Александра Плен - Последний императорский отбор

Дорога была бесконечной. Десять дней безумной выматывающей гонки, вытряхнувшей из меня не только внутренности, но и последние крупицы терпения, в корне поменявшей представление о величии нашей империи. В буквальном смысле слова.

Почти сразу же я пожалела о своем согласии. На самом деле выбора-то и не было. Послание моему отцу содержало не просьбу, а приказ. Одну из незамужних дочерей нужно было посадить в карету, прибывшую вместе со стражниками, и отправить в столицу на смотрины невест императора. Без вариантов.

Кроме возраста и отсутствия тяжелых увечий, других «пожеланий» не было. Граница – от семнадцати до двадцати пяти лет. Довольно либеральные требования, даже странно. Ни великой красоты, ни невинности, ни богатств, ни талантов не требовалось.

Дочерей у папы было трое. Я и мои две младшие сестренки. Но вот незадача. Анна, которой двадцать один, неделю назад успела выскочить замуж и вовсю наслаждалась медовым месяцем. Восемнадцатилетняя Ильма заключила помолвку (пока только с ее слов) с «любовью всей жизни», прекрасным неотразимым Альварчиком, и естественно, закатила истерику после прочтения отцом императорского указа на семейном собрании.

Остаюсь я, двадцатипятилетняя старая дева. Строго говоря, двадцать пять мне исполнится только через два месяца, поэтому фактически я подходила под указанные параметры. Если мы только не задержимся в дороге или не сломаю случайно ногу.

Хотя даже со сломанной ногой меня потащат во дворец, потому что уж слишком настойчивыми были гвардейцы, слишком категоричным приказ императора.

Не понравились мне ни тихое ругательство отца сквозь зубы, ни странный испуганный взгляд мамы, которая резко побледнела после прочтения указа. Заметив это, я очень удивилась, так как родом мама была из столицы, великолепной и неповторимой Лимпии, которую мечтает посетить каждый житель империи, не исключая и меня. Мама выросла среди роскошных дворцов, площадей, фонтанов, о которых я только читала в газетах. А еще она некоторое время была фрейлиной вдовствующей императрицы Изольды. Там, во дворце, она и познакомилась с папой, и как только он сделал ей предложение, сразу уехала на юг, в нашу глушь, и никогда больше не вспоминала о своей прошлой жизни, ни о дворце, ни о столице, хотя мы частенько ее умоляли рассказать хоть что-то.

Съездить в столицу нам с сестрами не довелось ни разу. Во-первых, она находится на противоположном конце империи; во-вторых, у нас банально не было денег на такую дальнюю поездку. Пусть мы являемся одними из крупнейших землевладельцев королевства, имеем титул, поместье, мраморные рудники и много всего прочего, достаток в нашей семье небольшой, так как почти все забирают в виде налогов. А то, что остается, уходит на оплату работникам и развитие поместья. Мы с сестрами обходимся одной горничной на троих, сами убираем свои комнаты, Ильма, когда подросла, увлеклась шитьем одежды для слуг, а мама руководит кухней, закупает еду, торгуясь за каждый медяк.

– Это уже какой по счету? – отец отложил бумаги в сторону и обернулся к маме. На лице застыло озабоченное выражение.

– Последний, – выдохнула она, – десятый.

Да, забыла сказать, по древней традиции отборов всегда десять. Мне было страшно любопытно, почему именно столько? Неужели императору не может приглянуться девушка из первой или второй партии? Что именно он ищет? Точнее, кого именно? Отборы начинаются с двадцати лет, и к тридцати император должен выбрать жену. Иногда он начинает позже, иногда раньше. Например, отец нынешнего правителя женился в сорок.

Каждый год во дворец привозят несколько сотен девушек. Возникает странное чувство, что император таким способом за десять лет жаждет перезнакомиться со всеми титулованными женщинами, живущими в империи. Очень любопытно. Когда мы с сестрами спрашивали маму, как происходят отборы и что нужно императору, у нее резко портилось настроение, и она отсылала нас прочь, дав работу или поручение.

Отец с мамой повернулись ко мне. Видя их хмурые лица, я забеспокоилась.

– Ничего страшного, – криво улыбнулась я, – съезжу в столицу и приеду назад. Вряд ли я заинтересую владыку.

Мама взволнованно поджала губы, а отец задумчиво кивнул, словно соглашаясь с моими словами. Крошечная обида кольнула сердце. Нет, я реально смотрела на ситуацию – я далеко не красавица. Когда-то давно, целую жизнь назад, я берегла кожу от беспощадного южного солнца, пользовалась кремами, косметикой, ложилась вовремя спать, старалась красиво одеваться. Тогда у меня был любимый человек, счастливое будущее, мечты. А сейчас… У меня нет ничего, поэтому и беречь нечего, особенно кожу. Я давно махнула на себя рукой. Смуглая, дочерна загоревшая, я была похожа на рудокопа. Даже не скажешь, что благородная леди.

Сестры, решив, что проблема решена и еду я, радостно выпорхнули из комнаты. Мама подошла ближе.

– Возьмешь старые платья, никаких красивых причесок и косметики, – низким тихим голосом произнесла она, – старайся выглядеть как можно хуже.

Я недоуменно округлила глаза.

– Давай я вообще не поеду, – хмуро предложила, собираясь обидеться на родителей. Такой чудовищной несправедливости я от них не ожидала. Они всегда хвалили меня, называли талантливой умницей, сокровищем. А сейчас то, что я выиграю конкурс невест и стану императрицей, ими даже не рассматривалось. Понятно, мне двадцать пять, я перестарок, плохо выгляжу, меня не выберут, но так унижать дочь…

– Не ехать нельзя. – Отец развернулся в сторону окна и кивнул. Я подошла и непроизвольно ахнула. Наш небольшой двор оккупировали два десятка имперских стражников с мушкетами наперевес. Они рассредоточились по периметру, закрыли главный выезд и боковую калитку. Желание игнорировать императорский указ пропало совершенно.

– Зато бесплатно съездишь в столицу. – Радость от этого события почему-то отдавала горечью. – Ты же всегда хотела там побывать? Вот и посмотришь.

Меньше чем за час был собран небольшой скарб. Несколько смен белья, три старых выцветших платья, расческа, зубная щетка, и так, по мелочи. В последний момент в чемодан сунула журнал со статьей об археологии, которую в итоге мне так и не удалось прочитать из-за страшной тряски. Отец и мама со скорбными лицами посадили меня в карету и отправили на отбор, дав странное напутствие постараться не привлекать внимания.

Четверку коней меняли каждые шесть часов. Ночевала я на постоялых дворах, в окруженной стражниками спальне, внутрь никого не пускали, еду приносили они же. Я была постоянно сонная, уставшая и злая. Зато за поездку научилась есть, спать и ходить в туалет по расписанию.