Светлана Вашкевич - Пройти сквозь века…

Там, на окраине, улица делала резкий поворот и выпускала, наконец, из раскаленных каменных объятий. Дальше начинались виноградники, зеленые долины и благословенная прохлада небольших оливковых рощиц.

Синьорита улыбалась, ибо знала, что именно там, у серебристых деревьев, во дворе старой- престарой харчевни, навстречу ей выйдет человек с темным от щедрого солнца лицом и глазами синего-синего цвета. Они будут пробовать терпкое красное вино, которым угощают дорогих гостей лишь раз в году, и от которого так кружится голова и сладко замирает сердце. Толстяк-хозяин, смачно целуя кончики пальцев, предложит брускетту, еще горячую, с сочной томатной мякотью сверху. Крупинки соли, смешанные с соком помидоров, перцем и базиликом, будут чуть пощипывать обветренные жадные губы и, попадая на язык, таять с восхитительным вкусом. Ломти белого хлеба, выпеченные и подсушенные в печи, пропитанные оливковым маслом с ароматом пряных трав, заставят забыть самую изысканную кухню.

О, ради этого стоило поступиться прелестями полуденной сиесты и пройти долгий путь к месту свидания!»…

В этом месте Лена Комкова мечтательно вздохнула и зажмурила глаза. Романтический образ неведомой синьориты странным образом просочился в ее душу недавним дождливым утром. Отчаянно захотелось моря, солнца, свежего запаха южных фруктов. Она вспомнила вкус брускетты, как солнечный поцелуй любимой Италии. Захотелось полетать.

Лена еще раз вздохнула и продолжила:

«А вы когда-нибудь пробовали брускетту? В ненастный зимний день? Попробуйте! Она готовится удиительно быстро и просто. В керамическую плошку ( ярко-желтого цвета, для создания летнего настроения!), напевая, нарезаем небольшими кубиками помидоры, обязательно спелые, те, которые на срезе отливают серебристым бархатом; туда же руками рвем пахучие листики базилика, легко и непринуждено добавляем оливковое масло из заветной бутылочки и заправляем по вкусу морской солью и белым перцем. Бережно перемешиваем и на 20 минут отставляем в сторонку, давая всей смеси пропитаться божественным ароматом. Французскую булку или чиабатту ( изумительно вкусный пористый итальянский хлеб) режем на 10-12 кусков, сушим в горячей дровяной печи…ну, ладно, в тостере или в духовке и натираем крепеньким чесноком. Затем предвкушая неземное удовольствие, выкладываем замаринованные томаты на аппетитные хрустящие кусочки и сбрызгиваем оливковым маслицем. М-м-м! Блаженство! На 4-6 порций нужно:

Французская булка или чиабатта-1 штука

Чеснок-2 крупные дольки

Томаты-8 небольших штук

Оливковое масло-8 столовых ложек

Базилик-8-10 листиков

Соль и перец – по вкусу.

Наливаем в бокалы терпкого красного вина, зовем друзей и наслаждаемся вкусом замечательного итальянского блюда!»

В этом месте послышался звук открываемой двери- мальчики пришли домой. И тетрадь захлопнулась, скрывая последнюю фразу: «Знойный день сменился теплым влажным вечером, а наступающая ночь звездным крылом укрыла растворяющиеся в Вечности фигуры влюбленных…»

ДВА САПОГА – ПАРА.

В старой, уютной квартирке на Чистых Прудах жизнь текла размеренно и тихо. Негромко журчала вода в водопроводных трубах, с едва слышным стуком передвигались секундные стрелки на потемневшем циферблате вековых часов, скрипела рассохшаяся дубовая планка паркета. Иногда тишину прерывал глухой хлопок закрывшейся внизу подъездной двери или дребезжащее вздрагивание почтенного холодильника в углу прихожей.

Сухонькая пожилая женщина хлопотала на кухне. Пряди черных, перевитых нитями седины, волос были заколоты в тяжелый узел на затылке, круглые карие глаза смотрели живо и приветливо, а очертания губ совсем не портила сеточка тонких морщин, мигом исчезающих, когда она улыбалась. Женщина была одета не в привычный, традиционный для многих домохозяек, застиранный халат, а в аккуратную светлую блузку и коричневую юбку из тонкой шерсти. Чистый, накрахмаленный передник и домашние туфли вместо тапочек говорили о том, что и в нынешней, пенсионной, жизни Мира Борисовна оставалась верной своему профессиональному прошлому. Даже посторонний наблюдатель мигом опознал бы в ней бывшую учительницу.

Когда на лестничной площадке послышался характерный звук приехавшего лифта, Мира Борисовна заторопилась в коридор. Она знала, что это возвращается с работы ее Исаак. Только у него так по-домашнему, с обязательным причмоком в конце, закрывались двери старого подъемного механизма. Как опытная жена с большим стажем семейной жизни, Мира Борисовна следовала трем основным правилам: приветливо встретить, вкусно накормить и только после этого с неподдельным интересом расспросить о событиях прошедшего дня. Если же у нее появлялась какая- нибудь нужда или бытовая проблема, то и в этом случае она терпеливо ждала подходящей минуты. Причем подводила к нужному вопросу так умело, что у математика не возникало и мысли возмущаться некстати подвернувшейся оказией. Исаак Израилевиич прекрасно понимал мудрые уловки, ценил их, поэтому вот уже на протяжении многих лет супруги жили без ссор и крупных разногласий.

Поцелуй при уходе и встрече был давно заведенной традицией. Удивительно, но привычный ритуал не превратился в автоматическое действие. Каждый раз в него в него вкладывался особый смысл: со стороны Миры Борисовны- пожелание удачи в новом проекте, безмолвная просьба беречь себя, спокойная радость при возвращении и тысячи нюансов в разных конкретных ситуациях; у старого математика, помимо молчаливого обещания, что все будет хорошо, добавлялась изрядная доля нежности и заботы. Он умудрялся каждодневно удивляться сохранившейся гладкостью жениной щеки, пытливому, как в молодости, взгляду ее глаз, легким движениям сухих рук, дарящих ощущение надежности и тепла. Возможно, такая духовная привязанность была обусловлена отсутствием у них детей, но, даже смирившись со столь безжалостным ударом судьбы, Исаак Изральевич был твердо уверен – много лет назад ему посчастливилось найти свою легендарную половинку…

Хотя на улице шел дождь, плащ вошедшего был почти сухим. На удивленный взгляд жены математик ответил рассеянной улыбкой:

– Сергей Короткевич подвез, ему по пути…

То, что он не опустился привычно на заботливо подставленный стул, а застыл у дверного косяка со снятым правым ботинком в руке, навело Миру Борисовну на мысль о неком важном разговоре или наблюдении. Она знала это его состояние, когда муж, подобно хорошему врачу- диагносту, мог зацепиться за некую мелочь, проверить ее с присущей ему отточенной логикой и интуицией и выстроить впоследствии верное умозаключение. Это было сродни предсказательству, хотя базировалось на привычке внимательно наблюдать и верно сопоставлять.