Елена Ромашова - Sabbatum. Химеры

И обе, словно звери, со страшным взглядом идут к смертной.

– Не троньте ее! – Я вылезаю из своей засады и преграждаю путь к девушке.

– Ты еще кто такая? – девица с красными волосами смотрит на меня вызывающе и самоуверенно. Я же чувствую, как во мне поднимается страх. Ведь я не ведьма сейчас, так же беззащитна, как эта анорексичка на полу, и не смогу дать отпор этим двум Химерам.

– Это Шувалова, – говорит Лика, которая внезапно присмирела при виде меня.

– Кто?

– Шувалова. Одна из близняшек. Я тебе рассказывала.

– А-а-а! Наша панацея? Или оружие массового поражения?

– Да тихо ты! – шикает на нее Лика, одергивая за руку. – Чего тебе?

Она обращается так, будто не обо мне сейчас речь шла.

– Я сказала: оставьте в покое смертную.

– Да мы ее пальцем не тронем!

Эта, с красными волосами, начинает хохотать, будто Лика сказала потрясающую шутку. Притом заходится в смехе так, что начинает утирать слезы.

– Оставьте ее и уходите, – я стараюсь говорить тихо, твердо и уверенно, не показывая страха.

– Э-э-э! Очумела, что ли? – красноволосая все никак не может угомониться: ее кидает из крайности в крайность. Теперь она возмущается, будто я оскорбила ее самыми непристойными словами.

– Успокойся, Даш! – Лика одергивает свою подружку. – Хорошо, как скажешь, детка, мы уйдем! Смотри, уже уходим!

Она, ошалело улыбаясь, поворачивается и тащит Дашу к выходу. По пути к двери я все еще слышу их обсуждение:

– Да кто она такая? Раскомандовалась! Я ее вмиг в порошок сотру!

– Заткнись, дура. Она из высших. Ее Марго облизывает, как кошка своих котят. На нее работает Кукольник…

Слово звучит подобно выстрелу. Сразу вспоминаю ночной разговор с Кевином. Да кто он такой, этот Кукольник? Кажется, еще там был какой-то Психолог…

– Чего стоишь, рот разинула? – Нина незаметно оказывается рядом. В руках держит тонкую серенькую брошюрку, напоминающую цветом и форматом школьный орфографический словарь.

– Нина, сделаешь одолжение?

– Какое?

– Мне нужно узнать кое-что. Мне нужна правда.

Нина жует жвачку, громко чавкая, с открытым ртом. От этого становится похожей на человека с ЗПР: стеклянный взгляд, механическое пережевывание, большой открытый лоб из-за косичек, которые заплела сегодня.

– Окей. Кого будем расспрашивать?

Субботина никогда мне не отказывала в даре, как и я ей. При этом все делала бескорыстно. В этом и заключалось ее понятие дружбы. Она никогда ничего не просила у меня взамен. Так же и я, хотя мы обе не ночевали друг у друга, не сплетничали о парнях, не обменивались сообщениями – короче, не делали того, что обычно делают подруги. Мы с ней скорее напарницы, боевые товарищи.

Я оглядываю комнату в поисках Сопатыча. Словно по заказу, он появляется в дверях и идет к нам, точнее, к анорексичке, которая все еще лежит на полу в очень неудобной позе.

– Ну что? Пошли домой! – Владик наклоняется к смертной, будто та сейчас очнется и ответит ему. После чего подзывает какого-то бугая, и тот, перекинув несчастную через плечо, уходит.

– Владик! – зову я Сопатыча, который был готов покинуть нас. – А куда он ее понес?

– К ней домой. Сейчас сдаст на ручки папе с мамой. Не беспокойся, Миша ответственный, не бросит ее где-нибудь.

– А-а-а… – тяну так, будто мне это интересно, а сама кошусь в сторону Нины.

Субботина сразу понимает, что от нее требуется и принимает сосредоточенный вид, буравя взглядом Сопатыча.

– Влад, слушай, ты, может быть, в курсе: здесь девчонки были, они упоминали некоего Кукольника, который работает с Марго. Это кто? Новенький?

– Новенький? Нет, – интригующе тянет довольный Сопатыч, не подозревая, что уже находится под воздействием Нины. – Кукольник? О, милая моя, это мистическая личность!

– Да? И чем же он «мистическая»?

– О нем лишь слухи витают, – Владик говорит тихо, практически соблазнительно шепчет на ухо, приобняв меня за плечи. От него пахнет марихуаной и кисло-сладким одеколоном.

– Да ты что? И что за слухи? – я начинаю заигрывать, игнорируя неприятные ощущения от прикосновений Сопатыча.

– Якобы на нашей стороне появился сильный колдун. Никто его не видел, никто его не знает, но он, если захочет, будет знать тебя.

– Это как?

– Технику вуду знаешь?

– Ну… имею представление.

– Здесь то же самое. Делает куколку, пишет твое имя и с помощью дара влияет на тебя.

Словно рядом услышала голос Кевина: «Среди Химер есть кто-то, кого она назвала Кукольником. Якобы он работает на дистанции в тандеме с Психологом над тобой и Варей» . Во рту пересохло от страха. Неужели Ганн прав? Бред какой-то!

– А что означает «влияет на тебя»?

– Ну, знаешь, есть такие Инициированные, с телепатией или с психологической сенсорикой: якобы вкладывают свои мысли тебе в голову или заставляют действовать так, как им нужно?

Я киваю, не в силах подать голос от страха, что даже знаю одного такого.

– Как я понял, здесь то же самое.

– То есть Кукольник управляет человеком на расстоянии с помощью куклы?

Сопатыч довольно улыбается, сам будучи под воздействием Нины и не догадываясь об этом. Додумается он позже, если вспомнит или осознает, что сболтнул лишнего.

– А Психолог? Это кто?

– Впервые слышу! А что? Проблемы с психикой?

– Нет, – смеюсь я. Хотя его вариант имеет место быть. Давно подозреваю, что мне пора в дурдом на постоянное место жительства.

– Ладно, Владик, мы пойдем. Спасибо тебе! – я вижу, как расслабляется Нина, прекращая влиять даром на Сопатыча.

– За что спасибо-то?

– За все! – смеюсь я, утягивая Нину за рукав к двери.

– А! Ну бывайте! Приходите еще, девчонки.

Мы практически вываливаемся из квартиры Сопатыча в офисное здание Химер. Резкая тишина коридоров с раздающимся эхом странно оглушает после громкой вечеринки Владика.

– Э! Ты куда? – басит Субботина, наблюдая, как прохожу мимо двери, ведущей домой.

– Прогуляться хочу. Я вся провоняла марихуаной и прочей дрянью! – Во мне просыпается задор. Не хочу сразу домой, выбираю путь длиннее: пройтись и освежиться через весь город.

Субботина идет за мной. Обе слышим, как снова открылась и закрылась дверь квартиры Сопатыча, выпуская в тишину здания чей-то крик: «Ну и катись к черту!» Кто-то покинул вечеринку, торопясь убраться оттуда. Может быть, и к самому черту. У Химер и это возможно.

Мы с Субботиной пробираемся к черному ходу и выходим на улицу. Свежий влажный воздух будоражит. Только что прошел дождь, и в свете фонарей искрятся лужи.

Нина достала и уткнулась в добытую книгу, я же стала ее поводырем, чтобы она случаем не врезалась в кого-нибудь из прохожих. До метро обе молчали, каждая в своих мыслях.

– Как понять, есть на тебе воздействие или нет? – Мы ехали до Тушинской в полупустом вагоне. Нина не отрывалась от своей книжки, что-то сосредоточенно вычитывая.