Ирэн Блаватская - В отражении твоих глаз

– Стойте… Остановите казнь… Король помиловал осужденную на смерть – слышу голос как будто из другого мира… я наверное уже в раю, и мне мерещится это… или я действительно это слышу? Хотя уже не важно, я окончательно потеряла связь с реальностью и стою согнутая, не двигаясь, с головой на эшафоте.

Меня поднимают. В двух шагах от меня, тут же на эшафоте, стоит тот же самый представитель закона, что зачитывал приговор и теперь, как ни в чем не бывало зачитывает новый. Как оказалось король помиловал меня, и теперь если найдется мужчина который захочет жениться на мне, то я избегу казни, с меня снимут все обвинения, и я смогу спокойно уйти вместе с новоявленным мужем. А если нет, то казнь приведут в исполнение…Слабое утешение, если учесть что сегодня они все шарахаются от меня как черт от ладана. Правда не понятно почему…

– Ну что, есть желающие взять эту женщину в жены? – громко спрашивает мужчина обращаясь к толпе, в которой больше тысячи мужчин…

Теперь моя жизнь в руках случая.

По толпе проходится громкий гул… Но спустя совсем немного времени народ стихает, и кругом воцаряется звенящая тишина, что даже слышно чириканье птиц пролетающих мимо.

– Совсем никого? – переспрашивает он через несколько минут, внимательно обводя глазами толпу – Ни одного мужчины? – он находится в замешательстве, вероятно в его практике такое было впервые…

Надежда на спасение, которую мне дали, еще несколько минут назад, немного меня успокоила и привела в чувство. А теперь видя эту неутешительную картину, все мои надежды на спасение, рассеиваются как дым, меня опять охватывает ужас… Вероятно бабушка была права, все таки это проклятие безбрачия довлеет над нашим родом… Ни одна женщина в роду не вышла замуж, и не создала семьи, вот и мне похоже не удалось избежать этой участи… среди стольких мужчин, нет ни одного кому бы я приглянулась… А мне иногда казалось что я симпатичная, и теперь я вижу, что это только казалось… а на самом деле я уродина… чудовище… с этими ужасными рыжими, лохматыми волосами… ни один мужчина меня не хочет… да уж, это совсем не способствует поднятию самооценки… Никто… хотя мне всего двадцать лет… Значит свершится казнь… Я стою перед огромной толпой и отрешенно смотрю вдаль, туда где небо сливается с землей… и понимаю, что вижу это в последний раз

– Я беру эту женщину в жены – раздается чей-то грубый голос из толпы, у меня мгновенно отлегло от сердца… – Неужели спасена?

К эшафоту выходит огромный, мрачного вида мужчина, лет тридцати, с закатанными по локоть рукавами, и кулаками как пудовые гири, поправив платок на голове, неторопливо повторяет:

– Я готов на ней жениться – Взглянув на него, тут же на глаза наворачиваются слезы…Господи, спасена… Мне все равно кто, лишь бы спасти свою жизнь…

В толпе раздается громкий вздох, но в ту же минуту, раздается еще один голос:

– Я беру эту женщину в жены – из толпы выходит молодой, крепкий красавец и встает рядом, всем своим видом показывая что готов бороться за эту женщину.

По толпе проходит громкий протяжный гул.

– Я кузнец при королевском дворце – обращается ко мне первый претендент, когда вокруг немного стихло, заметно акцентируя мое внимание на словах «королевский дворец» и пристально смотря мне в глаза продолжает – Я буду тебе хорошим мужем, женщина

– Я сделаю все чтобы моя жена ни в чем не нуждалась – тоже обращается второй претендент, пытаясь привлечь мое внимание.

Из толпы то там – то тут раздается… ведьма… колдунья…приспешница сатаны… По толпе снова проносится гул негодования, мне даже кажется что моих женихов пытаются отговорить от такого опрометчивого поступка, но тут представитель закона поднимает руку требуя тишины:

– По закону Шаддада, если на руку женщины претендуют более одного мужчины, то женщина имеет право выбора – говорит он громко, и поворачивается ко мне:

– Выбирай женщина…

Не знаю почему, но что-то мне подсказывает что этот кузнец не просто так появился здесь, что его специально подослали. Не важно как это назвать, шестым чувством или предчувствием, но в этом я не сомневаюсь. А может быть принцесса постаралась. Ведь не зря же он два раза обращался ко мне, подчеркнув при этом про дворец… зачем было об этом говорить, какая разница чем он занимается, никто ведь не спрашивал… значит это сигнал для меня…

– Я выбираю кузнеца – негромко произношу я после минутного раздумья, повернувшись к представителю власти, и чувствую как постепенно жизнь возвращается ко мне.

Иногда я переодеваюсь в простолюдина и выхожу в места массового скопления людей, на городские торговые рынки, центральную площадь, общаюсь с горожанами, несмотря на бесчисленные донесения своих людей, чтобы уже наверняка, изнутри, знать все что происходит в городе и в стране, о чем думают жители, и их реальные настроения. Король серьезно болен, и физически не в состоянии заниматься государственными делами, целиком посвятив себя своему угасающему здоровью и его лечению. Проведав об этом наши недруги, правители соседних Халифатов, активизировали свою враждебную деятельность на нашей территории, пытаясь расшатать политическую и экономическую ситуацию в стране, и потирая свои лживые ручки терпеливо ждут, выжидая удобного момента чтобы пойти на нас войной.

Я как главный визирь, доверенное лицо короля, и второй человек в стране взял ситуацию в свои железные руки, и строго контролирую все сферы деятельности, чтобы обеспечить в стране мир и порядок, и не дать нашим врагам ни малейшего шанса дестабилизировать ее.

Вот и сегодня я стою в толпе горожан, на центральной площади, совсем рядом с эшафотом, и внимательно наблюдаю за всем что там происходит. А если быть откровенным, то я здесь, чтобы просто увидеть еще раз эти изумрудные глаза, которые лишили меня покоя… А когда её изящная белоснежная шея оказалась на грязной плахе, а палач, касался ее своей грубой рукой, пытаясь убрать ее непослушные волосы, во мне что-то зашевелилось… и стоило ему занести топор, как я уже был готов подставить свою руку под него, только чтобы спасти эту нежную соблазнительную шею…

Непонятно откуда взялся этот угрюмый кузнец, и в считанные мгновенья, пока я успел что-то предпринять, нарушил все мои планы относительно этой загадочной харибы… и теперь у меня на глазах, он берет в свою мозолистую грубую руку ее нежную изящную ладонь, и они вдвоем, под громкие крики толпы «ведьма… колдунья…исчадие ада…» неторопливо удаляются от меня. Легкий ветерок колышет подол тонкого, шелковистого платья, подчеркивая плавные изгибы ее стройного тела, а золотистые длинные локоны, развеваясь касаются натруженного крепкого плеча кузнеца, и почему-то вызывают во мне бурю противоречивых чувств.