.

Анатолий не стал спорить. Дома состоялся разговор с женой.

– Вера, ты не думай, но…

– Высоков опять тебе отказал! Обратись к министру, к его заместителям.

– Нехорошо прыгать через голову. Высоков мой непосредственный начальник.

– Хорошо! Ещё немного я поживу в этой съёмной квартире, но потом… Я сама начну делать карьеру. И ты, дорогой, не обижайся, если жена тебя обойдёт. Тогда уж у нас точно будет свой дом, пусть небольшой, но свой.

Вера подошла к мужу и, заглянув ему в глаза, тихо проговорила:

– Я хочу розарий, сад! Я хочу, чтобы наши дети плескались в бассейне! Ведь у нас, когда-нибудь всё же, будут дети?! Не думаю, что хочу слишком многого, и мы этого не заслуживаем.

– Да, дорогая, ты права, – ответил Анатолий, но по его затуманенному взгляду, Вера поняла, что он что-то обдумывает.

Прошла осень, наступила зима. Вера продала несколько своих картин и стала вести кружок рисования при детско-юношеском культурном центре. Анатолий занимался очередной разработкой. Казалось, всё было хорошо, но профессор Горячий стал необычно молчалив. Веру тревожила его задумчивость.

Однажды Анатолий пришёл с работы и бухнулся на стул в кухне, даже не раздевшись.

– Что случилось? Вера никогда ещё не видела мужа таким потерянным.

– Он продал мой новый проект американцам! Я только его закончил, а он продал!

– Кто, Толя? Что случилось?

– Петрухин – новый ассистент Высокова. Он запатентовал моё изобретение, а я, понимаешь, я ничего не смогу доказать! Даже если докажу, то это ничего не изменит. Американцы приступили к производству. Петрухин, эта посредственность, слизал все мои чертежи и пояснительную записку. Эта бездарность, совершенно не разбирается в квантовых теориях, не имеет научной степени, а я – профессор с тридцатилетнего возраста, гений, как называет меня Высоков, посрамлён, унижен, ограблен!

Анатолий говорил быстро, раскачиваясь из стороны в сторону и обхватив голову руками.

– А Высоков? Он знает? – спросила Вера.

– Да! У него чуть не случился сердечный приступ. Ведь он так надеялся на этот проект. Высоков уволил Петрухина, но того пригрели американцы.

Анатолий замолчал, продолжая раскачиваться на стуле.

– Да, предыдущие проекты Высокова не устраивали, не актуальны, не реалистичны, проекты двадцать третьего века. Ну, ничего переживём, – пыталась успокоить мужа Вера, – ты знаешь, мне предлагают выставку во Франции! Толя, ты меня слышишь?

– Ничего не хочу больше придумывать! Уйти бы, скрыться ото всех, от зла и зависти, преступлений и подлости! Ты не представляешь, Вера, какую опасность представляет моё изобретение, если попадёт в недобрые руки. Это хорошо, что Петрухин – профан, он не увидит всего, что скрыто в чертежах, да и в пояснительной записке я много чего не указал. Но вдруг американцы догадаются, тогда случится беда!

– Будем надеяться на лучшее! Господь, одаривший тебя таким умом, не допустит, чтобы твоё изобретение использовали во зло. Я верю в это, и ты верь!

Несколько дней Анатолий молчал. В нём что- то сломалось, и на глаза надвинулась пелена.