Тигринья - История четвёртая. Вор у вора жену украл

– Мой господин, я всё сделала.

Отвернулся от меня. Медленно, нехотя… Осмотрел результаты перестрелки… Улыбнулся и кивнул, приглашающе. Мой клон радостно подбежала к нему. И консул, проведя пальцами по её щеке, нежно сказал:

– Хорошо, милая. Ты всё сделала, как надо. Осталась одна деталь…

И вырвал стальными пальцами другой руки её горло. Забулькала кровь, выхлёстывая из раны, а легат-прим голыми руками ломал ещё живое трепещущее тело. Я не успела оглянуться, как буквально рухнула в прошлое. Кинулась с пластиковым ножом на легата-прим, легко крутанувшего меня в сторону. Я отлетела, и, не удержавшись на ногах, плюхнулась в пыль. Хорошо, хоть не в останки, в изобилии лежащие вокруг. Из глаз текут слёзы, я выплёвываю ругательства, подслушанные за долгую жизнь, вскакиваю, и… незачем бежать. Уже всё…

Вителлий Север отбросил изломанное тело клона, и направился ко мне. Смотрю на убийцу, не опускаю глаз. Дурнота накатывает волнами… Но нельзя показывать слабость. И Алонсо был не прав, говоря о непротивлении. С легатом-прим так нельзя. А вот как… Как общаться с маньяком?!!

Инстинкты решили всё за меня. Когда Вителлий Север протянул ко мне руку, я отстранилась, и яростно прошипела:

– У тебя руки в крови, Вителлий Север. Не дотрагивайся до меня!

Голос мой пропал от страха и от злости. Но консулу не обязательно об этом знать. Пусть думает, что я шиплю только от злости. Ага, все женщины – кошки! Рыдать нельзя. А хочется! Себя жалко очень! Ведь не выпустит!

– Кариссима… Руки… У меня душа в крови… Все эти годы я по тебе кровью исходил… Ты хотя бы вспоминала обо мне? Кариссима?

– Я выбросила тебя из головы, сразу же, как только убедилась, что граница закрыта.

Вошла в ипостась дорогой мамочки. А точнее, ледяной кобры. И сразу голос вернулся…

– А для чего ты мне это говоришь? Кариссима?

Мягкий упрёк в голосе и восторг на самом дне ледяных глаз. Консул воспитывал из моей копии любящую женщину. И воспитал. И убил. Потому, что, на самом деле, ему нужна рядом "дорогая мамочка". Никак не может забыть, что родная мать отказалась его видеть. Я ведь и раньше периодически включала "дорогую мамочку". Когда Вителлий Север впадал в ипостась "Лютый". И он приходил в себя. Почему я никогда не задумывалась о причинах?.. Или я повзрослела только сейчас?

– Почему ты убил эту несчастную девочку? Она любила тебя.

– Кариссима… Это всего лишь тело. Она больше не нужна.

– Правильно, легат-прим. Тебе нужен только её труп. Так?!!

– Да, кариссима… Пойдём домой.

Выстрелил из револьвера в тело клона, исключив опознание метки. Метки у клона нет и быть не может. А всё остальное, вплоть до отпечатков пальцев, – моё. Здесь останутся следы побоища, в котором погибла герцогиня Миранда де ла Модена-Новарро. Бросил револьвер в то, что осталось от людей дона Хосе. Взял из моих рук свой плащ, закутал меня в него, как в паллу, и, подхватив на руки, внёс в открывшийся портал. Отнюдь не в резервацию, а в поместье. Только в другое. Под другим небом.

Портал открылся на обзорной площадке. На крыше огромного особняка. Старого. Судя по деревьям в парке, поместье существует больше тысячи лет. Смотрю и понимаю, что вот это и есть родовое гнездо Вителлиев Северов. Всё чётко, строго, никаких отклонений от заданных форм. Если в поместье на Новом Вавилоне был лесок с оврагами, полянами, озерцом, то здесь – огромный парк. Никаких оврагов и лужаек. Ощущаю себя в модифицированной казарме… Цветники, фонтаны, беседки присутствуют, конечно, но… Но! Гулять здесь возможно только строевым шагом. Энергетика места такая.

