Валентина Езерская - Принцесса Арменеи. Книга 2

Я стала медленно пятиться назад, воспользовавшись моментом, пока с удивлением не застыла. Самец, а это был именно он, с горбатым надшерстком ярко-оранжевого цвета с яростью доказывал свое лидерство, заставляя лапой низко пригибаться к земле самку и не позволяя ей напасть, и в то же время не нанося ей смертельных ран. Вцепившись клыками в шею, он издавал низкий и грозный рык, чем окончательно утихомирил ее, подчиняя и вынуждая ее ползать чуть ли не на животе перед ним. Котяра! Как? Каким образом ты оказался сегодня здесь, в центре арены?

Кагибал, возвышаясь, окинул грозным взглядом тощих самок, словно предупреждая, что любая попытка навредить мне, будет жестоко караться. Чувствуя силу самца, они недовольно фыркали, но не смели ко мне приближаться, особенно после того, как их предводительница была низвержена. Теперь он для них стал вожаком. Опасность миновала. И снова котяра выручил. Чувство благодарности переполняло меня, уже изрядно подуставшую от таких стрессов. Отпустив самку, он развернулся и, щурясь от солнца, подошел и положил голову на мое плечо. Я ласково прижалась, обняв за шею, и потерлась щекой о пушистую морду.

– Где же ты пропадал, котик, а?

В ответ довольный рык. Похоже, он следовал за мной до самого Шимарана, где и был пойман королевскими охотниками и доставлен в подвалы арены для увеселения толпы. Я ласково запустила пальцы в загривок, отчего зверюга шумно заурчал. Его мурлыканье потонуло в всплеске голосов. Гудела вся арена. Я тут осознала, что ко мне вернулась речь, но у меня и мысли не возникло предупредить короля о заговоре. Во-первых, шум арены не позволял, не такие у меня голосовые данные, чтобы перекричать его, а во-вторых, останавливало присутствие рабынь. У Зихаба рука бы не дрогнула. А еще я поняла, что прошла проверку на вшивость. То, что кагибал – олицетворение бога войны Архуна, заступился за меня, они восприняли как хороший знак. Не поймешь этих дикарей. То клянут гамаррой, на чем свет стоит, то величают шайрой, благословленной богами.

По рядам прокатилась волна одобрения. Последний день Великих Игр был ознаменован покровительством Архуна, а это означало, что вышедшие в финал герои прославятся на многие циклы, а история о белокожей женщине и кагибале, со временем приукрашенная и искаженная, превратится в настоящую легенду.

Народ потребовал снятия маски с лица, но наемники Зихаба быстро увели меня с площадки. Напоследок я бросила взгляд на котяру. Обязательно его выручу, еще не знаю как, но не оставлю его. Навстречу мне уже выходили финалисты, впереди которых, во всеоружии, шел Айшам. Сквозь возмущенный гул, я услышала, как объявляли о продолжении соревнований, но стоило героям поприветствовать публику, как она тут же переключилась на них. Впереди ожидалась заключительная и самая кровавая битва.

– Славно выступила, – произнес Зихаб ровным голосом, я бы даже сказала будничним, когда я плюхнулась без сил на соседнее сидение.

Почему-то такая безразличная реакция задела за живое, но я смолчала, гневно сжав губы. Вождя-полукровку не переделаешь. Своей цели он достиг. Теперь бери тепленьким короля. А то, что он братец, мелочь. Кровные узы ничего не значили в этом жестоком, насквозь прогнившем мире. А я всего лишь инструмент, двигатель его «вендетты», если месть родному братцу можно назвать таковой. Желание властвовать превыше каких-то кровных уз. Ну, хоть Чирита рада моему появлению. Она незаметно положила руку на мое плечо и легонько сжала, словно утешая. Стало легче. Теперь я с интересом смотрела на новый бой.

Айшам вел странную тактику, не присущую менталитету эрлеванцам, но очень даже эффективную. Этот бой был каждый за себя, но у него получилось объединить нескольких воинов, и они вместе смогли противостоять одиночкам. Какой же он умница! У Чириты блестели глаза от набежавших слез, но это были слезы гордости за мужа. Айшам продвигался вперед, прорубая мечом дорогу, а два других харата служили ему щитами. Так он наподобие черепахи в панцире, медленно, но верно пробирался к победе. Вернее, к венку из сплетенных цветов с длинными стеблями, очень напоминающих издалека белые кувшинки. Смешно, конечно, будет наблюдать, как грозный воин наденет его на голову, но вполне объяснимо. Живые цветы стоили баснословно дорого, но у венка существовало еще одно значение. Если у харата имелась избранница, он мог надеть его на голову девушки – и та не могла отказать, даже, если была несвободна.

Левого напарника зацепило. Удар острием меча по сухожилиям подрезал его, как ягненка, и не позволил ему подняться на ноги. Но, похоже, Айшама было уже не остановить. Он с еще большим усердием прочищал себе путь, кладя после себя мертвецов. Страшное, и в то же время захватывающее дух зрелище. Высокий харат в боевых доспехах, облитый чужой кровью, хладнокровно шел к цели. Зрителям это нравилось. Жаль воинов, отдающих свои жизни ради забавы, но, в то же время, я радовалась за Айшама и всей душой желала ему победы. Чирита не удержалась от испуганного возгласа, когда последний живой щит сохишима пал под натиском соперников. Оставались считанные шаги по победы. Лицо харата ожесточилось, и он с криком подрубил двоих одним ударом. Следующему он перерезал глотку и, не останавливаясь ни на брид, воткнул меч по рукоять в грудь другому. Он не стал доставать оружие из плоти, оседавшей на песок. Выхватил меч из ножен умирающего и выпустил внутренности последнему воину, что остался на поле боя. Шатаясь, он осмотрелся, что далось ему с трудом. Кровь и пот заливали глаза. Ослабевший от ран, (похоже, кровь виднелась не только чужая, но и своя) он достиг ложа короля, снял шлем и упал на одно колено. Меч послужил ему опорой.

– Великий и всемогущий сих, достоин ли я чести принять от вас награду? – смиренно прохрипел воин, низко склоняя голову.

А я вот с беспокойством подумала, не потому ли, что так ослаб?

Сихваршат спустился к харату, держа венок в руках. Народ возликовал, но поднятая рука короля его утихомирила.

– Поднимись с колен, Достойнейший. Больше никто, кроме меня, не может требовать от тебя преклонения. Отныне я назначаю тебя самраком высшего ранга и дарую плодородные земли до конца твоей жизни. Слава твоим предкам, взрастившим могучего воина. Пусть возрадуются они в священных чертогах Архуна, и пусть лик Величайшего озарит радость.

Айшам смог подняться, опираясь на меч, и выпрямился, чтобы принять награду. Я перевела взгляд на Чириту, та забыла, как дышать. Бледная, она не пропускала ни слова, что разносились по арене, усиленные эхом.

– Проси, что хочешь, Достойнейший самрак, я выполню любую твою просьбу, – громко обратился эрлеванский король к харату.

– У меня есть только одно желание, вернуть свою женщину. Мою сонхи, ждущую ребенка, насильно увели в рабство. Я не знал ничего о ее судьбе, ибо сам находился в неволе. Но по воле Архуна мы снова встретились.