tyristpogizni - +/– Чувство

– Тебе нужно отдохнуть. Теперь ты в безопасности. И… Как тебя зовут?

Та лишь уверенно кивнула ей в ответ и исчезла под мягким покрывалом. Где-то в шорах своих мыслей Селена прочла: «Елена».

– Что только что произошло?

– Не уверена. – Селена задумчиво крутила в руках пустую кружку. Хрома заваривала чай и с любопытством наблюдала за Локи и Алексом. Парни сидели напротив её подруги и словно прислушивались к каждому его вдоху и выдоху.

– Не так давно ты стояла по колено в воде и рыдала. А сейчас ты говоришь, что её зовут Елена и её где-то насильно удерживали, словно подопытного кролика. – продолжил допрос Локи.

– Рыдала??? – Хрома забрала у Селены кружку, чтобы налить чай. И что еще за Елена?

– Возможно, не стоило вам рассказывать… – Селена как будто не обратила внимания на беспокойство подруги. – Но вы не кажетесь удивленными… Взволнованными? Да. Но не удивленными? – девушка уперлась глазами в парней. Кажется, ей не было дела до их вопросов, у нее было достаточно своих.

Локи отвел глаза, но тут же вернул взгляд на место:

– Если я расскажу, ты объяснишь, как ты узнала о ней?

– Не думаю, что ты поверишь?

– А если поверю? Если скажу, что моя пропавшая сестра такая же, как ты. Если скажу, что Алекс знает еще несколько таких же девушек и что каждая из них исчезла. Что скажешь на это?! Все еще думаешь, не поверю?!

– Все еще думаю, что не поверишь.

Локи резко встал. Он поерзал в воздухе черными угольками глаз и вышел.

– Может быть, есть что-то еще? – Селена не отступала в своем желании знать как можно больше.

– Ты не переживай… он справится. – Алекс забрал у девушки чай и отпил, не сводя с нее острого взгляда. Когда дело касалось друга, он был невыносим. Хрома забрала у него чай обратно. Она была не более выносима, когда речь шла о Селене.

В разрезе связок толстых проводов, сопровождающих своим весом все подземные поезда, время от времени мелькали искры упакованной энергии. Жители разряженным потоком текли по вылизанным поверхностям подземного мирка. Селена поглядывала на выглаженных людей и перебирала ногами под стать нервному движению своего сердца. Прохожие не могли её видеть, она находилось за полупрозрачными панелями метро, но все равно Селена не могла отделаться от беспокойства.

Прохладно и сыро. Девушку пробирал озноб, он лишь добавлял её нервной системе проблем. Несколько черных силуэтов безмолвно вели её за собой. Временами они оглядывались и, скукожившись на мгновение, снова кидали внимание в полутьму в поисках исключительного решения всех проблем.

Один из силуэтов уперся в тупик. Что-то недоверчиво заскрипело. В ноздри ударило заржавевшим прошлым.

– Таких комнат много по периметру метро. Ими давно не пользуются и, самое главное, здесь нет системы допуска – оправдывался Локи. Он протолкнул девушку вперед и захлопнул упрямую железку.

Холодно, тесно и много пыли. Селена недоверчиво пощупала взглядом в полутьме помещения грубую кушетку, грязно-желтый холодильник и потрепала по головке Елену. Ей не нравилось, что нужно оставлять здесь ребенка. Из одной клетки её поместили в клетку побольше.

– У нас нет другого выхода – нежное прикосновение выкинуло Селену в реальность на станцию, где они вчетвером уже ждали поезда.

– Люди всегда так говорят… когда не хотят искать, этот другой выход – Селена попыталась стряхнуть с себя «аромат» помещения, но он стоял в животе и неприятно давил изнутри.

Вернувшись домой, она сразу кинулась в ванну, чтобы выплеснуть из себя то ли запах, то ли воспоминания. Мамочка смотрела на нее настороженно:

– Все в порядке, дорогая?

– Да… не волнуйся, просто немного устала. Я пойду отдохну.

