Нина Дианина - Возвращение в неизвестное

После этих сеансов они трое могли разговаривать на неизвестном для всех остальных языке.

Эля спросила, можно ли так было выучить, например, испанский или арабский?

– Конечно, – равнодушно ответил Глеб, – это несложно. Я в путешествиях так и делал. Когда знаешь язык местного населения, узнаешь и понимаешь гораздо больше, чем обыкновенный турист.

Потом посмотрел на неё:

– Ты хотела выучить испанский?

– Это был португальский, – ответила она, – но, видимо, уже поздно. Это потеряло смысл.

А потом начались занятия, то самое главное, что нравилось Эле: они начали заниматься с Глебом и развивать её способности. Он учил её расслабляться, чувствовать своё тело, свою ауру, которую упорно называл коконом. Никаких особых способностей у себя она не наблюдала и, наверное, уже разочаровалась бы, но Глеб уверял, что всё очень хорошо продвигается, что слои структурируются в нужном направлении и совсем скоро она и сама почувствует свою магию.

Последние дни Элеонора занималась тем, что приводила всё, даже мелкие дела в порядок, сдала знакомым на лето дачу, написала сыну дарственную на всё, подключила ко всему, что можно автоплатежи и теперь надо было сделать самое тяжёлое – написать прощальное письмо сыну. Они редко виделись, у него было всё хорошо, и помощь ему не требовалась. В его жизни с её уходом ничего не менялось. Просто сейчас она просто уходила немного раньше, нежели ушла бы естественным путём. Она уходила от основного страха – быть обузой в старости. Всё вроде логично, но письмо никак не писалось.

Эля сочиняла его уже третий день, перепортив целую пачку бумаги.

Ей хотелось этим письмом передать свою нежность, спокойствие и уверенность, чтобы он не волновался и не бросился на поиски. Она решила не смущать его сообщением, что «уходит в будущее», а написала, что собирается в длительное путешествие с надёжными людьми очень далеко в тайгу. Связи там нет. Возможно, она там и приживётся, поэтому переоформляет квартиру на него. Если её долго не будет – квартиру и дачу можно будет продать.

Письмо выходило сумбурным, многословным, каким-то слезливым и совсем не таким, как ей хотелось бы.

В конце концов Элеонора Сергеевна взяла пример с Павла. Он длинных писем писать не стал, а просто позвонил детям и сказал, что у него дела, он уезжает надолго, и затем договорился с нотариусом, что им через полгода сообщат, что он переоформил квартиру на них.

Она позвонила, будничным тоном объявила о своём отъезде, попросив не волноваться, если её долго не будет, что, мол, она уезжает в тайгу в далёкую деревню, там не будет ни связи, ни интернета, передала привет внукам и невестке.

Но потом всё-таки написала большое письмо полное нежности и любви такими словами, которые ей давно хотелось сказать сыну, но в будничных делах и заботах, в простом общении казались пафосными и слишком высокопарными.

В конверт она вложила фотографию, где они сидят обнявшись, и после долгих раздумий написала на ней: «Спасибо, что ты со мной»

В письме было написано, что она уже не вернётся, это её твёрдое решение, поэтому через полгода её отсутствия можно писать заявление об её пропаже без вести, если это будет необходимо. Что пусть он не волнуется, никто не собирается умирать и планирует жить ещё долго, счастливо и в полном здравии, только слишком далеко.

Конверт она отдала с тем, чтобы послали сыну через полгода.

* * *

Глеб назначил точную дату выезда. Это был конец июня перед ночью в полнолуние.

После недолгого совещания решили до портала добираться на чужой машине, оставив Пашину старую Тойоту в гараже.

Ехать предстояло за двести с небольшим километров до небольшого посёлка, который вырос вокруг старого храма. Новые люди там никого бы не удивили, паломников по святым местам всегда было много, поэтому нанять туда машину и там остановиться не составляло труда. Это не привлекло бы особого внимания. Гигантские рюкзаки, которые им пришлось взять с собой, тоже не вызывали вопросов, потому что недалеко от этого посёлка начинался лес, часто посещаемый туристами с палатками, а у них как раз, как у настоящих туристов были прикреплены к рюкзакам пенки, у Паши даже болтался сбоку котелок.

Они договорились со знакомым автомобилистом и утром, нагруженные под самую завязку, усаживались в чужую машину.

У Элеоноры Сергеевны всё внутри дрожало, хотя она старалась этого не показывать. Зачем устраивать истерику, когда всё уже взвешено и решено ею самой. Никто её за верёвку не тащит, хотя очень хотелось поддаться страху, повернуть назад и сказать:

– Я передумала, извините.

Она не сомневалась в своих друзьях и знала, что её не осудят. Но не в них было дело.

Дело было в ней самой. Эля знала, что ей нужно это путешествие, ей самой.

Глеб поглядывал на неё с сочувствием. Он видел в её коконе тревожные вихри, хотя внешне ничего не было видно, она только сжала сильнее зубы и у линии губ легла дополнительная складка.

– Переживает, – подумал Глеб, – но молчит. Тяжело, наверное, отрываться. Это я с радостью возвращаюсь. Устал я быть очень старым. Паша тоже переживает, напряжён, но не так сильно как она. Он потерял свою главную привязку – жену, дети для него давно отделены. А вот её главная привязка – сын, остаётся. Ей придётся пережить разрыв.

Машина тронулась.

Через четыре с половиной часа они подъехали к одной из маленьких местных гостиниц при храме. Они выгрузили свои гигантские рюкзаки, тепло попрощались с водителем, который пожелал им хорошей погоды и не заблудиться, и вошли в гостиницу, где бросили в комнате свои рюкзаки, и пошли погулять и осмотреться до вечера.

Естественно, первым делом, путешественники пошли в храм и осмотрели его. Он был старый и намоленный, Эля хорошо это почувствовала. Было ощущение особого пространства, вроде как созданного за столетия канала, по которому молитвам легче пробиваться куда-то на другой уровень бытия, куда-то на высокие небеса.

Друзья вели себя как обыкновенные туристы: пообедали и погуляли вокруг посёлка. Он стоял на достаточно высоком холме, храм был виден издалека.

– Вот то, что он стоит так высоко его и спасёт, – сказал Глеб. – Затопит многие города и храмы вместе с порталами, лик планеты изменится, а останется этот храм и его портал внутри.

– А как мы ночью внутрь попадём? – спросила Эля.

– Ну, это совсем несложно, если умеешь подчинять людей. Пока ты впитывала в себя святость места, я узнал, кто в храме закрывает боковой вход. Так вот вечером нам нужно его будет встретить, и он нам просто отдаст ключи.

– Так просто? Как же вы в будущем живёте, если так легко подчинить любого?

– Ну, во-первых, это у вас техногенная цивилизация, надеетесь на технику, поэтому не умеете подчинять и этим пользоваться. Во-вторых, у нас в будущем разработали методы защиты, блоки в ментальном слое, амулеты всякие, зелья. Умение подчинять – это своего рода оружие, от каждого оружия должна быть защита и её создадут.