Юлия Цыпленкова - Серые камни. Часть 2

– Готовьте смесь, – приказал риор. – Через одного. Первый подает огонь, второй зажигает стрелы.

– От духов огонь не поможет, – негромко заметил Тьенер.

– Дурак! – от души обозвал прислужника Брайс. – В Архон твоих духов, здесь водятся рандиры. Будьте внимательны.

Кто-то охнул. Риор услышал, как глухо стукнулись друг о друга древки стрел в колчане одного из ближайших воинов, когда он вытянул одну из них. Следом издала неприятный визгливый звук крышка, когда ее свинтили с продолговатого сосуда, наполненного зажигательной смесью. Такую смесь делали многие, в том числе и чародеи. У них и предпочитали приобретать вязкую маслянистую жидкость. Стоило опустить стрелу в выемку по форме наконечника и смочить его, как металл покрывался тонкой пленкой, которую был способен выжечь только огонь, даже ветер не мог в полете сбить пламя. И сосуды делали таким образом, чтобы жидкость, которая стоила немало, не могла пролиться, даже если ее вместилище падало на землю открытым.

– Хозяин, – Тьенер подъехал ближе. – У них есть слабые места.

– Знаю, – буркнул Вайриг, – но за раненного сородича могут мстить, а огонь их прогонит.

– Так и лес спалить можно, – донеслось до них негромкое ворчание следопыта.

Риор полуобернулся, но болтливого смерда не увидел.

– Напомни, чтобы по возвращении я не забыл его выпороть, – велел Дин-Брайс.

– Да, хозяин, – кивнул прислужник.

Тьенеру рассказы следопыта тоже не нравились. Меньше всего ему хотелось снова выслушивать легенду, из-за которой он в детстве просыпался в холодном поту несколько ночей подряд, а потом даже в родном лесу не мог спокойно ходить на болота за кислыми ягодами, за которыми гоняла мать. А сейчас, когда они были именно там, где всё произошло, вспоминать о болотных духах было… кощунством. Да кто вообще рассказывает такие истории в месте, где можно встретить нечисть?! Да еще и ночью! И прислужник непременно прикрикнул бы на следопыта, если бы не опасался, что его поднимут на смех. Да и от хозяина выслушивать брань и угрозы тоже не хотелось, потому Тьен промолчал, хоть и костерил в душе всех пустомель вместе взятых.

Сколько уже они продвигались по распадку? Понять было непросто. Небо, видневшееся в просветах между кронами, окончательно почернело. Иногда можно было увидеть одинокую звезду, наблюдавшую сверху за людьми, продолжавшими пробираться между деревьями. Филис зябко поежился и покрепче сжал лук с наложенной на него стрелой. Паренек готов был натянуть тетиву, как только появится опасность, но лес продолжал шуметь листвой. Где-то время от времени вскрикивала ночная птица. Ни теней за кустами, ни треска задетой ветки, ни шороха травы не было слышно. Казалось, что Лисий распадок – самое мирное место, какое только могли создать Боги.

– А ведь мы уже в чаще, – заметил следопыт. Он приподнял факел, вглядываясь в темноту. – Да, точно. Вон, Фил, видишь каменюку? На клык похожа.

Паренек присмотрелся и заметил неподалеку огромный камень, поросший мхом. Он был заострен кверху и вполне мог сойти за клык, потерянный огромным зверем. Филис кивнул, подтверждая, что рассмотрел, и следопыт продолжил:

– Этот камень Лисьим ухом называют. Ну, вроде как то самое, потерянное каменной лисой. Хотя я бы назвал зубом, для уха маловато будет. Это ты сам увидишь, когда из распадка выезжать будем.

– Дядя Гирен, а болото где? – спросил юноша, бросив боязливый взгляд в сторону.

– Впереди, – ответил следопыт. – Не добрались еще. Только оно всё равно в стороне будет, мы к нему не доедем.

– Ну и хорошо, – с явным облегчением кивнул Филис. – Жуть, как не хочется с нечистью встречаться.

Ратник, до этого участвовавший в разговоре, хмыкнул и махнул рукой. Если парню хочется трястись, наслушавшись сказок, пусть трясется. Наличие в этом лесу рандиров мужчину волновало больше, чем выдумки про мертвецов, выходивших из болота. Зубастых тварей не выдумывали, они жили здесь издавна и загубили не одну душу. А уж чего воину не хотелось, так это оказаться в утробе зверя и остаться после его дерьмом на земле. Не о такой смерти он мечтал, нанимаясь к риору. Да и вообще не мечтал о смерти. О деньгах и сытом брюхе – да, а о смерти не желал даже думать, потому рассчитывал застать рассвет живым и невредимым.

Мужчина бросил взгляд наверх, но Рыжий гребень, кончено, не увидел. Он тесней закутался в плащ и втайне позавидовал беглецам. Если они все-таки там, то сейчас спят, не думая ни о рандирах, ни о духах, ни о том, что устали и хотели бы слезть с лошади и размяться. Ратник бросил взгляд на хозяина и пожелал тому, чтобы он свалился с коня и свернул себе шею, тогда бы можно было повернуть назад, убраться из леса и завалиться спать вне Лисьего распадка. Но риор не спешил самоубиться, он крепко держался в седле, и воин подумал, что жеребец сейчас, наверное, мечтает о том же, о чем и он.

– Взбрыкнул бы что ли, – прошептал ратник. Его товарищ, ехавший впереди, обернулся и согласно кивнул. Они все устали от этой бесконечной погони, пусть она длилась не больше двух с небольшим дней.

Огненная змея заползла и углубилась в лес еще больше. Всё чаще слышались зевки и недовольное тихое ворчание. Кто-то уже начал клевать носом, и ратники, заметившие, что их товарищ склонил на грудь голову и вот-вот выронит из ослабевшей руки факел или приготовленный лук, негромко окрикивали соню, и тот, вздрогнув, выпрямлялся и ожесточенно тер лицо, прогоняя дремоту.

– Стой! – окрик Дин-Брайса взорвал умиротворенную тишину леса так неожиданно, что лошади, ехавшие позади, испуганно дернулись. – К оружию!

Только сейчас до людей донеслось глухое рычание за кустами. Жеребец риора взвился на дыбы, и тот, отчаянно бранясь, пытался удержать скакуна, готового сорваться с места.

– Духи?! – испуганно вскрикнул Филис.

– Хуже, – ответил ратник, натягивая тетиву, – рандиры.

И, словно желая подтвердить его слова, из кустов высунулась светлая оскаленная морда с черными, как угли, глазами. Голова быстро исчезла, но люди успели ее заметить.

– Боги, страсть-то какая, – выдохнул паренек.

– Ты еще его всего не видел, – ответил следопыт, подсовывая факел. – Зажигай, Фил.

Риор развернул жеребца мордой к своим людям, Тьенер последовал примеру хозяина, и паренек, макнув стрелу в сосуд с зажигательной смесью, притороченный к седлу, замер, так и не донеся ее до факела следопыта:

– Дядя Гирен, почему высокородный развернулся?

– Рандиры нападают на последних, – вместо следопыта ответил ратник. Наконечник его стрелы уже пылал маленьким факелом. – Слабые идут последними – это закон зверья. Риор – первый, значит, самый сильный, на него кинутся в последнюю очередь, а вот мы для этих тварей что-то вроде больных, стариков и увечных.