Елена Райдос - Игра в Реальность. Всё по закону

Но самое интересное было дальше. Мой хранитель, как выяснилось, знал меня в прошлой жизни, когда я передала ему кристалл на хранение. Это случилось за три года до моей смерти. Меня тогда звали Эйвис, и была я из правящего клана Саттори. Этого клана уже нет, я вроде была последней и не успела завести детей, поскольку умерла, не дожив даже до двадцати лет. Сабин рассказал мне про то, как за мной охотился какой-то пришелец, который задумал уничтожить наш мир. И ему это почти удалось, но меня всё-таки спасли от смерти, и мир уцелел, правда, это стоило жизни очень многим хорошим людям. Я, понятное дело, этих людей не помню, а жаль. Вот интересно, они меня спасали, потому что защищали наш мир, или я им была дорога сама по себе? Не представляю, за кого бы я могла отдать свою жизнь, нет у меня никого на примете, кроме родителей, конечно, а в прошлой жизни, похоже, такие люди были.

А ещё Сабин посетовал, что я очень долго не воплощалась после прошлой смерти. Он считает, это потому что я тогда потеряла всех близких мне людей, и жить мне было не для кого. Вот, кстати, и объяснение тому, почему я не стремлюсь сближаться с людьми. Наверное, я просто боюсь их потерять, как потеряла всех в прошлой жизни. Что ж, в этом есть определённая логика. Чем меньше ты имеешь, тем ты свободней, потому что тебе не нужно беспокоиться о своей собственности, тратить время на её обслуживание и охрану, переживать за её сохранность. А ещё я заметила такую смешную закономерность: чем больше люди имеют, тем больше у них разыгрывается аппетит, и они постоянно стремятся эту свою собственность преумножить, но всё равно её оказывается мало. В общем, душевного равновесия обладание ценностями не приносит.

Вот только один вопрос: а применимы ли эти заумные рассуждения к отношениям между людьми? Если ты кого-то любишь, это тебя закабаляет или, наоборот, освобождает? Готовность умереть за любимого человека – это ведь не может быть от жадности. Разве не так? Похоже, моё стремление к независимости – это вовсе не от желания быть свободной, а от страха снова испытать боль потери близкого человека, из-за мутного, липкого страха поранить свою чувствительную душонку. Фу, самой мерзко стало. Я ведь не из трусливых, приходилось в одиночку выходить против троих здоровых мужиков, был у меня такой опыт год назад. Так почему же боль, пришедшая из прошлого воплощения, делает из меня дрожащую барышню? А я отвечу. Это потому, что я о тех трагических событиях ничего не знала. Страх коварно пролез в моё подсознание и исподтишка управляет моими поступками буквально на инстинктивном уровне.

Крутая получилась рефлексия, Рыбий Глаз должен просто сдохнуть от зависти. Наверное, стоит сказать спасибо моему ангелу-хранителю за то, что открыл мне глаза. Разумеется, вот так, сразу я не изменюсь, страх ведь никуда не делся от того, что я узнала о его причине, свил себе уютное гнёздышко в моём сознании и исподтишка управляет моими мыслями и действиями. Зато теперь я знаю, что у меня есть проблема, а это уже начало выздоровления. Ведь пока мы считаем, что всё в порядке, то и смысла дёргаться не видим, а вот когда болезнь обнаружена, то шансы на её излечение резко возрастают.

Ура! Я не безнадёжна. Вот теперь как влюблюсь в кого-нибудь. Эх, жаль, Сабин для меня староват, он бы вполне подошёл на роль моей любви до гроба, одни только синие глаза чего стоят. Но, увы, придётся присмотреть себе кого-то помоложе. Может быть, всё-таки замутить любовь с Люком? А что, он славный парень и маг неплохой, возможно, со временем выбьется в у́ры. Надо будет обдумать этот вариант, а на сегодня пора заканчивать. Оказывается, ты не совсем бесполезная безделушка, дневничок, и от тебя может быть польза.

Три обезглавленных тела смотрелись на живописной лесной полянке как-то неуместно, да и в целом сцена недавнего сражения выглядела неестественно до безвкусицы. Лепестки ромашек, забрызганные кровью, чёрные обугленные проплешины среди изумрудной зелени, и яркое солнышко, игриво пускающее зайчиков, отражаясь от разбросанного в траве оружия.

– Сюр какой-то,– сквозь зубы пробормотал Вертер, удивлённо озираясь по сторонам.

По просьбе Сабина Защитник выслеживал эту троицу в своей родной Реальности Земли всю последнюю неделю. Парни неплохо умели маскироваться, да и в манёвренности едва ли уступали преследователю. Они быстро обнаружили, что им сели на хвост, но то ли у них не хватило ума, чтобы вовремя ретироваться в свою пятимерную Реальность, то ли, наоборот, было с избытком самонадеянности и нахальства, чтобы, несмотря на погоню, продолжать рыскать по окрестностям, наводя ужас на местное население. Рано или поздно этому наглому рейду должен был прийти конец, причём вполне закономерный и предсказуемый, удивление вызывало лишь то, что ликвидация шайки вовсе не была заслугой Защитника.

– Зачем ты так грубо, Вер? – раздался недовольный голос Сабина за его спиной. – На Райдо ты трупов не оставляешь, выясняешь отношения с нарушителями в пятимерной Реальности. Что это за дискриминация моего мира?

– Ты будешь смеяться, Санни,– Вертер недоумённо обернулся,– но это не я.

– Хочешь сказать, что у нас тут завёлся кто-то, помимо тебя, способный снести головы трём вооружённым лучевиками головорезам? – скептически скривился Демиург.

– Что я врать тебе буду? – огрызнулся Вертер. – Похоже, у меня появился помощник.

– Или конкурент,– Сабин небрежно кивнул на вооружённого мужчину, который стоял у самой кромки леса и с интересом наблюдал сцену разборок между Демиургом и Защитником.

Поняв, что его заметили, мужчина не спеша пошёл к живописной группе на полянке. Выглядел он весьма импозантно, лет тридцати, высокий, хорошо сложенный, с красивым мужественным лицом. Чёрные глаза смотрели из-под густых бровей с явным превосходством и как бы даже снисходительно. Объяснение его неуместной, с точки зрения Защитника, снисходительности обнаружилось очень скоро, вслед за чернооким красавцем на поляну из-за деревьев начали просачиваться другие зрители, а может быть, и участники предстоявшего спектакля. Буквально через минуту этих участников уже набралось человек двадцать, все они были довольно крепкими парнями и к тому же вооружёнными до зубов. Пока массовка собиралась, их, судя по манерам, главарь вальяжной походкой приблизился к Вертеру с Сабином.

– Ваши знакомые? – полюбопытствовал он, небрежно кивая на трупы.

При этом черноглазый старательно изобразил на своём лице умильную гримасу, которая, по всей видимости, должна была означать сочувствие, однако его правая рука уверенно легла на рукоять лучевика. Его банда, уже не скрывая своих намерений, изготовилась к очередной расправе или к зрелищу, как получится. Однако ни на Вертера, ни на Сабина эта демонстративная агрессия не произвела ни малейшего впечатления.