Максим Хирный - Власть предназначений

–Ложись полностью, не бойся, я хочу чувствовать всего тебя!

Вот он уже прижался грудью к моей спине, повернув меня на бок. Шея наслаждалась горячим дыханием, спина упиралась в его тело. А сумасшедшие пальцы помогали чувствовать любовь его жизни. Теперь я владела им, отдавая свою красоту его глазам. Как он смотрит на меня. Боже, как он смотрит. Как невыносимо приятно проникает его взгляд в мою душу. Какие огромные и крепкие плечи. Какая глубокая отдача, как он стонет, дышит, двигается и наслаждается моей красотой. Миг, и я смотрю на его красивые крепкие ноги, сжимая руками его бедра. А он продолжал непрерывно и гармонично двигаться навстречу моей страсти, любуясь красивой спиной. Я почувствовала, как наливается силой его бесконечность. И сама от этого стала сильней возбуждаться. Он больше и больше, крепче и крепче, быстрей и быстрей. Импульсы жаркого счастья плеснули внизу, время остановилось на мгновение в сладкой нирване. И его водопад жизни сладкими струями, напрягая бесконечными импульсами его тела, раскрасил мои живот и грудь. Уставший и счастливый, через несколько минут он опять начал гладить меня своими изголодавшимися руками»…

Я была уже не в силах читать о новой волне страсти. Откинувшись головой на спинку кресла, я закрыла глаза.

Командир самолета объявил посадку в аэропорту Храброво города Калининграда. "Боже, какие сумасшедшие письма!" – выдохнула я и закрыла приложение в телефоне, пытаясь вернуться к мыслям о работе. Как мне хорошо, голова кружится.

Галина Сергеевна поправила очки и приступила к знакомству с моими литературными потугами.

– Ну что ж, довольно откровенно, в литературе это главное, читатель сразу чувствует скованность. Язык хороший, настоящий, тот самый за который в школе можно поставить пять; с авансом я угадала. Вижу признаки начитанности, "Унесенные ветром" Митчелл дополнят впечатления знатокам. Хорошая концовка превращает тайну исповеди в фантазию. И главное, попытка окунуться в чувства другого человека, прожить его мысли. Ведь можешь, зачем тогда переписывали целые статьи критиков целиком, сдавая тематические сочинения как свои? Теперь ты готов писать ей письма. Пиши!

–Спасибо, Галина Сергеевна, что научили меня писать Ей письма.

Биология.

Наша староста бежала в класс биологии со школьным журналом из храма – кабинета учительской. Неловко поскользнувшись на глянцевом паркете, Она смешно растянулась на полу, будто устала и вдруг решила отдохнуть. Но журнал. Журнал серьёзно пострадал, а с ним наш класс. Благородная литера "А" разбилась вдребезги. Роковая случайность, какие сомнения, непревзойденный авторитет Её взгляда мягко отводил любые подозрения. В школьной кладовке запасной буквы «А» не нашлось и нам выдали новую литеру "Б". Кошмар, бадяга, мокрый пакетик чая в следующую кружку с кипятком. Вы теперь "Б"– биологический. Это что за биология? Как история или география никогда раньше не открывалась даже из любопытства. И вот я на том уроке, с которого начались мои муки усидчивости. "Ты такой усидчивый, я так тебе завидую! Я так не могу", – смеялись Её глаза напротив. А я, уже влюбленный, не смел перечить и завидовал, чтобы осилить тот объем грамоты за час работы, Ей хватало десяти минут. Зачем Ей усидчивость? Возьмите в руки ее диплом! Ага, не можете, жжется раскалённый пятерками? Такие шедевры усидчивостью не высидишь, только безмерный талант! Мы громко шумели и бесились. Толстый Сашка уже сжимал мою шею железными объятиями. Лицо краснело, глаза ползли наружу, воздуха осталось на несколько секунд. И вдруг он отпустил меня. Я кинулся в ответ и на полпути почуял строгий, тяжелый взгляд Раисы Тольевны. В кои то веки она выплыла из своей подсобки. Это единственная учительница, которой я боялся больше гнева нашей старосты. Моя фамилия в звуках её голоса готовилась к эшафоту. Ноги задрожали, одинокий забытый учебник биологии улыбался с парты, предчувствуя наше близкое знакомство в будущем. В горячей надежде книга ждала сокрушительного вопроса. Нож гильотины медленно поднялся. Стало вдруг душно.

