Василина Лебедева - Валлия

Из рассказа девушки поняла, что снимает она комнату с двумя оборотницами в небольшом домике в нескольких кварталах от института и добирается на автобусе. По словам Алины, отношения у них сложились хорошие, но по общему тону и обрывкам фраз поняла, что может только приятельские, о дружеских отношениях говорят с более теплыми интонациями.

Под её рассказ и монотонные покачивания автомобиля почувствовала, что меня клонит в сон. Всё-таки бессонная ночь давала о себе знать. Глаза периодически закрывались сами по себе и, не выдержав, я спросила у Алины: долго ли нам ещё ехать. Она посмотрела по сторонам и, ободряюще мне улыбнувшись, громко спросила, обращаясь к брату:

– Маа-а-кс. А сколько по времени мы будем ехать?

Вот же! Да если б я знала, что она обратиться к нему, даже и намёком спрашивать не стала! Максим в зеркало заднего вида бросил взгляд на меня, какой-то колючий, неприязненный, перевёл его на Алину и взгляд его сразу потеплел:

– Да где-то с час, может чуть больше. Здесь ливень утром был, дорогу немного размыло, поэтому гнать не буду – спешить нет необходимости. Что, поспать хочешь?

Алина с показательным кивком зевнула: «Да, подремлю немного».

– Поспи, будем подъезжать – разбужу, – и продолжил разговор с Мартой.

Алина улыбнулась мне и, присев поближе, обхватила мою руку, откинула голову. Прикрыв глаза, пробормотала:

– Вот, слышала? Так что спи. Я тоже буду – глаза закрываются, – и опять зевнула.

Фраза, оброненная Максимом, что спешить некуда – сначала царапнула, теперь же вызывала горькую усмешку. Буквально перед отъездом был раздражён именно потому, что я задержала всех.

Грустно и чего уж скрывать от самой себя – очень обидно. И очень непонятно – что могло такого произойти? Почему его отношение ко мне так резко изменилось? Так за размышлениями незаметно уснула.

Пробуждение было резким – сигнал автомобиля словно выдернул из сна. Алинка тоже подскочила, и мы сонно закрутили головами. Оказывается уже заехали в город. Хорошая звукоизоляция автомобиля позволила нам поспать подольше, отрезая от гула утреннего мегаполиса.

Минут через двадцать Максим остановился рядом с площадью, сказал, что ему необходимо отлучиться по делам, и, выгрузив нас, уехал. Марта махнула рукой в сторону, направила нас в кафе через площадь и тоже умчалась к какой-то близживущей знакомой.

А мы с Алиной, как два сонных совёнка, потягиваясь, направились в указанном направлении. Не знаю как ей, но мне до безумия хотелось кофе.

Взгляды хоть и редких в утреннее время, встреченных нами мужчин проскальзывали по мне, словно не замечая, и цеплялись за Алину. За три месяца я отвыкла от этого чувства – безликой, белой вороны. А эта поездка и поведение Максима вернули меня с небес на грешную землю, где мне самое место. Романтичной фантазёркой можно быть в шестнадцать, но не в двадцать пять. Хотя я, даже в пору своей юности, была лишена возможности помечтать. Настроение скатилось уже не к нулю, нет. Ушло далеко в минус.

Закрывшись маской ледяного спокойствия, вошла с Алиной в кафе и села за столик у большого окна с видом на площадь. Заказав нам кофе и булочки, Алина обернулась ко мне:

– Лия, что произошло, и почему ты так оделась? Вчера, когда ты уходила, была в хорошем настроении. Что-то случилось ночью?

– Да нет, – я мотнула головой. Откинулась на спинку стула и отвернулась к окну, – Просто иногда забываю – кто я и почему здесь. А забывать нельзя, иначе потом будет очень больно.

– Лия я не понимаю. Говоришь загадками и грустная такая. Объясни мне, пожалуйста.

