Анна Плеханова - Переплетения смерти

Шёл тысяча двести шестнадцатый год от Рождества Христова. На троне Англии восседал король Генрих III, ребёнок девяти лет отроду. Мой отец мало говорил о политике. Он всё больше пропадал на охоте или в полях. В замке его почти не видели, но, в силу вспыльчивости характера Генри, не очень-то об этом переживали. Когда же он всё-таки появлялся, все выстраивались по струнке, ожидая указаний. Меня он словно вовсе не замечал, что, в общем-то, было вполне объяснимо. Моё «сумасшествие» после падения с лошади нарушило все планы семьи. Несостоявшаяся свадьба повлекла за собой вражду соседей-феодалов и, кто знает, возможно, вероятное нападение с их стороны. Мать, столкнувшись со мной, отводила взгляд в сторону и украдкой утирала глаза. В остальном же жизнь в замке шла своим чередом, ничем не нарушая привычное течение событий. Первое время люди относились ко мне насторожённо, вероятно, ожидая неадекватного поведения. Но, видя, что веду я себя совершенно пристойно по отношению к окружающим, беспокоиться перестали. А вскоре и вовсе прекратили обращать на меня внимание. Это давало свободу, о которой можно было только мечтать. Отныне дальнейшая судьба находилась в моих руках, что меня абсолютно устраивало. Я вставала рано и, наскоро умывшись, спускалась на кухню. Делая вид, что не замечаю работников, бродила по помещению как потерянная. Таинственно улыбалась и несла всякую ахинею. Отношение ко мне, как к умалишённой, нужно было поддерживать, с чем я довольно неплохо справлялась. Повара с сочувствием качали головой, а их подмастерья усиленно крестились и старались не поднимать на меня глаза. Дальше я клала в небольшую корзину ломоть хлеба с сыром (мой обычный рацион) или иногда кусок мяса и уходила на целый день в лес. Только там я снова становилась самой собой и могла обдумывать своё незавидное положение. Чудо перевоплощения в чужое тело не давало мне покоя. Блуждая меж деревьев, я пыталась осмыслить произошедшее, но логического объяснения не находила. Мир, в который меня переместили против воли и желания, оказался не менее реальным, чем тот, в котором я жила раньше. Разумеется, приходилось мириться с обстоятельствами, но эта мрачная тайна давила на меня страшным грузом. Замок казался холодным и угрюмым.

Его обитатели вели скучную, однообразную жизнь. И мне после городской суеты огромного мегаполиса, привыкшей пользоваться автомобилем или ездить на метро, было непросто свыкнуться с таким положением вещей. Заброшенная на много веков назад, словно заново рождённая, я задыхалась в новом теле, среди посторонних людей. Средневековая Англия, ставшая моим домом, вызывала лишь ужас, но вырваться из её крепких сетей не представлялось возможным. Наверное, в тяжёлые минуты душевных метаний я и правда выглядела помешанной. Горестные слёзы катились по моим детским щекам, наполняя сердце взрослой женщины одиночеством и страхом. Так прошёл месяц, и я прекратила жалеть себя. Мне пришлось учиться жить по-новому, а для этого просто необходимо было взять себя в руки. Всё так же притворяясь перед домочадцами, я время от времени разыгрывала очередной спектакль, подтверждая тем самым своё «безумие». Это давало возможность не подвергаться беспрестанному контролю с их стороны, чем я довольно успешно пользовалась. В душе у меня, как ни странно, воцарилось спокойствие. Я ощущала уверенность и перестала бояться того, что со мной произошло. Пришло время воспользоваться новым жизненным шансом, дарованным мне судьбой. Моим основным развлечением стало бесцельное блуждание по замку. Я заходила в любые помещения, осматривалась там, изучая быт жильцов. Комнаты рассказывали мне то, что не стали бы делать их обитатели. Жильё для прислуги не отличалось богатым убранством. В каждом имелась огромная кровать, на которой помещалось человек шесть, не меньше, да сундук, наполненный простой одеждой. Ни украшений, ни любимых безделушек – ничего, что бы грело сердце. Скудная, монотонная жизнь, которую они вели изо дня в день, прислуживая и убирая, не раздражала их. Напротив, они считали это нормальным для себя и не искали чего-то большего. Спальня отца с матерью резко отличалась от помещения слуг. Стены комнаты украшали охотничьи трофеи и всевозможные орудия убийства: мечи, копья, стрелы. Даже двуспальная кровать, покрытая хорошо выделанными шкурами животных, говорила об отцовском пристрастии к охоте. Хозяин замка, барон Генри Уолтер Кендал, больше всего ценил именно это. Его жена Маргарет имела послушный и скромный нрав. Больше всего ей нравилось вышивать. Часами сидя за пяльцами, она наблюдала за игрой малолетних дочерей или же за прислугой, выполнявшей её указания. Небольшая тумба у изголовья кровати была заполнена разноцветными нитями, лентами и шитьём. Ей доставляли большое удовольствие украшения, хотя те немногие, что у неё имелись, надевались не часто. Браслеты и пояса для платьев – вот, пожалуй, и всё, чем она владела. Впрочем, отделанные драгоценными камнями, они, скорее всего, стоили немалых денег. Порывшись в сундуке матери и не найдя ничего ценного, я принялась за исследование сундука отца. Там вперемежку со сложенной в рулоны одеждой находились бумаги на землю, хозяйственные ведомости и всякие тому подобные документы. Вопрос о тайнике всплыл в голове сам собой. Захотелось проникнуть в чужие секреты, ведь других развлечений у меня не было. Внимательно оглядевшись по сторонам, я задумалась, с чего бы начать поиски. Стены комнаты, украшенные чучелами животных и разным оружием, вряд ли представляли интерес для меня. Делать укромное место под слишком громоздкой и тяжёлой кроватью, по моему разумению, тоже не имело смысла. Маргарет не смогла бы одна сдвинуть её с места. А если в таком деле необходима чья-то помощь, то зачем вообще делать тайник? Я замечала, что, когда Генри пропадал на охоте, хозяйка замка надевала иногда украшения. Это означало, что она пользовалась тайником без помощи мужа. Оставалось проверить пол, прикрытый соломой. Сняв со стены увесистый кинжал, я принялась обстукивать плиты, надеясь услышать глухой звук. Вскоре удача мне улыбнулась, и я нашла то, что искала, рядом с окном. Поддев острым лезвием плитку, приподняла её и обнаружила расшитый шёлком мешочек с серебряными монетами и большую резную шкатулку. В ней лежали браслеты и пояса, украшенные драгоценными камнями. Налюбовавшись чудесными изделиями, я вернула их на место и закрыла тайник. Основательно расправив солому, встала и вышла из комнаты очень довольная собой.

– Мой долг – помочь Матильде, – услышала я вдруг и замерла на месте.

– Понимаю, святой отец, – раздался голос Маргарет, – но, надеюсь, что Господь наш милосердный сжалится над ней. Я ежедневно и еженощно молюсь пресвятой деве Марии.