Екатерина Lionheart© - Подсласти мое завтра

Почему-то мужчина спешно ушёл, а Тод, остался сидеть на скамейки и осмысливать все произошедшее с ним.

Жизнь женщины ему уже не казалось такой безобидной, как раньше: «Этот мир агрессивен к женщинам. Он может дёрнуть её. Потащить, куда ему вздумается и может даже ударить её. Он не церемонится с ней и не спрашивает разрешения. Он не любит её. Этот мир на самом деле просто использует её в своих целях. Он не считает её музой, и никого она не вдохновляет – это ложь. Женщина – это инструмент в мужской мире, у которого мужские руки и мужская сила, чтобы смочь её под себя прогнуть». – думал он и не заметил, как стало вечереть.

Он поднялся с лавочки и решил отправиться домой. Почему-то компании, встречающиеся ему на пути, уже не казались такими безобидными, как раньше. А витрины не выглядели привлекательными с этими неоновыми вывесками. Вечер не казался приветливым, напротив, он отдавал неприятной сыростью и странным ощущением какой-то тревоги.

Придя домой, он кинул сумочку в сторону, а сам первым делом отправился на кухню. С утра у него во рту не было ни крошки, и желудок то и дело издавал жалобное урчание, чтобы его наконец-то покормили.

В холодильнике не было ничего. От слова – «совсем». Пустой холодильник и даже можно сказать почти новый, если бы не круги на его стекле, по-видимому, от кастрюль.

– Теперь я знаю, как женщины сохраняют свою стройность. Пустой холодильник и ты топ-модель.

В этот момент он похлопал себя по животу и ощутил, что его живот не плоский, а с жирком и искренне изумился:

– Холодильник пуст, на чём же это тело могло поправиться?

Однако чувство голода его не оставляло. Нужно было что-то поесть. Он открыл первый шкафчик над головой и увидел пачку макарон.

Пока они отваривались он задался вопросом: «А есть ли у него деньги?»

В сумочке он нашёл пару монет, не больше. Карты магазинов со скидками и никаких денег.

– Где же мне взять деньги? – задумался он – На что жить?

Он почёсывал упругую попу и помешивал варящиеся макароны, чтобы они не слиплись.

– Так. У меня нет денег, нет работы, нет еды… И как, блин, мне жить?! – возмутился он.

Из коридора послышался слабый звонок телефона. Звонок раздавался из сумочки.

Тод, никогда бы не подумал, что может так сильно обрадоваться телефонному звонку, но ведь это значило, что он не один. Что у него кто-то есть. А не просто куча номеров телефонов, по которым нужно звонить строго по делу и когда у тебя есть деньги на эти дела.

– Алло! Софа, ты не представляешь! Ты знаешь где я? Я со своим сейчас на яхте и кажется он мне сделает предложение! – кричал в трубку счастливый женский голос.

– Да?

– Софа! Я ждала этого целых полгода! Но как сама то думаешь, тут: лобстер, икра на бутербродах, чёрная и красная. Дорада на гриле, лосось, мидии в сливочном соусе и на десерт была груша, в горячем, красном вине! Софа, ну разве это не сигнал?! Когда бы он ещё устроил такое застолье если не по такому поводу?

– Да, я думаю, да – ответил он.

– А как у тебя дела? Но говори коротко, у меня мало времени, я звоню пока он отошёл в туалет.

– Всё хорошо.

– Когда он сделает мне предложение я тебе позвоню, подружка! Софа, я так счастлива! Я год работала над ним, как лошадь и наконец-то! – она запищала своим писклявым голосом так, что Тоду пришлось отодвинуть трубку телефона от уха – Я буду женой!

– А ты его любишь? – почему-то спросил он и сам не понял зачем задал этот вопрос.

– Софа, ты как с луны свалилась. Ну конечно, типа, да. Ну! Не будь глупой, подруга. Ой, ну мне пора, он идёт. Целую тебя, кисуля. Наберу попозже.

Тод, вытер ухо от телефона, будто эти лживые поцелуи действительно добрались физически до его ушей. И ему стала очень неприятна эта мысль.

– Так, я понял, подруга – продажна душонка, которой главное – её успех и безразлична Софа. А я один. В смысле ты – он тыкнул себя пальцем в грудь – Вот это тело. Да… Жизнь женщины мне казалась куда радужнее. А где же эти все картинки, как подружки ночуют друг у друга и по ночам, обсуждают парней, спять в одинаковых пижамах, до утра говорят друг с другом по телефону, делают друг другу маникюр, причёски, секретничают, обливают грязью парня, если он бросил её подругу, плачут друг у друга на плече, приходят погрустить за компанию в любое время дня и ночи. Где, блин, это всё? В фильмах, значит это работает, а в жизни нет? Какого чёрта тогда они собирают миллионы, на кассовых сборах, ежедневно, если в жизни всё не так?! Почему, где более семидесяти процентов населения составляют женщины, знают, что это враньё идут и отдают им свои деньги, держа на плаву этих гигантов киноиндустрии?! Какого чёрта, я стою сейчас и думаю об этом, обо всём и меня это почему-то заботит? И я, беспрерывно помешивая макароны, а они всё равно слиплись!

Он поставил тарелку макарон перед собой и вспомнил, что он их не солил.

– Кажется, я начинаю понимать, что такое женская депрессия. Почему этому феномену отвели отдельное слово.

Макароны были разваренными, слипшимися и не соленными. К тому же они были очень невкусными, сами по себе, но Тоду так хотелось есть, что он их ел и они ему казались вполне себе съедобными.

– Если я попробовал бы их, не питаясь двое суток, то это для меня был бы уже деликатес, видимо! – удивлял он сам себе.

На часах десять вечера. Он поел, на удивление самому себе, даже вымыл за собой тарелку и вилку, и лёг на кровать.

– А может я проснусь и будет всё как было, а? Я никогда ни во что не верил, но сейчас я готов поверить даже в Буду и царя подземных бегемотов и репликонов, каббалу и все такое, только пусть завтра я стану собой. Я соскучился по своим волосатым ногам, и женская грудь меня уже не восторгает, как раньше. Я раньше вот постоянно думал, как можно жить и не щупать её постоянно? Мне это казалось странным, ведь они такие прикольные, мягкие, тёплые. Но я прожил с этими двумя горбами на торсе, сутки, и я ни разу не щупал их. И не хочу. Кажется, я стал немного понимать женщин. Но я хочу быть собой. Я больше не буду говорить, как мне надоело бриться. И ругаться по утрам в туалете. Я хочу вернуть себе прежнюю жизнь, когда единственное, что тебя заботит вечером, это куда пойти, где симпатичнее девушки, а не думать о том, как бы не тронутым добраться до дома.

Это была очень трогательная речь Тода, под которую он с надеждой, на завтрашний день, уснул.

Утром его разбудил телефонный звонок. Он лениво нащупал телефон и не глядя ответил:

– Алло, Тод, слушает.

На другом конце провода стояла тишина. Он открыл глаза, лениво отодвинул телефон от уха, чтобы посмотреть на экран телефона, кто ему звонит, но горел чёрный экран телефона. Он был выключен.

Обратив внимание на маникюр, на своих ногтях, он понял, что сегодня его второй день, в теле женщины.