Олег Татаренко - Лика. Замуж за дьявола

– Я никогда не обещаю того, в чем не уверен. Я поддерживаю связь с вашим замком и получаю оттуда сведения о вас. Кроме того, я и сам видел вас в прошлом году.

– Так вы наблюдали за мной, – в бешенстве крикнула Лика, – словно за красной плесенью, которая зреет под стеклянным колпаком!

Но этот образ ей самой показался столь забавным, что она прыснула и гнев ее остыл. Честно говоря, она предпочитала знать всю подноготную, чтобы не попасться в западню, как наивная дурочка.

– Если бы я пожелал говорить с вами, как принято в вашем кругу – серьезно сказал Молин, – я мог бы прибегнуть к обычным отговоркам: юной, совсем еще юной девушке нет нужды знать, чем руководствовались родственники, выбирая ей мужа. Добыча же свинца и серебра, торговля и таможенные пошлины вообще дело не женского ума, и тем более не дело знатных дам… А разведение плесени – и того меньше. Но мне кажется, я знаю вас, Лика, и с вами я хочу говорить начистоту.

Ее ничуть не шокировал его фамильярный тон.

– Почему вы считаете возможным говорить со мной иначе, чем с моим братом?

– Это трудно объяснить, мадемуазель. Я не философ и все свои знания приобрел в практической работе. Простите мою откровенность, но я вот что вам скажу: люди вашего круга никогда не поймут, что меня в моей деятельности вдохновляет жажда труда.

– Но рабочие, по-моему, трудятся еще больше, чем вы.

– Они тянут лямку, а это совсем не то же самое. Они тупы, невежественны, не понимают, в чем их выгода, как, впрочем, не понимают этого и знатные сеньоры, которые ничего не создают. Ведь знать не приносит никакой пользы и умеет только одно: вести опустошительные войны. Ваш брат начал что-то делать, но и он, извините меня, мадемуазель, никогда не поймет, что такое труд!

– Вы думаете, он не добьется успеха? – с беспокойством спросила Лика.

– А мне казалось, что его дела идут неплохо, и доказательство тому – ваш интерес к ним.

– Это было бы особенно веским доказательством, если бы мы продавали по несколько тысяч брикетов в год, а главное, если бы наше дело приносило значительную и все возрастающую прибыль: вот верный признак того, что дела идут неплохо.

– Ну а разве мы не добьемся этого рано или поздно?

– Нет, потому что разведение плесени, пусть даже поставленное на широкую ногу, не может принести ощутимой прибыли. Плесень очень дорога на рынке, но и очень капризна. Она просто может не вырасти или совсем зачахнуть и никто не знает почему.

– Но если вы так в этом убеждены, то я не понимаю, господин Молин, как вы, человек столь осмотрительный, могли затеять дело, по вашим же словам, долгое и не очень прибыльное.

– Вот здесь-то, мадемуазель, мессиру барону, вашему отцу, и мне нужна ваша помощь.

– Не могу же я заставить вашу плесень расти в два раза быстрее и чаще!

– Но вы можете нам помочь в два раза увеличить доходы от них.

– Ума не приложу, каким образом.

– Сейчас вы все поймете. В любом деле, чтобы оно было прибыльным, необходим быстрый оборот капитала, а так как мы не в силах изменить божьи законы, то нам остается воспользоваться человеческим недомыслием. Плесень и её производные служат нам лишь ширмой. С их помощью мы покрываем текущие расходы, получаем возможность поддерживать наилучшие отношения с военным интендантством, которому поставляем её. Но главное – это транспортные льготы . И вот, пользуясь этими льготами, мы с этой плесенью отправляем свинец и серебро на Землю. А обратно почтовые тягачи привозят мешки якобы черного шлака – его называют «флюсом», – необходимого для рудничных работ, но на самом деле это не что иное, как золото и серебро, переправленные нам через третьи руки от воюющих сторон.

– Ничего не понимаю, господин Молин. Зачем же отправлять серебро на Землю, если потом его привозят обратно?

– Но я привожу его в два, а то и в три раза больше. Что же касается золота, то у графа Стима, в одном из поместий есть золотой прииск. А когда ему будет принадлежать и рудник Аржа, обменные операции, которые я произвожу для него с этими двумя благородными металлами, уже не вызовут никаких подозрений, потому что официально будет считаться, что и серебро и золото добыты на его рудниках. Вот в этом-то и состоит наше настоящее дело. Видите ли, слитки, которые я сдаю менялам, не обладают даром речи. Они никому не поведают о том, что родом не из Аржа, а следовательно, все вынуждены верить нам на слово…

– Но если ваши махинации раскроются, вам угрожает каторга?

– Мы же не фальшивомонетчики. И не собираемся стать на эту стезю. Наоборот, именно мы регулярно пополняем императорскую казну настоящим, высокого качества золотом и серебром в слитках, она их пробирует и чеканит из них деньги. Когда же прииск в Лангедоке и рудник Аржа будут в руках одного владельца, мы получим возможность, прикрываясь их ничтожной продукцией, быстро увеличить ввоз драгоценных металлов из…

– Из проклятого материка, – закончила Лика.

– Кого-то в этой комнате ангел поцеловал в темечко. Я в вас не ошибся, – задумчиво проговорил Молин.

Лика невольно увлеклась этими ловкими махинациями.

– А что вы собираетесь делать со свинцом? Он служит только прикрытием или тоже представляет коммерческий интерес?

– Свинец очень доходен. Он нужен и для войн, и для охоты. За последние годы он еще больше повысился в цене

– А сам маркиз, ваш хозяин, он в курсе всех этих ваших дел?

– Нет, – снисходительно улыбнулся Молин. – Он бы ничего в них не понял, и мне по меньшей мере грозило бы лишиться места экономиста, хотя моей службой он доволен.

– А что знает о вашей торговле золотом и серебром мой брат?

– Я думаю, ему было бы неприятно узнать, что через его земли провозят левое золото и серебро. Не лучше ли оставить его в заблуждении, что те небольшие доходы, которые дают ему возможность жить, – плод обычного честного труда?

Лику задел иронический и даже немного презрительный тон Молина. Она сухо сказала:

– А за что же мне такая честь – быть посвященной в ваши махинации, от которых за десять лье несет каторгой?

– Какая там каторга! Предположим даже, возникнут затруднения с чиновниками королевской администрации, так несколько баксов все уладят. Вас же я посвятил в дела потому, что знаю: вы до тех пор будете сопротивляться, пока не выясните, для чего все это затевается. Дело обстоит очень просто. Графу Стиму нужен Аржа. Брат же ваш уступит ему свою землю лишь при условии, если тем самым будет обеспечено будущее одной из его дочерей. Вы же знаете, какой он упрямый. Он ни за что не продаст ни клочка своих родовых земель. С другой стороны, граф Жорж Стим хочет жениться на девушке из знатной дворянской семьи, и он счел этот брак выгодным.

– А если я нарушу ваши планы?