Евгения Чепенко - Инопланетянка его мечты

Меня не интересовало его личное мнение обо мне. Меня интересовала моя одежда, о чем я дала понять жестами.

Он вновь вызвал Булан, отдал ей тихо приказ, и вскоре, к своему удивлению, я получила свое белье, а в дополнение белый балахон со сложной вышивкой в виде голубых цветов, покроем похожий на те, что носили женщины и девочки здешнего дома, только новый. Булан стопкой сложила все это на столике у входа и удалилась.

Я встала, подошла к столу, бегло оглядела вещи, взяла в руки свои и развернулась к хозяину дома.

Это все?

Его губы изогнулись в довольно неприятной холодной улыбке. Он что-то проговорил, глядя на меня своими надменными желтыми глазами.

Я склонила голову набок и оценивающе его осмотрела. Пора было умнеть.

Согласно кивнула. Хорошо. Без скафандра, значит, без скафандра.

Улыбка исчезла. Не такой реакции от меня он ожидал, но и такую принял. А дальше он поднялся и медленно, заложив руки за спину, подошел ко мне. Встал совсем близко, склонился к моему лицу. Взгляд его при этом уже не был жестким. Взглядом же указал на одежду, затем на мое тело и по слогам четко произнес одно слово.

«Одевайся», – предположила я.

Развернулся, дойдя до левой стены, отодвинул потайную панель и исчез в открывшемся проеме. Я оказалась права, в центральном крыле дома помещений было больше. Правда, скрытость панели была больше декоративной, поскольку не заметить очевидного несоответствия внутренних и внешних размеров строения и не найти впоследствии этот дверной проем мог только слепой.

Нижнее белье мое входило в экипировку скафандра, предназначено было в основном для терморегуляции и представляло собой облегающие топ и бриджи. Я скинула покрывало, надела белье, накинула сверху балахон, закатала рукава и направилась следом за хозяином дома.

Рабочий кабинет. Я бы так охарактеризовала предназначение этого помещения. Все та же богатая, вычурная обстановка, широкие окна, большой стол, по вечерам, полагаю, здесь было хорошее электрическое освещение. И полки с тетрадями. Осматриваясь, я пролистала пару и пришла к выводу, что это книги. Текст был печатным.

Все это время желтые глаза наблюдали за мной с нескрываемым любопытством.

На письменном столе в первую очередь меня заинтересовал телефон. Я не удержалась от того, чтобы не покрутить железную тяжелую махину в руках, и от беззвучного смешка тоже не удержалась. Неужели и мы когда-то пользовались чем-то похожим? Было просто поразительно оказаться в месте, где эта вещь в ходу. У нас антикварная техника встречалась в домах ценителей или входила в оформление интерьера, но это все понарошку. Я зацепила пальцами провод и проследила за его направлением. Для здешних людей эти массивные тусклые желтые лампы, пыхтящие автомобили, телефоны размером с мою голову – это все по-настоящему.

Следом наступила очередь пишущей машинки. Не менее занятный агрегат. Тихий теплый голос подсказал мне нужное слово. Я искренне и благодарно улыбнулась обладателю голоса. Все время моего присутствия в кабинете он сидел в мягком кожаном кресле с высокой спинкой и следил за каждым моим движением.

Указала на телефон. Он и тут подсказал. Повторять вслух чужую речь я не пыталась, но сами слова и произношение запоминала. Установила названия еще нескольких вещей на столе: кистей для письма, графита, бумаги. Слово «стол» тоже выяснила. Повернулась к лампам, как вдруг мой собеседник положил ладонь себе на живот и произнес:

– Вангьял.

Точно так же ранее мне представилась Булан.

– О, – открыла я рот в беззвучном виноватом восклицании.

На лице Вангьяла мелькнуло странное выражение. Лед, смешанный со злостью и высокомерием. Мое пренебрежение задело его гордость. Впрочем, он умел мгновенно гасить все ненужные эмоции. Правую бровь только приподнял, указав рукой на мой живот.

Я с еще более виноватой улыбкой пожала плечами.

– Индан, – кивнул он.

Возражать не стала. Как угодно.

Он достал из ящика карту, развернул ее на столе и указал мне на нее. Я тут же позабыла обо всем на свете. Взяла карту, расстелила на полу и принялась сосредоточенно изучать. Электроники в моей жизни было слишком много, это я поняла, как только прикоснулась к бумаге. Я помнила расположение материков и океанов, спешно собранную Маком информацию, помнила, где именно находится озеро с кораблем. Приблизительную точку на карте нашла. Сделать что-то более осмысленное не могла. Повернулась и вопросительно взглянула на Вангьяла.

Странно, но он мой взгляд понял без дополнительных пояснений. Встал со своего «трона» и с каменным лицом, почти не сгибая спины, спустился ко мне на пол.

Местность, где мы с пилотом совершили аварийную посадку, мне обозначили как Чамдо. Забавное название, мне понравилось.

Вангьял вновь обвел карту ладонью и указал на мой живот. Ему требовалось знать, откуда я. Чуть поразмыслив, я указала на северный полюс, выкрашенный на карте в белый. Во-первых, место, не настолько удаленное от Чамдо, чтобы усомниться, что я каким-то чудом добралась оттуда сюда самостоятельно. Во-вторых, с их развитием техники – самое неисследованное место на планете, не считая дна морей и океанов. Это означало, что мои синие волосы, странную одежду, непривычные черты лица, чрезмерно светлую кожу, отсутствие языка – короче, все мои чудачества можно списать на некий неоткрытый пока народ. Попытка не пытка.

Указав свою якобы родину, я повернулась к Вангьялу и попала в плен желтых глаз. Он сидел на коленях рядом со мной, так что наши лица разделяло расстояние не больше десятка сантиметров. Он сощурился, насмешливо глядя на меня сверху вниз. Поверить не слишком поверил, но отчего-то настаивать на правдивом ответе не стал.

В глубине его глаз зажегся азарт, и он начал медленно наклоняться к моим губам. В той же спокойной медленной манере я стала отклоняться назад, сохраняя между нашими лицами прежнее расстояние. Моя реакция его позабавила, но не остановила. Отклоняться мне пришлось, уже опираясь на ладони, затем на локти и так пока не оказалась лежащей на полу. Вангьял нависал надо мной, на губах его играла мягкая довольная улыбка. В отличие от меня, ему происходящее нравилось. Сократив таки расстояние, он остановился в паре сантиметров от моих губ.

Не скажу, что смотрела на него с какими-то особенно отрицательными эмоциями, скорее напряженно, с долей равнодушия. Оказаться единственной выжившей на краю Вселенной на незнакомой планете страшнее, чем притязания со стороны местного «хозяина», тем более что отторжения он у меня пока не вызывал. Ничего плохого мне еще не сделал, и лучше бы все так и оставалось. То, что Вангьял способен на жестокость, было очевидно. Лучше развернуть его характер так, чтобы по отношению ко мне он эту жестокость так и не проявил.