Марк Каменских - Прыжок

– Все должно было быть по-другому.

– Милый, все в порядке, я тебя люблю, успокойся, у тебя сильный стресс, мы поедем на консультацию к психологу.

– Нет, тут нужен специалист по-сильнее, я познакомлю тебя с ним, пойдем.

Папа мальчика обменялся телефонами с Вовой, обещал отблагодарить, на что тот отвечал категоричным отказом. Однако обещал встретиться с ними, чтобы побеседовать с мальчиком и его родителями. На место ехало ДПС, чтобы зафиксировать аварию. Вова позвонил знакомому из спец-органов и сообщил о происшествии, тот ответил, что они в курсе этого и уже «ведут» автомобиль, скоро злодей будет пойман.

Они пришли домой и приняли легкий душ, потом поужинали пастой, заправленной болоньезе и песто домашнего приготовления – каждый выбрал свое. Вова с кем-то разговаривал по телефону, иногда ей удалось услышать обрывки фраз «она видела», «потеряла сознание», «вернулась», «прыгнула со мной». Весь оставшийся день он был очень взбудоражен случившимся. Мия не находила себе место из-за его настроения. Она была эмпат по своей натуре и чутко ощущала любые его настроения, также как и Вова переживая их.

Он старался не обсуждать происшедшее сегодня, интересовался, что интересного происходит у нее в университете и на работе, а завтра обещал поехать к одному удивительному человеку на обследование. Как утверждал Вова после такого сильного события это было необходимо. Они провели вечер, слушая классическую музыку – Баха и Бетховена, выпили красное сухое вино из Чили и занялись любовью. Чувственность вернулась в их отношения. Они оба как будто поняли, что могут потерять друг друга в любой момент, что каждая минутка вместе – это подарок судьбы, которым нужно наслаждаться. Вова нежно целовал ее шею, от чего она уже достигала многогранных оргазмов. А потом они просто растворились друг в друге. Мия заснула прямо на нем.

Утро было солнечным, день обещал быть многообещающим. Мия собралась и оделась как сказал ей Вова – не слишком строго, не слишком спортивно. Она одела свои любимые голубые балетки, ванильную юбку до колена, сверху хлопковую рубашку и светлую куртку из нежной кожи. Волосы убрала в пучок, глаза немного подвела, губы не красила, сережки с небольшими бриллиантами, который подарил ей предыдущий парень, отлично дополняли ее образ – легкий шик в своей простоте – свежо и уютно. Вова сходил с ума от её стиля, чувства меры, умения сочетать цвета, ткани, быть не слишком пошлой, но при этом не серой и обыденной. Иногда его наполняло чувство гордости, что рядом такая статусная, красивая девушка – милая и скромная. Иногда пошлая и откровенная – но только для него. Королева, но корона была спрятана далеко от всех и никто не знал о ее существовании.

Они вышли на улицу и сели в автомобиль, который позавчера удачно удалось поставить прямо возле парадной. Ехать было недалеко – до центра. Мия пыталась что-то узнать и выяснить, куда они едут и для чего, на что ей было сказано: «Персик, доверься мне, скоро ты сама все увидишь и узнаешь». Вова уверенно вел, поставив легкую мелодичную музыку. Мия сидела в Инстаграме и переписывалась со своими подругами, отвечала на комплименты своих бесконечных поклонников и «друзей». Все последние 4 месяца их отношений она продолжала общаться со своими бывшим молодым человеком. Тот рассказывал, как нашел себе трех девушек, но ни одна из них не сравнится с ней. Чушь, которая ей очень нравилась и тешила. А Вову нет, потому что он не понимал, зачем сохранять былую любовь в таком вегетативном состоянии. Он считал, что если уходить – то красиво и навсегда, разрушив все мосты. Не потому что больно или неприятно, а потому что так лучше для обоих, он был твердо уверен, что надо полностью отпускать друг друга и даже сделать неприятно специально, чтобы легче забыть друг друга. Безусловно, он не переставал любить всех своих бывших девушек, но не поддерживал связь с ними, чтобы всем было легче дальше жить.

Через минут 20 они подъехали в живописное место на берегу канала и еще минут 10 искали место для парковки. На большой деревянной двери, которая прожила уже не один век, гордо красовалась надпись «Институт Ядерной Физики Российской Федерации».

Они вошли. Внутри не было ни одного студента из-за пандемии и всеобщего карантина. На проходной сидели два охранника.

– Здравствуйте, мы к Окуневу.

– Студенческий или пропуск.

– Вот мой, а девушка со мной. Я просил, Вас должны были предупредить.

– Фамилия?

– Моя или ее?

– Вашу я итак знаю и вижу, девушки! – немного раздраженно ответил охранник.

– Платонова.

– Паспорт.

Они дали паспорт Мии, ее записали, они прошли через проходной пункт и начали подниматься по парадной лестнице из белого мрамора. У стен стояли постаменты с великими советскими учеными и их достижениями в науке.

– Они тебя знают?

– Да.

– Откуда?

– Я два года проходил, показывая вместо студенческого картинку со Спанч Бобом, а потом они как-то присмотрелись и устроили скандал на весь Институт. Так мы и познакомились.

– Они что давно тут сидят?

– Да, этот который докопался – Потапыч – он еще с Советских времен. Говорит и не таких умников вычислял.

Они поднялись на третий этаж и повернули направо. Паркет иногда устало поскрипывал, освещение было достаточно тусклым, как будто работало не на полную мощность. В коридорах не было ни души. Мия с интересом разглядывала новые для нее интерьеры. Через пару минут они повернули направо в еще один коридор – более узкий, но более освещенный. Двери в кабинеты стали чаще. Они подошли к кабинету 370, Вова постучал два раза. Из-за двери послышался севший хриплый голос: «Да, да, Володя, заходите».

– Здравствуйте, Сергей Михалыч! Как я рад Вас видеть. – Вова улыбался во весь рот, распахнув руки шел навстречу к профессору, чтобы обнять его. Тот приподнялся из-за своего столика, за которым что-то записывал в тетрадку и медленно пошел навстречу. Все движения он делал очень плавно и через силу. На вид ему было лет восемьдесят – невысокого роста в рубашке и джемпере зеленовато-серых оттенков. Они выглядели так, как будто он носит их уже последние лет 40. Начищенные туфли и брюки. Внешне это был денди, который не меняет свой прикид уже долгое время. Лицо было смуглое и в морщинах. Шея как будто уже устала прямо держать голову и склонила её вперёд. Сама голова небольшая с большими ушами. Лицо с пропорциональными чертами и большим носом. Каждый шаг он делал, не поднимая подошву, как будто ботинки спадали с него. На каждый вынос ноги вперед выдавалось противоположное плечо.

В кабинете не работало основное освещение, но светило около 8 вспомогательных лампочек. На стене висел портрет Эйнштейна с надписью: «Все относительно, однако это не точно.»