Селена закрылась в комнате. А на другой стороне взрослого мира мамочка уронила чашку. Эта была её любимая чашка, поэтому она всегда очень тщательно её мыла и протирала, чуть ли не полируя до кристального блеска. Мамочка никогда не думала, что на ней пойдет трещина, а теперь молча смотрела на острые осколки и думала, что же ей с этим делать.

Селена проснулась от легкого стука. Родное тепло приютилось рядом с дочкой и как-то странно пульсировало от волнения.

– Ангелочек мой… Как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо… – Селена уселась в своем теплом мирке, но в тот ж момент сообразила, что не так – Меня просто в метро вчера укачало… И я…

Селена не успела договорить. Мамочка просияла от этой новости и подумала, что чашку можно новую купить: старая все равно начинала ей надоедать. Она обняла дочь, пританцовывая, приблизилась к двери и, сообщив о завтраке, принялась подпевать в такт шагам. Пела она замечательно, бархатный голосок лился легко, а полы юбки радостно покачивались вслед за ним. Селена спрыснула от удовольствия, давно она не смотрела маминых концертов. Пусть на несколько часов, но она смогла забыть про то, о чем предпочла бы не знать.

Небольшая площадь раздувалась от толпы. Людей было настолько много, что Селена могла лишь чувствовать под своими ногами твердые камни. Каждый день они поддерживали людей, но получали за это лишь еще больше давления. И сегодня оно достигло своего пика.

Люди ворчали об усталости и о том, что им ничего не видно. Некоторые косо поглядывали на Селену: Локи, крепко сжав её плечи, пробирался поближе к сцене, прячась за девушкой, словно за щитом. Но Селена не замечала ропот толпы – плечи безутешно вибрировали от прикосновения мужских рук. Ощущение полностью приковало к себе её внимание, поднимаясь легким жаром к еще невинным ушкам.

Лишь у центра площади эти руки вдавили девушку в каменное основание. Хватка ослабла. Селена осталась свободной в личном пространстве шириной в несколько сантиметров – все, что могли себе позволить люди в этой толкучке.

– Видишь эту живую статую – шепот напомнил Селене Локи о цели их прибытия. – Он стоит здесь каждый божий день, и даже ночь. Когда-то это был человек.

Селена озадаченно обернулась, но Локи снова развернул её к худому и длинному, словно кузнечик, человеку.

– Сегодня годовщина смерти его жены, поэтому он настолько активен.

Белоснежный кузнечик двигался неказисто и слегка нелепо. Его движения сплетались в достаточно подвижный танец, но лицо было покрыто непробиваемой тоской и мукой.

Каждый знал эту историю, хотя лишь единицы понимали её значение. Господин Хромин был ученым – чудаком. Утопая сутками в исследованиях, он мечтал о бессмертии, как физическом, так и личностном. Из-за чего научный мир посмеивался над ним, хотя также в тайне мечтал о пире вечности на земле. И только его прекрасная жена Филли поддерживала его несмотря ни на что. Однажды, после очередного истощения мужа она сказала: «Пойдем на воздух. Нет ничего полезнее для человека положительных эмоций». Мгновенно в сознании ученого что-то переключилось. Он вышел на воздух, с воодушевлением о котором его жена давно не могла мечтать, а потом также рьяно принялся за работу. Спустя годы упорного труда он собрал огромное количество ученых, чтобы рассказать им о своем открытии в области синтеза. И не нашлось ни одного друга среди этой толпы. Научный мир не воспринял «великое открытие» всерьез. Хромина безжалостно высмеяли. Прямо здесь – на этой самой площади, не дав даже возможности закончить. Насмешка недоверчивого мира заставила Филли пойти на отчаянный шаг – она выпила один из созданных образцов у всех на глазах. Но эффект получился не тот, о котором мечтал ученый – его жена просто расщепилась на миллионы частиц, которые растворились в воздухе. Захваченный отчаянием муж последовал примеру любимой. Но на него вещество подействовало иначе. Жизнь для Хромина свернулась вокруг одного единственного момента.