Илья Соколов - Тессеракт

– Ну вот, совсем другое дело, – хохотнул он, – Как у Вас самочувствие?

– Да вроде как нормально. Хотя, я не ощущаю каких-то перемен в организме. Это как?

– Вполне. Вы ничего и не должны ощущать, – он пристально посмотрел мне в глаза, – Я вижу, процедура прошла успешно. Афтонгил, как всё прошло?

– Тип-топ всё было, шеф! Он даже отключился только в самом конце. Молоток, короче!

– Хм… Даже так? Ну что ж, это замечательно. Илья, у Вас были ко мне вопросы?

– Ну, теперь остался только один, а точнее блок вопросов, – я хмыкнул, поняв, сказанную несуразицу, – в общем вот: чем я буду заниматься, мои обязанности, то есть, и что мне делать вообще. Ведь, тот образ жизни, которым я жил раньше, видимо, подошёл к концу?

– Касаемо образа жизни, да, Вы правы. Вам придётся уволиться с работы, с начальником проблем не возникнет. Да и Вам, как мне кажется, это только в радость?

– Да… Да, это так.

Что и говорить, работу эту я не очень любил. Не то, что бы плохо было совсем, но просто это было не моё. Торговля, это такая вещь, где нужно любить людей, или делать вид, что любишь. Как это и делают большинство успешных работников торговли. А у меня, при общении с потенциальными покупателями, часто возникало стойкое желание задвинуть им промеж глаз. Люди, к сожалению, бывают очень въедливы, и часто не сдержаны. Приходится очень много говорить, и часто говорить то, что правдой не является. Вдобавок, от большого количества людей быстро устаёшь. Да ещё, всё это очень скучно, и однообразно.

Так что, на это условие, я согласился без труда.

– Жить можете, как и жили раньше. В общем, на ваше усмотрение. Про жильё: можете остаться там же, а если хотите, то селитесь в Городе, мы Вам что-нибудь подберём.

И только я хотел затронуть самую щекотливую тему, то есть тему денег, как Велимор, будто прочитав мои мысли, сказал:

– Ну а про финансовую сторону можете даже и не беспокоится. Ежемесячная финансовая помощь сотрудникам, составляет примерно восемь ваших зарплат в отделе сантехники. С возможностью повышения и карьерного роста. Я понимаю, что карьерный рост для Вас не очень значим, да и к деньгам Вы особо не алчите, но всё же сообщаю о такой возможности на всякий случай. Кроме того, коммунальные платежи, для Вас, сокращаются вчетверо. Как, это уже наши заботы. Но всё законно, поверьте.

– А с чего вдруг такая, – я слегка замялся, – щедрость, мягко говоря? Я ещё ничего не сделал полезного, а сразу так. Ни в коем случае не хочу Вас обидеть, просто, как говорится, за всё надо платить. Хотелось бы узнать, чем предстоит расплачиваться мне.

– Такой вопрос понятен, Илья. Я этого ожидал. Понимаете, дело в том, что, становясь нашим сотрудником, а Вы им уже стали, Вы подвергаетесь некоторому риску. Как бы мы не скрывали, но агенты той стороны могут, как-либо узнать, что Вы наш сотрудник, а это влечёт за собой некоторые неприятности. С другой стороны, Вы допускаетесь к нашим секретам и тайным знаниям. Это уже риск для нас. И такие условия, это некая страховка, от… ну, в общем, Вы поняли? – это было скорее утверждение, нежели вопрос.

– Да, кажется, понял, – чего тут понимать то? Всё ясно, чтоб не убежал к «конкурирующей фирме», и чего-нибудь ей не слил.

Я, в принципе до денег не жаден. Так, чтоб хватало, а больше и не надо. Никогда не понимал тех, кто гонится за деньгами, и ставит деньги во главу угла. Или тех, кто из за карьерного роста, жертвует всем и вся в жизни, или просто идёт по головам, не обращая внимания на сломанные судьбы. Предаёт из за этого друзей, или идёт на компромисс с совестью. Тех, для кого деньги и карьера, стали культом, самоцелью можно сказать. Мне кажется, что отношения, всё-таки гораздо важнее, чем какие бы то ни было деньги.

– Мы, конечно, тщательно проверяем всех новых сотрудников, но всё же. Вдобавок, в Вас, Илья, я уверен. Это моё личное мнение, а не результат каких бы то ни было проверок и тестов личности. А в людях я разбираюсь, это факт, неоднократно подтвержденный, – при этом он взглянул на сидевшего молча Афтонгила.

– Да, это уж точно, – подтвердил тот.

– Что же касается обязанностей, то их Вы себе сможете впоследствии выбрать сами, руководствуясь внутренними чувствами. Но это произойдёт уже в период тренировки.

– И всё так просто, такая вольница, – мне всё ещё с трудом в это верилось.

– Нельзя заставить человека делать то, что он не хочет. А если это делать, то вреда будет больше, чем пользы. В этом и причина, – сказал Велимор, и улыбнулся.

– Ну, тогда, мне вроде всё ясно.

– Замечательно. Тогда передаю Вас на попечение Афтонгила.

Афтонгил ободряюще посмотрел на меня, кивнул Велимору, и сказал, обращаясь ко мне:

– Ну, ты готов к новым свершениям? – я кивнул, – Тогда вперёд!

Мы шли по коридору, который, как и прежде, был испещрён дверьми по обе стороны. Всё теми же тяжелыми на вид, а на самом деле легкими, из за магического воздействия, дубовыми дверьми

– Слушай, Афтонгил, а он что, всё про меня знает что ли?

– Ну, всё – не всё, но очень многое, очень.

– А откуда? Ну или вы за мной следили раньше?

– Не-а, не следили. Он же маг очень сильный, вот. В глаза тебе пристально смотрел?

– Смотрел.

– Ну так вот, он всё так и увидел, или прочитал, если хочешь. Для сильного мага, это не проблема, тем более ты не закрывался.

– В смысле?

– Ну, не ставил барьеров, не рисовал мысленную стену. А это самые простейшие способы закрыться от чтения мыслей. Хотя, для высококвалифицированного мага, это всё ерунда, а не барьеры. Для таких людей, или не людей, – он хохотнул своему де собственному каламбуру, – душа, как открытая книга – читай, сколько хочешь.

– То есть Велимор теперь может любую деталь моей жизни узнать, так выходит? Да, неприятный момент.

– Да и не только Велимор, а любой сильный маг. Только вот, вопрос в том, надо ли ему это. Велимор посмотрел только то, что ему было нужно, но не больше. В твою личную жизнь он не полезет, и сколько тебе было лет, когда ты впервые был с женщиной, ему тоже не интересно. У нас здесь всё по честному. А тем более, Велимор, мужик нормальный, правда есть свои заморочки, но это у всех есть. Так что, если что-то скрываешь, то об этом никто знать не будет.

– Да нет, не скрываю, просто как-то неприятно, если кто-то копается в твоём прошлом. Если всё так, как ты говоришь, то я очень рад.

– А ты сомневаешься? Думаешь я тебе врать буду? – он театрально всплеснул руками, – Ах, как ты можешь такое думать обо мне. – закончил свой театральный монолог Афтонгил, и весело засмеялся.

– Да ладно тебе.

Мы шли по коридору. Шли, шли, и вот, наконец, пришли. Это был кабинет, вернее, дверь кабинета, опять без каких-либо отличий. Такая же, как и все остальные, дубовая, и массивная на вид, с массивной же медной ручкой. На двери висела табличка, гласящая «Отдел регистрации и последующего разброса»