–Какие сосуды называются венозными, какие артериальными?– звякнул резак по шее.

Для человека редко заглядывавшего в учебник, вопрос звучал как испытание святой инквизиции для ведьм. Обреченно понимая, что все кончено, в надежде на последнее желание, я бодро ляпнул первое, что пришло в голову из смысла вопроса.

–Венозные по которым течёт венозная кровь, артериальные – артериальная!

–Садись, болван, два!– и тяжёлый взгляд опустился в журнал.

Двойка пером и прямо на лоб, каленым клеймом, как барану. Гудящая голова опустилась и уперлась выпученными глазами в открытый учебник.

– Ну ты гусь лапчатый! – шептал Сашка: – тут по направлению тока крови к сердцу надо.

– Чего же не подсказал? – подмышки постепенно высыхали.

–Самому страшно, лучше тихо отсидеться, пока она не заползет обратно в свою подсобку.

Теперь, испугавшись мести, я готовился к каждому занятию, читал. Довольный влюбленный учебник биологии светился счастьем взаимности. А Раиса Тольевна все не спешила показываться из подсобки. Постепенно биология стала вливаться в мою жизнь. Учебник отдавал свою любовь с присущей ей настоящей жертвой. Безвозмездно. Постепенно флора и фауна стали разговаривать со мной причудливым красивым языком. Природа стала частью моей жизни. С пытливым любопытством вместе с друзьями я забирался в такие пешие дали, что узнай мама километраж этих путешествий, она подарила бы мне самолет. Настоящий! А мудрая учительница сидела в подсобке и ждала. Я не знаю кому первому пришла в голову идея стать врачами: мне или ей? А Раиса Тольевна все не выходила из подсобки. И вот, наконец Магомет пришёл к горе. Мы стоим в каморке, Ты держишь мою руку в своей и спрашиваешь разрешения научить нас Биологии, так как мы решили связать свою жизнь с медициной.

–В тебе я не сомневаюсь, а этот болван потянет?

– Он очень усидчивый, справиться, – толкала меня локтем в бок, а я усердно кивал.

Со школьным учебником я уже крепко дружил, в страхе читая параграфы к урокам биологии, учебник влюбленно смеялся и радовался, отдавая всего себя, своему возлюбленному. И, уступив просьбам старосты, учительница достала из своей библиотеки настоящие магические фолианты с полным курсом школьной биологии. Чары этой книги сами собой вливались в мою голову, я цитировал и переписывал всю ее в свои тетради, боясь упустить хоть смысл или фразу. И биология разливалась по моей душе вселенским потопом. Соединяя железной цепью ДНК прошлое и будущее планеты: от динозавров к сумчатым, от сумчатых к млекопитающим – превращала Библию в смешную палитру выдуманных историй. К концу учебного года я сидел дома у Раисы Тольевны перед горой тестовых работ экзамена по биологии учеников чужой школы. Сегодня судьба предоставила мне возможность свести счеты с этим муниципальным зданием! Построившись в короткие сроки в соседнем районе, она похитила многих моих друзей. Наш класс, как и другие, поделили и тех, кому не повезло, вывели на задний двор и будто расстреляли, насильно переведя всех в новую школу с ближайших от себя улиц. И на самом деле, многих из них я так больше не видел. А сейчас на учительском столе, их лица, знакомыми фамилиями, смотрели на меня. Переправив ошибки всех приятелей, бывших одноклассников, я выставил пятерки. Остальных незнакомых ребят я крестил по заслугам – стелил для себя соломку. И тут передо мной, очередным сюрпризом предстала работа Баранова. Двоечник и лоботряс, ещё с нашей школы, постарался на славу. Его работа сплошная мазня, зачеркнута- перечеркнута, сначала списывал у одних, потом у других, где-то стёрто и исправлено до дыр, вставлено карандашом или другой ручкой. Одним словом – титан. Вот мой шанс! Аккуратно исправляя ошибки, я все поправил как надо. Твердая пять, без сомнений! Получите с уведомлением! Представляю их учительницу с вытаращенными глазами. Надеюсь, и директору будет на удивление приятно взглянуть на лучшего ученика биологии!