Евгений Кривенко - Трое на пути в Хель-Гейт

Стиснув зубы, Толуман заставил себя встать. Тело зудело, мышцы дрожали от напряжения и уколов бесчисленных игл. Не было сил, чтобы помочь Элизе, он мог только брести, едва не падая на тошнотворно раскачивающуюся землю. Но кусты проплывали мимо, а пламя злобно гудело сзади, не нагоняя их, а только накрывая волнами смрадного дыма.

Под ногами оказалась галька – они вышли из горящего леса! Толуман свалился на нее, с наслаждением ощутив щекой мокрые камешки. Рядом, задыхаясь, упала Элиза.

– Какая она тяжелая! – сипло выговорила она.

По телу Толумана в последний раз прошли судороги – и отпустили, паралич прошел! Видимо, помогло страшное физическое напряжение. Он кое-как сел. Кэти отходила от паралича медленнее – она скорчилась на гальке, ее всю трясло. Наконец привстала. Вид был еще тот – вымазанная сажей, с обгоревшими волосами, и тем не менее Элиза завистливо сказала:

– Вы красивая.

Кэти гневно глянула на нее, а Толуман с трудом выговорил:

– Познакомьтесь. Это Кэти, моя сестра. А это…

– Элиза! – радостно объявила девушка. Кэти подперла рукой подбородок, вглядываясь в нее.

– С-спасибо, – сказала она, язык тоже заплетался. – Без вас мы бы сгорели.

Пламя ревело, жар обдавал лица, и Толуман встал. – Отойдем подальше. – Он помог Кэти подняться и та, опираясь всей тяжестью на его руку, заковыляла рядом.

– А к-как же бандиты? – спросила она.

– О них не беспокойтесь, – скучно сказала Элиза, и Толуман насторожился.

Стали видны остатки бараков, а возле них целая парковка: желтый глайдер Кэти, рядом какой-то незнакомый – наверное, бандитов, и голубой – Элизы.

– Не смотрите вправо! – быстро сказала она.

Естественно, Толуман и Кэти дружно повернули головы. Несколько секунд глядели, а потом Кэти согнулась, и ее стало рвать на гальку. Толуману тоже стало нехорошо.

Возле барака в красных лужах валялись какие-то куски. Было бы непонятно, что это такое, если бы среди них не глядела тусклыми глазами оторванная голова с конопатым лицом.

– Ох, не могу!.. – простонала Кэти. Толуман обнял ее за плечи и повел к глайдеру. Там достал канистру с водой, и стал лить ей на руки, а та, содрогаясь, полоскала рот и умывала лицо.

– Извините, – жалобно сказала Элиза, – я же просила не смотреть туда.

– Кто это с-сделал? – зубы Кэти стучали.

Но Элиза плотно сжала губы, и по щекам опять потекли слезы, делая их еще грязнее. Сердце Толумана сжалось, он порылся в карманах и нашел носовой платок (к счастью свежий, перед Кэти не хотелось выглядеть неряхой).

– Спасибо, – пробормотала Элиза, вытирая платком слезы. – И уже тверже добавила: – Извините, я не могу сказать.

А у Толумана замерло сердце: вспомнил огромного черного пса, вышедшего из леса по дороге в Ольчан.

Кэти немного успокоилась. – Ладно, замнем. А откуда ты узнала, что мы в беде?

Не любила она церемонное русское «вы».

– Звонил этот… – Элиза глянула на Толумана, – ты его называл Палычем. В милицию позвонили из «Northern Mining», не могут найти некую Лору Моуэт. Милиции было не до того, какая-то драка на трассе, но Палыч вспомнил, что ты работаешь с этой Лорой. Поскольку ты не ответил, он перезвонил мне. Я оставила номер, когда сдавала на права. Но ты мне тоже не отвечал, и я забеспокоилась. Хорошо, что в телефоне осталась метка твоего последнего местоположении… – и она робко улыбнулась Толуману.

Не помнил, что разрешил отслеживать себя… Но голова еще болела, опять наглотался дыма. Снова заговорила Кэти:

– Лора – это я. Деловой псевдоним. А не знаешь, кто звонил из «Northern Mining»?