– А где гауптвахта?

Консул с интересом посмотрел на меня.

– Кариссима, к чему вопрос?

Пожимаю плечами. Мы оба старательно делаем вид, что ничего не случилось. Для всей Империи – так оно и есть. Ну, жена консула, зажравшись, впала в депрессию. Ага, не знала, чего ещё пожелать…

– Так… Интересно стало. Ты вырос здесь?

– Да. И наши дети будут расти здесь. До пяти лет.

Смотрю на консула, не зная, какими словами спросить… Вителлий Север разрешил мои сомнения:

– Контракт нашего старшего сына скоро закончится. Вителлий Флавиан навестит нас. Тит приедет на каникулы. Марий… Если ты пожелаешь его видеть, я дам ему отпуск.

– Что не так с Марием?

– Кариссима, с твоими детьми всё в порядке. Клон не смогла наладить с ними отношения. Я увёз её сюда. Объявил, что у тебя послевоенная депрессия. Манлий подтвердил.

– Кто ещё в курсе? Кроме Манлия? Отец?

– Кассий Агриппа приказал изготовить твой клон, кариссима. Незачем кому-то знать, что наша охрана несовершенна настолько, что позволяет забрать жену консула Империи из его постели. Благородная Юлия не в курсе. И была очень обижена на тебя. Пока Манлий с нею не поговорил. Она приносит жертвы, моля богов о твоём выздоровлении.

Мирно беседуя, танцуем по площадке. Вителлий Север делает крохотный шаг ко мне, я – ускользаю. Но бегать мне недолго… Начинаю дрожать. Консул останавливается, и тихо спрашивает:

– Кариссима… Всё настолько плохо?

– Не говори мне ничего, Вителлий Север. Я теперь тебя боюсь.

Внимательный взгляд мне в глаза. Яростно смотрю в ответ. Консул усмехается, довольный.

– Твои метательные ножи прикреплены к изголовью, как обычно. Все твои вещи в комнатах. Пойдём в дом, кариссима. Я представлю тебе прислугу.

И мы прошли в дом. Прислуга, ожидаемо, обладает безупречной выправкой и носит форму. Ага, и держит равнение на хозяина дома. Жуть какая! Зигги здесь был бы счастлив. Завидев хозяина, персонал вытягивается "во фрунт" и вообще, по территории поместья ходят только строевым шагом. Кроме меня. Я вызываю удивление. Увидела своё отражение в одном из зеркал, еле удержалась, чтобы не расхохотаться. Рядом с консулом я выгляжу, мягко говоря, дико. Вспомнила выправку клона. Вителлий Север лепил из неё женщину своей мечты. "Пигмалион в натуре", как сказал бы Франциско.

– Строевой подготовкой заниматься я не буду. Не надейся, Вителлий Север.

– И в мыслях не было, кариссима.

Ну… что у мужа в мыслях, я знаю…

Что-то у меня, наверное, с мозгами не в порядке. Я совершенно спокойно восприняла свой статус переходящего приза. А вообще-то, памятуя о Зигги, пусть мужчины сами разбираются. Я себе нервы мотать не намерена. Чтобы потом не расстраиваться. Становлюсь настоящей чистокровной. Вителлий Север будет счастлив. Папуля тоже. Интересно, под каким соусом консул подаст ему убийство Сигмы-два и его людей. Если папуля спросит, я лгать не буду. Кассий Агриппа чует ложь не хуже барона Алека. Определит ли барон, что мои останки на самом деле не мои? Метка… я её не чувствую.

Консул рисует какой-то символ на ближайшей стене, и я непроизвольно приседаю, потому что громкий голос объявляет общий сбор.