Key4Sally - Никто

Надо ли говорить, что родные, увидев, как я, на ровном месте, без объявления войны, перестала есть, пить и спать, мягко говоря, заволновались. Глядя, как я безудержно худею, кожа вваливается, и под глазами залегают синяки, и единственное, на что я способна, это рыдать на разные голоса, близкие требовали объяснений. Но что я могла им сказать? Расскажи я им всю правду, и меня отправили бы лечиться, и однозначно не в санаторий. Поэтому я ограничилась лишь выжимками, сказав максимум из того, что могла – влюбилась, безответно, безнадежно. Да. Нет. Не знаю. Возможно. Скорее всего, но маловероятно. Нет, он не сволочь и не скотина. Нет, он не поматросил и бросил. Нет, я не беременна.

Прошло нелегких полгода прежде, чем я перестала рыдать, выть, скулить и надсадно давиться своим же шепотом. Еще через пять месяцев я стала спать полную ночь и вернулась к прежнему рациону питания. А через месяц мне стало все равно. Я научилась натягивать на лицо маску доброжелательности и полной удовлетворенности собственной жизнью, прячась внутри самой себя, как псих-одиночка. Мимо меня пролетало время, неслись события общественной и личной важности, происходили самые разные мелочи, приятные и не очень, и все это слилось в единый калейдоскоп, бессмысленный и нелепый. Я смотрела на собственную жизнь, как сторонний наблюдатель, понимая, что рано или поздно нужно как-то вклиниться в происходящее, но все никак не находилось подходящего момента. И я решила – пусть все идет, как идет. Без меня. Я тут в сторонке постою, если Вы не против.

Чайник громко щелкнул, да так, что я от неожиданности подпрыгнула. Кружка, кофе, сахар, кипяток. Все, как обычно. Я взялась за пульт и нажала «ВКЛ». На экране замелькали разноцветные картинки, лишенные всякого смысла. Раньше я любила хоккей и кино, если в нем есть хоть толика здравого смысла или адекватного юмора. Сейчас остались лишь книги. Они спасают меня и держат на плаву, пока я, покачиваясь на волнах моей серой, никчемной жизни, смотрю, как мимо меня проплывают останки моего счастья, и жду появления МЧС. В таком варианте я сама себя раздражаю, но ничего, повторяю, НИЧЕГО не могу с собой поделать. Что-то перегорело, выключилось внутри меня, и теперь я похожа на остов сгоревшего дома – торчащие балки и зола.

Я повернулась к окну и заглянула в зимнюю ночь за окнами. В отражении стекла на меня смотрела вяленая селедка, с истекшим сроком годности, чьи глаза могли бы напугать даже самого опытного психиатра. И снова, в который раз ненавидя себя за это, я спросила тишину за окном:

– Где же ты, Влад?

Хотелось зарыдать. Хотелось, но уже не моглось, а потому я просто закусила губу и повернулась к телевизору. А там неслась жизнь, там бурлила бесполезная болтовня, и сменялись лица, похожие друг на друга, как две капли воды. Там всеми цветами радуги искрилась пустота. Я посмотрела на часы и в который раз испугалась – в последнее время я все чаще выпадаю из реальности, часами просиживая за собственными мыслями. Я не успевала замечать, как три, четыре, шесть часов, просто исчезали, наглым образом переставляя стрелки часов на совершенно неправдоподобные цифры. Вот и сейчас – десять минут первого. Десять минут назад начался новый день, и получается, что Сашка звонила мне уже вчера. Так и не сделав ни одного глотка, я оставила кружку с кофе на столе и отправилась спать.

Утром мы Саней встретились на остановке и, сев в один автобус, добрались до универа. Всю дорогу Сашка болтала о каком-то мероприятии, которое устраивает одна очень богатая семья. Что-то среднее между балом и вечеринкой, где соберутся сливки высшего общества нашего города. Она чуть ли не повизгивала к тому моменту, когда дошла до места, где заявила, что вышла на знакомых, знакомого, который лично знает «старшего заместителя младшего свинопаса» в этом шикарном особняке. Этот новоиспеченный знакомый кровью расписался в том, что всеми правдами и неправдами достанет ей пригласительный на это мероприятие, даже если ему придется продать свою левую почку. В этом месте я должна была завизжать от радости за подругу, что я и сделала более или менее правдоподобно. Сашка, подогретая моим воображаемым восторгом, снова залилась соловьем, а я уставилась на свои руки и опять выпала из времени. Ненадолго, но все же, когда она дернула меня за рукав на нашей остановке, я чуть не взвизгнула от неожиданности – я начисто забыла, что рядом со мной кто-то есть. Мы вышли из автобуса, и я немного пришла в себя – безветренный мороз бодрил и освежал. Сейчас редко бывает минус тридцать, но когда все же случается, я с наслаждением принимаю дары зимы и радуюсь тому, что живу в Сибири. Когда на тебе теплый пуховик, штаны, хорошая обувь и вязаная шапка, мороз, который щиплет щеки, приносит ни с чем несравнимое удовольствие.

День пролетел незаметно, и когда мы встретились после учебы, Сашка потащила меня в близлежащее кафе ради кофе, который тут выше всяких похвал. Мы нашли свободный столик, разделись и заказали кофе с булочкой. Сашка по-прежнему захлебывалась от восторга по поводу предстоящего вечера. Осталась всего неделя до дня "хэ". Платье куплено, туфли подобраны, время в парикмахерской забронировано еще неделю назад. Официантка, тоненькая девчушка с рыжими волосами, принесла кофе и булочки, и под мерный стрекот Сашки, я взяла пышную сдобу в руки. И тут снова началось. Слезы предательски потекли из глаз. Клянусь, я совершенно ничего не могла с этим сделать. Сашка замолчала, глядя, как я плачу, уставившись на булку:

– Лера. Лерка… – тихо и нежно прошептала она. – Ты чего? Опять? Вроде же нормально все было?

Ну что я могла ей сказать? Почему-то именно сейчас пышная булка напомнила мне нежную, добрую ведьму, которая дарит свет всем и каждому. По Владу я выплакала все, что могла, а вот по Ирме…

Я улыбнулась, вытерла слезы и приказала себе прекратить истерику. Немедленно. Сию секунду! И сработало. Слезы остановились так же резко, как и начались. Я украдкой оглядела кафе в поисках удивленных лиц, смотрящих на нас, но к счастью, никто не заметил моей немой истерики. Мне стало стыдно перед Сашкой за то, что поставила ее в неловкое положение:

– Прости, пожалуйста. Сама не знаю, что с этим делать. Издевательство какое-то…

– Да перестань ты. Подумаешь…

Я знала – Сашка та еще пигалица, и мнение окружающих ей было важно. Но еще я знала, что мое мнение ей гораздо важнее, а потому, даже если бы все кафе презрительно уставилось на меня взглядами двух десятков недовольных лиц, она даже не покраснела бы, а возможно, еще и сказала что-то неподобающее поведению благовоспитанных девиц нашего возраста. Я улыбнулась ей, она мне подмигнула, и на этом инцидент был исчерпан. Словно ничего и не было, она продолжила повествование о том, какие шикарные перчатки она купила для долгожданного вечера. Они прекрасно подойдут к вечернему платью – тонкие, шелковые, очень хорошего качества, правда, слегка китайские. Я вспомнила о том, что рассказывала мне Ирма. Я, как могла подробно, рассказала ей теорию о перчатках и их роли во флирте. Сашка внимательно слушала, кивала, периодически потягивая кофе, и всячески старалась меня понять. Но, по-видимому, тщетно.

Читать дальше