Посмотрела на неё, и стало стыдно – всё-таки она не виновата в том, что происходит:

– Алин, не переживай. У меня всё в порядке. Я просто немного запуталась сама в себе, в своих чувствах и желаниях. Ещё очень сильно скучаю по маме, постоянно переживаю за неё. И иногда чувствую себя одинокой.

Заметив, как она на меня посмотрела, продолжила:

– Ты не пойми меня неправильно. Я очень ценю ваше отношение ко мне, поддержку, особенно дорожу твоим вниманием и Марты. Но всего за три месяца моя жизнь очень сильно изменилась. Как и я сама. К этому, наверное, нужно привыкнуть. И всё же, как бы ни сложилась моя жизнь в дальнейшем, я бы очень хотела не потерять с тобой связь, – я протянула руку и пожала её ладошку, лежащую на столе. Алина немного грустно улыбнулась:

– Я тебе не рассказывала о своём даре. Хотя он ещё очень слабый и мне его долго развивать надо и работать с ним, – она застенчиво улыбнулась, а я в нетерпеливом ожидании наклонилась вперёд:

– Ну же не томи! Что за дар?

– Считывающий, – нахмурившись, она торопливо добавила: – Только он у меня какой-то неполноценный что ли…

– Алин, а что это за дар?

– Я вижу ауры не только оборотней, но и людей. Но могу определить только суть, натуру.

– Я не поняла тебя. Ты видишь ауру, а как ты определяешь суть?

– Вижу как от любого живого существа исходят, скажем так, световые потоки. У животных и чистых душой, светлых оборотней они тёплых оттенков и чем хуже по сущности оборотень, его мысли, желания, тем темнее от него световой поток. Как-то так. Конечно ещё много нюансов – когда у кого-то плохое настроение, горе или радость, всё это тоже я вижу.

Я смотрела на неё расширившимися глазами.

– И ты постоянно видишь, как некие цветные потоки исходят от нас?

– Нет, – она рассмеялась, – Только расфокусировав зрение и как бы обращаясь внутрь себя, включается дар. Извини, я не могу объяснить по-другому. Марта со мной долго возилась – направляя, подсказывая, как обратиться к дару.

– Так может и у меня есть дар? Ты можешь определить? – я с надеждой на неё посмотрела.

– Извини, но нет, – она мотнула головой, – Я и о своём-то узнала случайно. Однажды сидела на лавочке в парке с девчонками, и вдруг ни с того ни с сего, все проходящие мимо и сидящие рядом девчонки раскрасились красками. Кто-то испускал цветные облачка, а кто-то еле переливаясь. Я подумала, что у меня с головой проблемы. Поделилась с Мартой и вот теперь учусь, тренируюсь.

Я расстроено вздохнула, ну недооборотень я какой-то!

– А я? У меня какой цвет?

– Ты испускаешь желтый свет с серебристыми лучиками, как солнышко.

Я скептически хмыкнула, она продолжила:

– Правда, как солнышко! А вот когда хмуришься, огорчаешься, то цвет темнеет до оранжевого. Сегодня в машине я очень расстроилась, взглянув на тебя с помощью дара – цвет был тёмно-оранжевый, и серебристых лучей было много. Сейчас ты посветлела, но до солнышка далеко.

– Серебристые лучики, говоришь,… может это из-за того что мама из клана Серебряных?

– Возможно, – она пожала плечами, – я не знаю. Так вот к чему я – Максим, конечно, заботится обо мне, и я чувствую и вижу, что он меня любит, но всё же мы живём, словно в разных плоскостях. Слишком большая разница в возрасте. Для него я до сих пор, словно маленький ребёнок. Друзей, как ты знаешь, у меня в стае нет. Конечно, сейчас все относятся ко мне иначе, чем раньше. Вон сколько народу пришло на ужин. Только я никогда не забуду – с каким презрением ко мне они относились раньше. Зла, конечно, не держу, но и забывать не хочу. Сейчас, благодаря тебе, я уже не чувствую себя такой одинокой. Я очень рада, что ты приехала.