Александр Емельянов - Первая империя. Книга 3. Параллели миров: Абидос

Как-то так, а вот тем двум TLC-200, которые ломанулись по нашим, уже хорошо видимым следам в подсыхающей грязи, оставшейся после муссонов в саванне я бы не завидовал! У них–то договора с саванной – нет и не может быть! И когда в первую ночевку, моего мозга коснулся вопрос крупного Звероящера, который занял позицию в засаде в полукилометре от нашего лагеря – Член прайда Брегера, сына саванны, могу ли я сохотиться на других двуногих – не членов твоего прайда? Мой прайд хочет есть! – и я хмыкнул – Конечно! Я их с собой не звал, пусть огребут по полной!…

И спустя минут десять в ночной тишине саванны раздался свирепый рев огромного Звероящера, который вышел на тропу охоты! Выстрелы захлопали часто и сумбурно…Потом и они стихли! Затем раздался радостный вопль удачной охоты…Сегодня прайд Звероящера будет доволен! Потому я не опасался, что нам кто-нибудь сядет на хвост! Саванна соблюдает договор! Впрочем, как и я !? И даже то оружие, что мы везем с собой, предназначено главным образом, не для Разумных, а для непоседлевых мелких хищников и падальщиков…

И самое главное – для самого страшного нового Хищника саванны – двуногого Гомо Сапиенса! И потому все Разумные смотрят на оружие, как на органическое продолжение моего тела, впрочем, как и у всех членов моего прайда! Этакие эквиваленты когтей и клыков!

Поэтому, когда на встречу моему прайду попадается какое-нибудь стадо огромных Рогачей, стоит мне только послать перед собой импульс идентификации, как правило вожак стада трубит уход с территории и все стадо, как по команде, подняв хвосты, рвет подметки в саванну!

Если попадается какой-нибудь шибко умный и бодливый, то предупредительная очередь в воздух, сухим треском разрывающая воздух действует в большинстве случаев отрезвляюще…Ну а если окончательно не понимает и с грохотом и сопением крупного локомотива прет на наш караван, тогда в спор вступают три пулемета! Удары бронебойных пуль рвут плоть Рогача в клочья, только кровь фонтанами летит во все стороны!

Стадо стоит непонимающе пережевывая жвачку, смотрят, как от непонятливого вожака в течении полуминуты остается только гора окровавленного мяса! На свежий запах горячей крови со всех сторон начинают слетаться и сбегаться все калибры падальщиков и буквально на глазах обсасывать скелет…

Все, десять минут, и только голые остатки костяка…Стадо стоит в недоумении, пока не найдется более понятливый клиент, который трубит уход и все на автомате уходят за ним…Конфликт исчерпан! Ставим оружие на предохранитель, запускаем моторы, и наш караван идет дальше…

Так мы дошли до контрольной точки, затаборились, разожгли костер, поставили палатку, сели на разговор за раздвижной столик…Достали по баночке пивка, стукнулись и опрокинули! Долго говорили о цели экспедиции, пришлось парням объяснить, куда и зачем приехали…

И когда вопросы посыпались валом, я просто достал из кармашка на разгрузке мешочек, вытряхнув из нее на ладонь в тактической перчатке, кучку необработанных алмазов, цветных! И со второго кармашка – грамм сто пятьдесят золотого песка и штук пять довольно–таки крупных самородков! Немая сцена! Глаза по чайнику! Уронив челюсти, они молча тянулись подержать это колоссальное богатство, которая переливалось в свете сильного огня костра…

– Теперь понятно, в чем дело! Правильно, босс – не надо было никому говорить! Теперь ясно, как божий день! – их глаза загорелись, как у волков в темноте, так их обуял азарт!

– Все, поглядели? Уяснили, какова цель экспедиции? И вот еще, парни…от лагеря далее двух шагов – нельзя, смерть! Как в древнем анекдоте – шаг влево, шаг вправо – смерть! Причем буквально…это не фигура речи! Вы живы только потому, что вы – члены моего прайда! От вас пахнет мной, от вас идут эманации ауры, которые накрыты моей аурой! И потому вся фауна саванны воспринимает вас, как органическое свое продолжение! Надеюсь, вы меня поняли? И пока мы в саванне, нам не надо кого-либо опасаться! Животный мир нам – не враг, за редким исключением! Я никогда не отступлю от своей клятвы, но и я жду аналогичного в ответ, только в этом залог нашей жизни! Окей? Окей! Сейчас – спать!…

– Да, понятно, почему нас никто не тронул!? Ведь таких страхолюдин видели, что майка до сих пор мокрая!…– нервно хихикнули парни возвращая мне камни…

Потом, когда они легли спать, мои люди пожелали друг другу хорошего сна и в палатке воцарилась тишина…Только на расстоянии пяти метров периодически слышалось фырканье каких-то хищников, злонамеренное хихиканье гиен…Проснулись на следующее утро, из-за горизонта показалось краешком солнце…Птицы радовали наши уши, виды на просыпающуюся саванну – радовали глаз!

Встали, разожги костер по-новому, подогрели чаек, позавтракали, ополоснули лица и собрав временной лагерь, тронулись в путь! Через сто пятьдесят километров и довольно-таки ровных поверхностей, въехали через границу лесов, в тайгу…

Да, на этой планете такие веселые территории, занятые местной флорой…Без промежуточных участков! Резко и стремительно – упс! Вот была трава и кустарники саванны и тут же – уже частокол светло желтых стволов Тайги! Дремучей, вековой тайги…С буреломами и полянами–проплешинами! И запах! Господи, сплошные фитонциды, аж голова кружиться…Будто никуда и не уезжали с Земли! Здесь колея, оставленная колесами моей НИВы, кончалась.

Потом, когда я кое-как вырвался из Леса, я заправил её из пары канистр, спрятанных в кабине, правда потом пришлось более половины пути ехать с опущенными стеклами! Вот наверное воняло, на всю саванну! Нам осталось совсем немного…

Вот там, за сопкой, где есть приметная плоскотина на вершине и оттуда вниз стекает практически Ниагарский водопад в миниатюре…Всего-то метров пятьдесят, не более…но такая компактная, тугая струя, словно брандспойт! Стекая сотни лет с этого острого уступа, она или подламывает весьма крепкий материл вместе с частями рудного тела или падая, выламывает его из подстилающего ложа…

Затем, пользуясь высокой скоростью потока, происходит размалывание и измельчения массы породы, которая затем осаждается из более замедленного потока на песчаной косе…Причем я там нашел как раз те самые самородки! И песок – на пятачке…где он лежал просто плотной кучкой…А когда любопытства ради поковырял палочкой между двух камней, то наковыряв несколько прозрачных, но цветных камней…просто положил в кармашек, сложив в мешочек. Не поняв, ЧТО я накопал!

А потом, в городе, когда я сходил к ювелиру Абраму Никонорычу Фельдану, знакомому с первых дней пребывания в этой юдоли и показал ему камни, не все…так три штучки…Так тот сменился в лице, схватился за лупу, затем достал какую–ту кислоту в баночке, капнул на камешек. После этого поднял на меня покрасневшее лицо, покрытое обильной испариной, с трудом шепелявя разом пересохшим ртом – Где? Где вы это взяли? – ага!