Ольга Чумаченко - Мираж хищного мира

Психически не стабильными вернулись все хищные охотники. Все! Берсерки – назвали бы в древности мгновенно зверевших воинов, впадающих в неудержимую жажду убивать. Хищниками – называли на Хищной планете тех, кто обладал такими разрушительными качествами, опасными, но такими нужными в их мире.

Нет! Почувствовала Ярамира себя неловко: вообще не в своей тарелке. В одной постели с мужчиной ей делать нечего! Нечего делать с «каменным истуканом», чтобы не провоцировать…

С мужчиной, наконец-то, заработал мозг, а она голая – совершенно. Спутанные длинные волосы прикрывали, но… Опомнившись, нахалка выпрыгнула из кровати как ужаленная, прихватив лежавшую на полу свою одежду, забежала в ванную. Вышла довольно быстро, накинув лёгкое свободное платье с длинными рукавами и капюшоном, простое и довольно хорошенькое, миленькое серенькое вышитое бледно-зелёным бисером, не броское, но по фигуре сидевшее как литое.

Только, когда вышла с ванной обратила внимание на двери. Почему раскрыты двери? С любого угла комнаты, можно было видеть почти всё, что происходило в огромном холле. Заметила, что бдительная стража на воротах всё это время наблюдала за ними, внимательно наблюдали два хищных воина за тем, что происходит в комнате Рада. Это когда все другие пришедшие в караване ярые мужчины крепко спят, Рад развлекается.

Ярамире очень не понравилось, что всё это время на неё смотрели и ещё с такого безопасного расстояния. Гордо пошла она на выход, явив себя, своё «фи». Ну, нет! Вот чего она никак не ожидала, что на входе в логово стояли ещё двое молодых мужчин. Стояли они, подперев спиной стену, по обеим сторонам от входа. Не догадывалась наивная, что первое время всех прибывших ярых мужчин, неважно с каким статусом, контролировали. Чтобы не было срывов. Чтобы проснувшись, "хищники" не хватались спросонья за оружие. И женщинам, чтобы было спокойнее и безопаснее входить к «оголодавшим» и плохо себя контролирующим мужчинам.

Малой, всё это время дремавший в постели, даже ухом не повёл на их разборки. Крепко его приложило, устал. Ему бы сейчас дрыхнуть где-нибудь в норе возле мамкиной соски. Но и тут проблема: щенки не впадают в спячку. Он бы рядом со спящей стаей в своей сугубо мужской семье издох с голоду.

Рад не мешал девушке, дал ей время остыть, осмотреться. Дал время подумать, стоит уходить – куда? Оценивающие взгляды прилипли, стоило ей выйти и остановиться у края лестницы. Задумалась: одинокая и беззащитная девушка среди…

Гортанный рык, что издал хозяин, предназначался не ей, что невероятно удивило нахалку, а стоявшим за её спиной мужчинам-охранникам. Приятно чувствовать себя под защитой, когда даже смотреть в её сторону…

Очаровательная и грациозная девушка, резко, но плавно, развернулась на месте – кругом – знающая себе цену, дав своим длинным волосам, заманчиво взметнутся вокруг тела. Да, спровоцировала. «Проводили» девушку в логово не просто взглядом, если бы Рад не издал ещё один угрожающий рык, они бы осмелились ещё и развернуться, чтобы посмотреть вслед. Рад что-то быстро и кропотливо печатал на плоской доске похожей на планшет. Ярамира разыгралась, захотелось ей полюбопытничать, но не решилась, села в кресло и отвела взгляд. Не заставил ярый ждать сверлившее изнутри любопытство. Пристукнув пальцем по столу, он повернул написанным к девушке: «Читай!»

Несколько слов на разных языка и иероглифы: славянский, этрусский, русский хинди. Так он знает русский? Девушка чуть не "подавилась" воздухом. Она совсем забыла об их проблеме общения. Он писал на смеси славянского вперемешку с русским. Да, побратимы! Она всегда разговаривала с ним на русском, не придавая значения, понимает он её или нет. Зачастую, в их общение главным была интонация и нехитрые жесты.

– Русский, – улыбнулась Ярамира, с удивлением обнаружив, что речь вернулась, – если тебе это удобно, рунный и иероглифы неплохо понимаю, единый глухонемой язык ярых знаю, как и язык коротких жестов.

Да сказать, что не понимает местный общий разговорный язык – забыла. И он не спросил. Не думал, что знающая столько, может не знать элементарного. Утаила она про древний язык ярых, общий для всех хищных народов, всех поселений, всех куполов.

И пошло…

"Закон первый, не заигрывать, не дразнить, не целовать спящего, сонного мужчину, если не желаешь продолжения…".

Девушка почувствовала себя не просто возмущённой, она почувствовала, как её лицо запылало огнём, а ведь только остыла – отошла от обиды. Вспыхнула дерзость пламенем в глазах девушки, поняла, увидев игривый огонёк в мужских глазах, что ярый просто смеётся над ней. Обижено скрестив руки на груди, она опустила глаза, сказать нечего – была неправа. Отомстил мужчина за надругательством над своим ухом. Наконец-то, почувствовала Ярамира свою беспомощность, свою беззащитность, а он сел за стол, откуда-то подтянув, чурбачок, открыл блюда.

Какой по комнате пошёл аромат… в организме девушки сработали рецепторы: забурлило в животе. Нет! Не время обижаться! Не выдержав, она опять села без разрешения за стол. И дерзко, прямо из-под носа, выхватывая ароматные куски, попробовала всё.

– Делить, так делить (отобрала она себе еды со всех блюд), – провела девушка ещё раз черту, на столе, – это наши с тобой отношения: я молоденькая девушка, ты взрослый мужчина. Я тебя давно знаю, но мало. Бесишь ты меня и это уже не безразличен. Зачем ты меня вытащил из куста? А теперь, что хочешь?

«Покормить», – фыркнул хозяин.

Проигнорировал Рад вопросы, не хватало ещё, чтобы это… «чудо» его расспрашивало.

Так и быть! Поев, мужчина ознакомил девушку ещё с несколькими законами, правилами, манерой поведения. Они оказались строгими, но приемлемыми даже для неё. Согласилась Ярамира, кивнула. Так вот, велел Рад вести себя благоразумно, так как положено вести себя молодым девушкам, а не диким зверюшкам. "Нахал!" – сверкнула «дикая кошка» огнём глаз. С радостью подметив, что за всё время накалённого разговора не всплыла её непредсказуемая черта – «чёрная кровь». Спит, значит?! Бывает!

Рад пояснил, что жить она будет в женском общежитии под присмотром… няни, она (они) присмотрят за ней и всему научат. Ярамира чуть не подавилась. Что-что, а вот жить ещё под одним присмотром зорких глаз кроме «каменного истукана» – увольте! Дети у них живут вместе с родителями, в основном с матерями, если считать по-людски, то до двадцати пяти лет. Взросление у них немного другое, а она тут причём? Себя Ярамира считала взрослой. Больше семнадцати лет – совершеннолетняя.

– Вот этого делать не надо, – предупредила дикая нравом девушка, – нянек мне ещё не хватало! Мне двадцать три года, земных. Я человек и биологическое взросление у меня другое. В девичьем углу размещусь, а там посмотрим.