Елена Помазуева - Кровная месть

– Хопа! – прихлопнул по крупу лорд и пустил скакуна вскачь, не дожидаясь, когда парнишка ухватится за поводья.

Он точно знал, что испуганная лошадь понесется прочь от пламени, бушующего на улицах. И все же успел увидеть, как малец справился с лошадью и помчался по улице, направляя скакуна удилами и пятками, хотя стремена были не по росту.

Эта ночь стала кошмаром для всех.

Черный пес очнулся в тот момент, когда его лицо лизнуло пламя. Он открыл глаза и увидел перед собой стену огня. Попадать в переделки, грозящие смертью, ему не привыкать, но в этот раз он оказался в огненной ловушке. Он пытался пробиться, прикрывая лицо рукой, согнутой в локте, но бушевавшая стихия не позволяла ему выбраться.

Полыхало кругом. Мужчина старался вспомнить, в какой стороне выход из западни, но ничего не получалось. Он рычал и ревел от ожесточенности. Пасть в бою, даже продаваясь за деньги – благородно. Быть поджаренным в сарае и не иметь возможности хоть что-то сделать для собственного спасения – бесчестие. Что он за наемник, если не знает как выпутаться из этой ситуации? Он много лет смотрел в лицо смерти. Она часто уродлива, неприглядна, но сейчас ужасала. Лучше бы зеленоглазая колдунья проткнула сердце кинжалом, а не оставляла на мученическую гибель.

Жить очень хотелось. Хотя бы для того, чтобы добраться до ее тонкой шеи. Черный пес мечтал отомстить за миг, когда оказался беспомощным. Он грезил, как найдет ведьму, поставит перед собой на колени и возьмет грубо ее желанное тело, подчинит себе. Как делал множество раз с другими. Он бредил об этом, и фантазии придавали сил не сдаваться.

Кроул рванулся вперед, решив рискнуть жизнью. Огонь стоял плотной стеной и с радостью лизнул одежду. Она вспыхнула. Черный пес бежал, пробиваясь сквозь жар, молясь и надеясь, что направление верное. Если он уткнется в другую горящую преграду, то рухнет без сил рядом.

Ворота оказались открытыми. Видимо, когда коварная ведьма сбегала, оставила их незакрытыми. Он рванулся вперед, с жадностью втянув в грудь гари. Воспаленные от огня глаза подслеповато смотрели на творящееся вокруг безумие. Каменный замок полыхал как сухая трава. Стены плавились и скоро должны были рухнуть, погребая под собой величие герцога Даркара.

Кроула это беспокоило меньше всего. Своя жизнь дороже. И он обрадуется, если окажется, что дочь хозяина замка не успела сбежать из огненного безумия и погибла, прибитая балкой. Сам Черный пес отдался инстинкту выживания. Он рвался туда, где должно быть спасение. За многие годы, когда жизнь висит на волоске, он привык доверять инстинктам, а потому мчался сквозь пламя, даже если казалось, что спасения там нет.

Одежда на нем горела, превращая в живой факел. Ноги почти ничего не ощущали. Он бежал к воротам, которые наверняка закрыты в это время. Глубокая ночь. В замке обязательно должны были опустить решетку и поднять мост. Это означало выбраться из западни нет возможности.

Где-то в глубине замка раздался утробный взрыв, словно строение жило своей жизнью и ему очень не хотелось умирать. Кроул успел обернуться на звук, опасаясь худшего. Полыхающие каменные стены раздулись, позволяя увидеть огонь меж себя, и взорвались.

Черный пес понял – это конец. Он не успел добежать до ворот, да и они наверняка закрыты. Магический огонь не оставлял никаких шансов на спасение. Рвались заклинания, разрушалась целостность защиты, вступали в противоборство чужеродные силы. Простому наемнику не выжить среди этого.

Взрывная волна подхватила его и куда-то понесла, переворачивая в воздухе. Он потерял ориентацию и не понимал, где небо и земля. Вокруг только огонь. Огромные камни проносились мимо с непостижимой скоростью. Кроул понял, что это вопрос времени, когда его расплющит о защитную стену.

Первый удар пришелся по левой руке. Камень прошел по касательной, но конечность повисла плетью. Черный пес наблюдал за своей кончиной, не в силах что-либо изменить, отдаваясь на волю огненной стихии, подкинувшей его в воздух. Оставалось подождать немного. Второй камень пронесся около лица, располосовав его. Он ожидал финала с хладнокровием обреченного на смерть. Больше от него ничего не зависело. Третий камень ударил под колени, от боли мужчина взвыл и взмолился. Он не просил о спасении, ему хотелось найти виновницу его страданий. Ведьма околдовала его с первой минуты. Зеленые глаза преследовали его, а когда он помог ей выбраться из замка, она ударила и оставила в сарае сгорать заживо. Гадина! Он поклялся: «Если выживу, пусть будет знаком, что должен найти виновницу и наказать ее».

Может быть, жажда выжить и отомстить обидчице или счастливая случайность, но следующий камень ударил в спину, заставив завопить от боли, и подкинул вверх. Именно тогда, когда его ждала неминуемая смерть. Стена выросла перед ним, и только сила потока и изменение направления его полета из-за последнего камня подняли, уберегли от удара об монолит. Зато он рухнул на землю сразу же, едва перелетел через преграду.

От боли он потерял сознание. Спасительное забытье могло оказаться для него новой бедой, но тогда Кроула это не беспокоило. Как и маленькая ведьма, предательски оставившая его.

О последующем времени после пожара он помнил мало. Почти каждую ночь к нему приходили кошмары, когда он горел заживо. Черный пес давно взял за правило пить перед сном. Это позволяло забыться сразу, не предаваясь терзаниям об ожидающем ночном ужасе.

Барон Лавит смотрел на догорающее пламя пожара. Он мог сказать, что сделал все возможное. Спасенные им жизни горожан не поддавались счету, и все же его душу терзала чернота. Герцог Даркар и его семья погибли в этом кошмаре, и он не ничего не смог поделать.

Сказать по правде, жизни стражников и прислуги его не волновали. Он спасал тех, кому можно было помочь, но смерти остальных его не беспокоили. Гибель герцога и его семьи камнем легли на его совесть. Ведь он знал о предстоящем нападении и не смог его предотвратить. У него были другие сведения о дате коварства.

К тому моменту, когда его отряд прискакал к родовому гнезду лорда Даркара, с замком и его обитателями было покончено.

Барон смотрел на зарево с безопасного расстояния. Его руки сжимались в увесистые кулаки, и вновь пальцы разжимались. Бушующее пламя перед ним не могло сравниться с тем огнем, которое выжигало все внутри.

Сводный брат погиб от рук наемников. Его родная кровь. От этой мысли хотелось разворошить пепелище голыми руками. Они росли вместе, дружили. Лавит стоял у алтаря, кода герцог произносил свадебные обеты. Жизни братьев переплелись давно, еще до рождения барона, когда их отец после смерти первой жены, умершей во время родов, женился второй раз.