– Этот… чудное имя, оканчивается на «скотт».

– Прескотт, – констатировала Кэти. К ней отчасти вернулось самообладание. – Странно, а я…

Она осеклась. – Ладно. Еще раз спасибо, Элиза. Мне надо в Усть-Неру. Отмокну в ванне, потом к врачу, хотя серьезных ожогов вроде нет, а затем в парикмахерскую. Может, соорудят хоть какую-то прическу. Ты с нами?

– Нет, я полечу домой, – грустно сказала Элиза. – Мне тоже надо привести себя в порядок. До свидания.

Она поглядела на Толумана, и он неожиданно для себя шагнул к ней и поцеловал в испачканную щеку – соленую и со вкусом сажи.

– Спасибо. И до свидания.

Кэти хмуро глядела, как голубой глайдер растворился в серых низких облаках, а потом повернулась к Толуману.

– Даже не знаю, стоит ли говорить, – сказала она, – но иначе ты можешь наделать глупостей.

– Ты о чем? – удивился он.

– Она влюблена в тебя по уши, не видишь? Откуда она взялась?

– Просто свалилась с неба, – ошарашено сказал Толуман, – когда я был на рыбалке. А с чего ты взяла?

– Мужчины… – вздохнула Кэти. – Она меня сразу приревновала и жутко обрадовалась, когда узнала, что я только сестра. И чем ты ее приворожил? Уж наверное не являлся голый, как передо мной?

– Всего-то угостил ухой из хариусов, – сказал Толуман.

Кэти покачала головой. – Не знала, что уха из хариусов такое приворотное зелье.

– И что мне теперь делать? – угрюмо спросил Толуман.

Кэти невесело рассмеялась:

– Милый, делать с ней ты теперь можешь что хочешь, только презерватив не забудь.

– Ну, знаешь!.. – вырвалось у Толумана.

Кэти покосилась на него: – Извини. Твоя сестра бывает грубовата, выросла в финансовых джунглях. Да еще сегодняшнее приключение. Кто же устроил на меня охоту?.. А к ней… Главное, относись бережно. Если она тебе безразлична, не подавай вида. Она какая-то наивная, явно не училась в канадской средней школе.

– Может, и наивная, – сказал Толуман. – Только сама видишь, что стало с бандитами.

– Да уж, – вздохнула Кэти. – Кто же это с ними управился? Догадки есть?

– Кое-какие есть, но говорить пока не готов.

«Откуда ты, Элиза? Почему черные псы охраняют тебя?».

Когда поднялись в воздух, стало видно, что пожар охватил прилегающую к реке часть леса, но вряд ли пойдет дальше: с обеих сторон тянулись галечные косы, видимо намытые при добыче золота.

Толуман включил автопилот: голова еще болела, а хотел разобраться в ситуации. Кто же на них напал? Похоже, это те двое, что преследовали на белом глайдере в день прибытия Кэти. Белый глайдер то ли в ремонте, то ли решили замаскироваться и взяли другой. Из-под ареста могли сбежать: арестованных содержат не так строго, как в тюрьме. Раз его не стали убивать в бараке – значит, охотятся именно на Кэти. Сейчас его просто хотели устранить, как нежелательного свидетеля. Но кто тогда стрелял по нему в горах, те двое вряд ли уже оправились? И кто устроил пожар в гостинице?..

В общем, голова разболелась еще сильнее, но с Кэти своими соображениями поделился. Та всю дорогу молчала, временами разглядывая лицо в зеркале.

В Усть-Нере высадил Кэти и отправился в милицию. Вопреки опасениям, их не стали подозревать в убийстве: как сразу выяснилось, видеорегистратор глайдера продолжал работать и заснял часть происшедшего. Только после появления Элизы по экрану будто мазнуло темное пятно, запись оборвалась, и больше на карте памяти ничего не было… На следующий день пришлось слетать с милицией на место происшествия: помог собрать куски растерзанных тел (хорошо, что привык разделывать оленей), а на полосе земли возле пожарища медэксперт сделал слепок отпечатка большой собачьей лапы. Похоже, псы (или это был только один) сопровождали Элизу в горящий лес, иначе как бы она нашла бы Кэти и Толумана?