Акулина - Новый день

– Владыка, как я и говорил: твои слуги верны тебе, не было никакой кражи. Было лишь нападение чужеземцев, – подвёл итог Халиб, стремясь быстрее увести отсюда стражников, но Заир аль-Хикмет обратился к Доминику:

– Что у вас взяли?

Тот упрямо качнул головой:

– Ничего.

– Повелитель, ты сам видишь!.. – поклонился ему визирь, и Юсуф согласно усмехнулся. Он сам всё это время думал о том, почему юнец так рьяно пытался убедить, что его не обкрадывали. «Юношеская гордость?.. – размышлял он. – Нежелание признать свой провал, неспособность защитить собственное имущество, себя? Гордыня…».

– Что ж, раз слуги лгут мне, а чужеземец не желает говорить правду, я казню тех, кто мне лжёт, – холодно сказал он.

Стражи помрачнели, а Ирфан вдруг, побледнев, упал на колени:

– Владыка, прошу милости! Одно кольцо, одно кольцо всего лишь взяли…

Лицо Халиба окаменело от злобы, но и лицо Доминика, казалось, застыло тоже…

– Не может быть! – тут же воскликнул Тураб. – Мальчишка, как ты мог!..

– Где кольцо? – спросил Заир, и Мустафа поторопился привлечь внимание к себе:

– Господин, когда я обнаружил у него такой дорогой перстень, я сразу понял, что он его украл, и тогда я забрал его, чтобы вернуть владельцу, так что он у меня!

– А я об этом ничего не знал, владыка! – упал на колени Тураб, и Мустафа тут же последовал его примеру.

– Какое недостойное поведение! Владыка, этого нельзя оставлять просто так, вора нужно наказать… – мрачно сказал Халиб.

Султан кивнул, и он быстро кинул мамлюкам:

– Уведите его!

Молодой Ирфан испуганно посмотрел на Халиба, но последнее, что он увидел, когда его выталкивали из комнаты, было застывшее от злобы лицо визиря.

– Где кольцо? – бесстрастно спросил Юсуф, но этот холодный голос вызывал у знающих его людей скорее ужас, чем спокойствие, и Мустафа, мельком бросив взгляд на советника, поспешил достать злополучный перстень.

– Я спрятал его, собирался сохранить, чтобы вернуть владельцу, когда придёт время… – торопливо повторил он, дрожащими пальцами передавая кольцо.

– Из-за этого предмета вы напали на вооружённых стражей, способных вас тут же убить? – уточнил султан, в упор глядя на Доминика, руки которого были стиснуты так, будто сейчас решалась, в последний раз, его судьба.

Неимоверным усилием скрепя сердце, тот ответил почти спокойно, но почти не дыша:

– Это кольцо – подарок того, кого уже нет на этом свете; это всё, что мне от него осталось. Это – и воспоминания. Я считаю, что имею право перед смертным часом иметь в руках то, что мне дорого в этой жизни, – сквозь зубы процедил он последнюю фразу, сдерживая внутри себя ядовитую боль. – И если уж теперь вы знаете о нём, то можете вернуть мне его.

Султан выпрямил ладонь, на которой лежал перстень. Пелерин смотрел на него, и Юсуф прочёл в его взгляде чёрную горечь, будто прошлое вдруг вихрем поднялось в его душе, подняв за собой застарелую печаль и разочарование, или же, наоборот, словно это настоящее показалось ему настолько жестоким и несправедливым. «Спокойный перед лицом гибели, так яростно он стремился защитить это кольцо… Похоже, оно значит для него много больше, чем он пытается показать», – подумал Юсуф. Но Доминик отвёл глаза от его ладони, и во взоре его, снова пустом и бесстрастном, опять нельзя было прочесть ничего.

Заир аль-Хикмет тоже уставился на перстень, внезапно ощутив какую-то тревогу.

– Необычное украшение, – заметив его интерес, владыка протянул кольцо ему, а не Доминику, и тот с ледяной досадой закусил губу, глядя, как его кольцо переходит в руки визиря.

Заир же всмотрелся в прозрачный небесный камень. Золотая оправа была усыпана кровавыми гранатами, и эта капля неба посреди крови как будто что-то напоминала ему, как будто взывала к старым забытым воспоминаниям, которые он никак не мог определить…

Задумчиво он повертел его в руках и, заметив на внутренней стороне надпись, присмотрелся, чтобы прочесть имя. И, похолодев, резко уставился на Доминика, и в глазах его мелькнул страх, обычно несвойственный ему, как будто он увидел, что тот, кого он принимал за врага и желал уничтожить, или был не против, чтобы его уничтожил кто-то другой, на самом деле оказался человеком, который когда-то был ему дорог!..

– Могу я получить обратно то, что принадлежит мне? – заметив внимание визиря, хмуро спросил у владыки Пелерин, очевидно, не испытывая довольства от того, что Заир его узнал. Впрочем, на лице последнего особой радости сейчас тоже не было…

– Что ж, попросите меня! – усмехнулся Юсуф, но теперь дважды повторять ему не пришлось:

– Прошу об этом! – тут же ответил тот, и злорадная ухмылка растеклась по лицу Халиба, когда он понял, что юнец, наконец, сломался. Но султана это скорее удивило.

– А о своей жизни вы просите? – повторил он, всматриваясь в тёмные глаза, но Доминик промолчал.

– Невежа! – процедил сквозь зубы Халиб, не решаясь всё же произнести это громко, пока повелитель ещё не выказал своего отношения.

– Если отпустите остальных, я готов… – поспешил добавить, опомнившись, Доминик, но советник, заметив, что Юсуф равнодушно пожал плечами, его перебил:

– Все твои воины, все твои спутники умрут, как и ты, не умеющий ценить милосердие и великодушие великого султана!

Мамлюки, заметив жест владыки, подтолкнули Пелерина к выходу, но Заир вдруг поторопился привлечь внимание к себе:

– Повелитель! Юноша слишком молод, чтобы понимать, как нужно ценить жизнь. Стоит ли казнить его за чужие проступки лишь потому, что он не умеет просить?

Визирь выглядел странно беспокойно, даже немного побледнел, и султан заметил, что на лице его появилась испарина… Он не ответил, и Заир склонился к его уху:

– Этот юноша мне знаком. Если бы не он, твой слуга не смог бы так долго служить тебе!

Тот усмехнулся и снова пристально взглянул в тёмные глаза за маской. Но ничего нового не увидел.

– Тогда отчего он ни разу не подал виду, что знаком с тобой? Это решило бы многие его проблемы… – повернулся он к Заиру.

– Позволь мне забрать его? Как иначе я смогу отплатить ему этот долг?

В глазах его была неподдельная тревога, и Юсуф подумал вдруг, что никогда раньше не замечал в нём такого беспокойства…

– Мой советник убедил, что вы невиновны, – сказал он, наконец. – Вы свободны и можете в любой момент покинуть этот дворец.

Заир поспешил поклониться и, взяв перстень, направил Доминика к двери.

– А как же мои спутники? – негромко спросил тот, с тревогой следуя за ним, но он не ответил.

В коридоре было тесно от сарацин, и визирь повёл его туда, где можно было бы поговорить без лишних глаз. Оставив за спиной шум и разговоры, несколько раз свернув в другие коридоры, они, наконец, остановились. Здесь было пусто и тихо, и встревоженный Заир всмотрелся в глаза за маской, теперь нисколько не желая её снять, чтобы увидеть лицо.